Читать интересную книгу Пока горит огонь (сборник) - Ольга Покровская

Девушка опустилась рядом со своим другом на пол, положила его голову себе на колени и благодарно посмотрела на плотного террориста. А он уже отвернулся от нее и шагал на сцену, очень уверенно и неторопливо.

На протяжении всего этого эпизода в зале царила полнейшая тишина. Слышно было только, как судорожно икал краснолицый толстяк в заднем ряду.

* * *

Прошли почти сутки. В зале было тихо. Вытяжка не работала. Восьмиклассник Логинов, корчась, прижимал к губам пакет, его непрестанно рвало. Настя Лаврухина протянула ему бутылку, в которой плескалось на дне еще немного минералки. Парень помотал головой. Лайма наклонилась к детям, проговорила вполголоса:

– Поберегите воду! Не расходуйте зря.

Над трупом убитой старухи кружились неизвестно откуда появившиеся мухи, садясь прямо в приоткрытый рот.

Израильские туристы держались хорошо, должно быть, привыкли жить на военном положении и были обучены, как вести себя в подобных ситуациях. Толстяк дышал тяжело и поминутно оглядывался по сторонам, ловя воздух ртом, словно рыба, выброшенная из воды. Его жена, прикрыв глаза, беззвучно шептала молитвы. На всех в зале нашло какое-то отупение, первая паника прошла, оставалась теперь только чудовищная усталость и безнадежность.

Командир боевиков в натянутой на лицо черной маске объявлял в микрофон:

– Всем иностранцам отойти к центральному проходу, сесть, начиная с крайних правых мест! Держать паспорта, у кого есть, над головой! И тихо! Не орать!

Один из террористов, ходивший между рядов кресел и просматривавший документы заложников, подошел к командиру, тронул его за плечо.

– Да, что такое? – обернулся командир.

– Вот эти, – он махнул рукой в сторону сидевшей в десятом ряду группы темноволосых подростков в сопровождении кудрявой женщины и мужчины в очках, – из Израиля. Туристы. Организация у них какая-то – «Дети мира за Мир»… Что с ними делать?

– То же, что и с остальными иностранцами, – пожал плечами командир.

– Но это же жиды! – горячо возразил фанатик.

– И что? – равнодушно бросил командир. – Они ничем не отличаются от всех остальных нерусских. В зале должны остаться только русские, ясно?

Лайма невольно хмыкнула, увидев, как перекосилась длинная физиономия боевика. Маску парень давно снял, готовился принять смерть с открытым забралом, фанатичный идиот.

Она много их повидала, таких, когда впервые оказалась в Чечне во время первой кампании. Тогда никто почти не принимал ее всерьез – хрупкую юную девушку, в недавнем прошлом чемпионку Латвии по биатлону.

Никто не знал, какой стальной характер и амбиции скрываются за несерьезной ее внешностью.

Лайма с самого детства, еще когда смотрела шпионские кинокартины на первых появившихся в стране видеокассетах, решила стать спецагентом. Секретным сотрудником спецслужб вроде Джеймса Бонда. Действительность, конечно, внесла свои коррективы. Теперь, в возрасте тридцати семи лет, за ее плечами были учеба в Академии ФСБ, специальные тренировочные лагеря, участие в операциях в самых горячих точках мира. Сегодня, правда, она собиралась на время забыть о работе, просто пойти в театр, как делают в свой выходной день обыкновенные женщины. Но, видимо, такая уж у нее была планида – попадать в самое пекло даже в нерабочее время.

Теперь, сидя в захваченном зале, она старалась не терять времени зря, исподволь осматривала зал, запоминала все выходы, разрабатывала любую возможность отхода. Пока что никакого способа выйти из-под внимания захватчиков она не видела. Вот если начнется штурм… Конечно, в первую очередь она постарается вывести из зала как можно больше людей. Начнет с вот этих самых школьников, что так досаждали ей во время спектакля. А дальше уж как получится. Оставалось только надеяться, что и собственную жизнь ей удастся сохранить. Ведь у Лаймы были такие планы, и нелепая смерть в заминированной душегубке в них не входила.

Она пыталсь представить себе, как может действовать спецназ. Окно в женском туалете – это она заметила по профессиональной привычке, когда заходила помыть руки в антракте, – было замуровано кирпичом. Оставалось надеяться, что в мужском найдется какая-то лазейка для сотрудников спецслужб.

* * *

До определенного времени Лайма не могла знать, что надежда ее оправдалась. В мужском туалете второго этажа окно действительно было заслонено всего лишь асбестовым листом, и то до половины. Майор, руководивший операцией по освобождению заложников, рассчитал по плану здания, что от мужского туалета до входа в зрительный зал всего семь метров. Это окно было единственным шансом спецназовцев, и шансом этим стоило воспользоваться.

