Если Мэл хотел ошеломить меня, ему удалось.
— Но ведь эксперименты с воспоминаниями очень рискованны! Ромашка неоднократно упоминал об этом.
— И что же, теперь не жить? — усмехнулся Мелёшин. — Любой риск должен окупаться, и неважно, какими способами. А ты, Эвочка, своим любопытным мизинчиком только что проковыряла дырочку в холсте, за которым спрятался мир хищников. Их породили правила и запреты висоратства.
Я потрясенно посмотрела на свой палец.
— Значит, есть и другие способы, чтобы жить-поживать без дефенсоров?
— Полно, но они незаконные, а некоторые небезопасны для здоровья, — заверили глаза Мелёшина в зеркале заднего вида. — Может, пересядешь вперед? Очень неудобно общаться.
— Нет, — отрезала я, поджав губы.
— Как хочешь, — мгновенно ощетинился Мэл, и, взявшись за руль, круто вывернул на трассу.
Через пять минут черешок "Клинового листа" прирос к транспортной развязке. "Турба" неслась по проспекту, и я опять пристроилась у окна, рассматривая здания и вспоминая, видела эти места или нет. Они казались смутно знакомыми, и всё же при утреннем освещении город выглядел иным, щедро и гостеприимно предлагая познакомиться с ним заново. Солнечные блики весело играли на стеклах небоскребов, невольно поднимая настроение.
Притормозив, Мелёшин свернул к зданию, увешанному рекламными щитами и вывесками.
— Мы куда? — спросила я, встревожившись.
— В аптеку, — пояснил он, разворачивая машину и выруливая на стояночное место.
— Мне сюда не надо, — ответила я торопливо, сорвавшись на кашель.
Еще чего не хватало! Памятуя о том, во сколько обошлось посещение столичного кафе, ни за какие коврижки не сунусь в магазины в центре города. С дружелюбной улыбкой запросто обдерут как липку. Уж лучше схожу в квартал невидящих, получится гораздо дешевле.
— Дай список, — протянул руку Мэл, не оборачиваясь.
— Не дам. Я пойду в другую аптеку.
Мелёшин развернулся ко мне и потребовал:
— Дай список.
Ведь не отвяжется. Пришлось расстегнуть куртку и достать из кармашка юбки сложенную записку Севолода.
— На. Но учти, буду сама покупать.
Мэл, не читая, взял бумажку.
— Согласен. Пошли.
— Куда? — растерялась я.
— В "Аптечный рай". Сказала же, что сама купишь необходимое, — повторил он терпеливо.
— Я не это имела в виду, — запуталась в объяснениях. — Я хотела сказать, что сначала решу, когда и где.
— Папена, ты сейчас выйдешь из машины, пойдешь со мной в аптеку, и мы купим нужные препараты, — приказал Мелёшин.
— Здесь дорого, — привела я неопровержимый довод. — Лучше в другое место схожу, там дешевле получится. К тому же, у меня сейчас нет денег.
— Твое дело складывать лекарства в корзинку, поняла? — сказал раздраженно Мэл. — Остальное — моя забота.
— Ну, уж нет, — запротестовала сипло. — Не куплюсь на твои подачки.
Мелёшин ударил с силой по рулю, отчего я дернулась, испуганно моргнув.
— Похоже, ты совершенно не понимаешь, что могла умереть! — воскликнул он и потер лоб. — Не хочешь понять, что я своими руками чуть не отправил тебя на тот свет.
Я притихла, медленно, но верно проникаясь словами Мэла о том, что вчера могло случиться непоправимое, и тогда он сидел бы уже за решеткой, а я не выводила его из терпения своим упрямством; отец подыскивал бы дешевое кладбище, и мама так и не дождалась меня.
Судорожно сглотнула, и горло отозвалось болью. Мелёшин потряс бумажкой:
— Это самое малое, что могу сделать для тебя, Эва. У меня, знаешь ли, тоже есть совесть, которая не дает спать ночами.
— Ладно, Мелёшин, пойдем, — согласилась после недолгого раздумья.
— Кстати, у меня и имя есть.
— Знаю, — открыла я дверцу и выбралась на морозный воздух, чтобы скрыть замешательство. Ну, и как к нему обращаться? Мэл? Егор? Пошевелила беззвучно губами, обкатывая на языке имя. Оно показалось чужеродным и совершенно не хотелось выговариваться.
— Замотай получше горло, — посоветовал Мэл. — И рот тоже.