План штурма был разработан и утвержден. Через несколько минут из-за островерхого старинного здания театра всплыл вертолет с десантом, тут же по переулку рванулась, понеслась на прорыв пожарная машина. Через секунду выдвинутой вперед лестницей было выбито окно в мужском туалете театра. Спецназ едва слышимыми кошачьими прыжками запрыгнул внутрь и понесся быстро, ловко, неумолимо.

* * *

В зрительном зале все звуки, крики, стоны, плач слились в бестолковый шум. Время, те короткие секунды, что оставались у спецназовцев, пошло. Раздалась стройная, на слух чем-то похожая на перелив терции в музыке, череда острых выстрелов. Каждому шахиду досталось по тупорылой мягкой пуле.

Лайма первая поняла, что происходит.

– На пол! На пол! – крикнула она сидевшим впереди детям.

И, не дожидаясь, пока оцепеневшие от страха и усталости подростки среагируют, сама повалила на землю сидевшую ближе всех к ней Настю Лаврухину. За ней шлепнулся Логинов. Попадали под кресла девчонки и мальчишки. Последней повалилась учительница, ее очки, жалобно тренькнув, раскололись вдребезги.

На сцене геройствовал один из боевиков, тот самый фанатик с длинным лицом, поливая из автомата все вокруг себя и не понимая, как подобрались к нему зловещие тени в пятнистых камуфляжах и сдернули со сцены.

– Двигаемся ползком, – воспользовавшись начавшейся в зале суматохой, объявила Лайма. – Вон к тому выходу. Вы, – она ткнула пальцем в учительницу, – ползете последней, следите, чтобы никто из детей не отстал. Вперед!

И, низко прижимаясь к полу, чтобы не поймать пулю, Лайма поползла на животе в сторону выхода, который еще во время сидения в зале показался ей наиболее перспективным.

Тени задвигались еще быстрее. Вытаскивали упавших, открывали двери, тащили на себе тех, кто не мог уже идти, но еще способен был дышать.

Зрители отчаянно заметались, суматошными насекомыми стали разбегаться из главного выхода, спотыкаясь, падая и давя друг друга на лестнице. Прыгали из окон фойе, карабкались наружу по лестнице пожарной машины из окнa мужского туалета. На освобождение здания десантуре спецназа дано было всего семь минут.

За семь минут можно зачать ребенка. Купить пачку сигарет. Или спасти без малого полтысячи человеческих жизней – это уж как повезет. Вот только из них, из спецназовцев, ворвавшихся в разбитое окно туалета, из здания сумело выйти только трое из двадцати…

* * *

После того как всем детям удалось выбраться из зала, после бешеной бесшумной гонки по коридорам запутанного здания театра, Лайма отыскала, наконец, лестницу, ведущую в подвал. Когда-то ей доводилось работать с картами подземных коммуникаций этого района, и в памяти осталось смутное воспоминание, что вроде бы из подвальных помещений должен был быть выход в метро.

Обнаружив, наконец, лестницу, Лайма скомандовала детям:

– Спускаемся вниз! По одному! Не толкаемся.

Первым, неуклюже ковыляя, скатился по ступенькам толстый мальчишка, за ним побежали две девочки – у одной шла носом кровь от жары и перенапряжения.

– Быстрее, быстрее! – отрывисто командовала Лайма.

Гриша Логинов по-джентльменски помог спуститься Насте Лаврухиной. «А у этих, похоже, назревает любовь на почве пережитого шока», – отметила про себя Лайма. Последней ковыляла учительница. Блузка ее была выпачкана, кружева жалобно обвисли, на носу косо сидели очки – одно стекло было выбито.

– А вы… знаете, куда нас ведете? – заикаясь, спросила она Лайму. – Может быть, там тоже они.

– Нет, там их нет, не бойтесь! Идите быстрее! – ободрила ее Лайма.

Она понимала, что вывести всех из зала она бы не смогла. И не той была натурой, чтобы рефлексировать по этому поводу. Она прекрасно отдавала себе отчет, что лучше спасти десяток школьников, чем вернуться сейчас в зал за остальными зрителями и не спасти никого.

Спустившись в подвал, Лайма скомандовала перепуганным подросткам следовать за ней и нырнула в распахнутый лаз. Прижавшись к стене, она пропустила детей вперед, убедилась, что все успели проскочить, и только тогда повернулась, готовая бежать последней. И тут тяжелая, горячая волна с маху ударила ее в спину, прервав ее размышления, сбила с ног, проволокла метров двадцать по подземелью, обожгла своим дыханием. Кажется, Лайма даже потеряла сознание.