— Рот-то зачем? — удивилась я, но он уже потянул за шарф, укрыв заодно и мой нос.
"Аптечный рай" действительно оказался таковым: десятки окошек для расчета и стеллажи, уходящие в бесконечность. В огромном зале-ангаре прохаживались покупатели, рассматривая и изучая товары.
Мелёшин энергичным шагом направился к девушке в белом халатике и что-то спросил. Она кивнула и засеменила по проходу, а следом зашагал Мэл, махнувший мне, мол, не отставай. Девушка провела нас к одному из стеллажей с изобилием красочных упаковок и флакончиков.
— Что-нибудь еще? — просила приветливо.
— Нет, спасибо, — отпустил её Мелёшин.
Пока он изучал представленный на полках ассортимент, я пялилась по сторонам.
Напротив, у соседнего стеллажа стояла ухоженная дама в меховой шубе и выслушивала пояснения другой девушки в белом халатике. Полки были набиты средствами для поддержания молодости. Напрягши зрение, я разглядела ценники. Увидев цифры с тремя и четырьмя нулями, зрение расширило глаза и округлило их, заодно задействовав рот.
— Две ложки ежедневно… — бормотал Мэл. — Триста пятьдесят миллилитров… Черт!
Отвлекшись от травмирующих психику цен, я повернулась к Мелёшину.
— Не могу сообразить, сколько нужно, — протянул он флакон темного стекла с разноцветной наклейкой. — А-а, ну их, — сграбастал в корзинку все имеющиеся флакончики.
— Погоди-погоди, — испугалась я, увидев, что на ценнике написано "60". — Давай посчитаем. Тут написано: "Одна столовая ложка на стакан жидкости, два раза в день, курс не менее двух месяцев". Так… Пятнадцать на два — тридцать на тридцать на триста пятьдесят… Надо пять штук!
Мелёшин оглядел меня, словно заново увидел, и сказал:
— Возьмем всё.
— Зачем? — воскликнула я сипло и закашлялась. — Это много. Ты посмотри, сколько стоит!
— Я сказал, возьмем всё, — отрезал Мелёшин и двинулся к расчетному окну.
— Послушай… Мэл… — поспешила я следом. — Зачем покупать лишнее? Можно со спокойным сердцем вернуть половину обратно.
Мелёшин, будто не слыша, поставил корзинку у окошка.
— Есть что-нибудь от фарингита? — спросил у женщины за стеклом. — Чтобы за день или за два.
— Список ей покажи, — подергала я за рукав.
— Покажу, — пообещал он. — Иди, погляди пока на косметику, — и подтолкнул меня к стеллажу неподалеку.
— По списку купи, — напомнила я Мэлу.
— Ага, не сомневайся, — кивнул он и махнул рукой. — Иди, иди.
Стеллаж с косметическими новинками сиял красочными упаковками, подарочными бантами и запредельными ценами. Я перебирала нарядные коробочки под присмотром девушки в белом халатике.
— Чем-нибудь помочь? — спросила она, примчавшись из другого конца зала.
Пришлось ее огорчить. С тоскливым видом я взяла очередную упаковку, чтобы прочитать состав ингредиентов, и почувствовала руку на талии.
— Что-нибудь понравилось? — поинтересовался над ухом Мелёшин.
Понравилось да тут же разонравилось из-за поднебесной стоимости.
— Неа, — поставила я коробочку с кремом обратно.
Мэл протянул пластинку в фольге. Он выглядел довольным. Еще бы, оставить ни за что кучу денег в аптеке и радоваться от уха до уха.
— Открывай и клади под язык.
Надорвав по перфорации, я сунула в рот, как велено. На языке осел яблочно-клубничный вкус, а в горле мгновенно полегчало.
— Ну, как? — поинтересовался Мелёшин.
— На глазах помогает, — признала я. Вроде бы и голос показался не таким сиплым. — Хороший препарат.
— Держи, — Мэл протянул пакет с купленными лекарствами, а чек и список Севолода засунул во внутренний карман куртки. — Инструкции по применению прилагаются. В них подробно расписано.
Пакет оказался тяжеловатым. Сколько же Мелёшин накупил? Ну, конечно, всего лишь удвоенное количество флаконов с сиропом.
Перед выходом из аптеки Мэл еще раз проверил закупоренность моих слуховых, носовых и ротовых выходов. Подойдя к машине, я снова направилась к полюбившемуся заднему сиденью.