Ну, ладно, к чему, думаю, эти заморочки? Пока мне козу в постель не суют, меня все устраивает. А пацана от девки я завсегда отличу. В любом состоянии.
Ага, как же! Я еще не знал, какое тут вино бывает. И с какими добавками! После него бревно от живого человека не сразу отличишь, а имя свое на следующий день только вспомнишь. Может быть.
Попробовал я этого пойла. Не специально, по незнанию. Но как у нас говорят: Незнание не освобождает от будущих проблем, – так, кажется? Проблем мне хватило с избытком.
А началось все с моего проклятого любопытства.
Попал я на аукцион.
Невест здесь раз в сезон продают. А после него аукцион грелок устраивают.
Ну, грелка она и в Африке грелка. Из-за чего тогда ажиотаж?
Спросил у знакомца, что со мной на аукцион пришел, а он говорит: Посмотришь, и улыбается хитро так. Ладно, посмотрю, отчего не посмотреть. Каким тут делают аукцион, я уже видел. Шоу то еще. С танцами, песнями и выпивкой за счет заведения. В это раз еще и акробатки были.
Понравилась там одна мне. С деревянными ножами. Высокая, тощая, но пластика… обалдеть! У нас такие вешалки по подиуму ходят. В одежде – глаз не отвести, без одежды – обнять и зарыдать. На этой одежды было даже больше, чем на остальных, но такое вытворяла… смесь эротики с акробатикой. Любительница экстремального секса, типа. Смотрится здорово, хоть с непривычки может и напугать. Вот я и засмотрелся. А мой сосед спрашивает:
– Нравится? Хочешь?
– Нравится, – отвечаю. – Не мой размер только.
А он смеется:
– Ты ж еще не мерял. На вот, выпей. Пусть это будет моим подарком.
Я пью и тоже смеюсь. Подарок, как же, тут вся выпивка бесплатно.
Этот хитрован неделю как в кабаке появился. Завтракал и обедал. А видел меня, раскланивался и улыбался. Прям, восточная вежливость. Сегодня вот на аукцион позвал.
Очень уж не хотелось Меченому далеко от своего номера отходить. А этот… нормальный, вроде, мужик. Лучше уж ним идти, чем с Крантом. От этого хоть люди не шарахаются.
Пока болтали, акробатка ушла. Вместо нее танцовщица появилась. Танец живота исполнила. Потом другая. Вернее, другой. И, похоже, из нетрадиционно повернутых. Потом еще несколько пацанов прыгали-гнулись. К концу аукциона даже звери появились. Помню, коза среди них была. В парчовой попоне. А под попоной – золотое руно. В натуре! Никогда такого не видел. Несколько мужиков даже подрались из-за нее. Скотоводы, наверное. А вот чем все закончилось, не помню. К тому времени напробовался я бесплатного и игристого так, что две желтых козы видел. Иногда. И десять пальцев на своей руке. Я их еще пересчитать пытался. Сбился на восьмом и понял, что пора в люлю.
Давно меня так не разбирало. С Богудала, наверное. К себе я дошел на автопилоте. Еще и с лестницей поругался: не хотела она меня наверх везти, все вниз и вниз. А дурацкие перила из рук выскальзывали. Пришлось пешком на второй этаж ползти. Жаль, Ранула не встретил, я б его научил правильные лестницы строить. Потом еще по коридору шел. Шаг вперед, два в бок. Типа, беспорядочно-пристеночное движение. Но дошел! А у себя в люксе я подвиг совершил – нашел кровать. И отрубился.
Про Кранта даже не вспомнил. Если он и оберегал меня в тот вечер, то уж точно не от падений с лестницы.
Повезло мне в ту ночь: только круг Санут на небе висел. А если я и спал в неподходящее время, то ничего плохого со мной не случилось. Санут может взять разум только у тех, у кого он есть.
Обычно, после такого расслабона я просыпаюсь с головой, как ватой набитой. Вперемешку с осколками стекла. Да еще такой дикий сушняк мучает, словно я бочку селедки схарчил, а попить забыл. Называется все это последствия алкогольного опьянения. В общем, никакой романтики, одна физиология. А в этот раз – никаких последствий! Скорее уж, наоборот.
Проснулся рано утром, а не ближе к обеду. И дикий сушняк не мучил. Так, самый умеренный. Можно б поспать еще, но слишком бодрым я себя чувствовал, чтобы валяться в постели. Даже странно как-то.
Да и кувшин сам ко мне в кровать не придет.
Пришлось встать, направиться к столу. Под ноги, понятное дело, не особо смотрел. У себя я или где? Раздеваться вчера не стал, на полу валяться ничего не должно. Еще и темновато в комнате. Оказывается, спал я с закрытым окном. Не иначе, Крант озаботился.
Когда я споткнулся…
Назвать это приятной неожиданностью – язык не повернется. Вот на что другое он очень даже хорошо повернулся.
Окончательно я проснулся уже возле стола. Допивая кувшин кисляка. Не знаю, из чего Ранул этот сок делает, но лучшего я в жизни не пробовал. Сонного – разбудит, пьяного – протрезвит, уставшему сил прибавит. Марла всегда ко мне с этим пойлом приходит. Кроме всего прочего. Раз уж кисляк мне так нравится.
Вот когда я проснулся, протрезвел и набрался сил для новых свершений, тогда и окно открыл, чтоб свежего воздуха запустить. Тогда и свертком решил заняться, какой на полу нашел. Но чего-то не помню я, чтобы ложил его возле кровати. Да и не покупал ничего вчера. Кроме плаща. Что так на мне и остался. Ну, поднял сверток, бросил на кровать. Не такой уж легкий он оказался. И не такой уж маленький. Килограмм на шестьдесят где-то.
Посмотрел на упаковку. Подарочное оформление. Бантики, шнурочки, блестящие висюльки. Тонкая ткань. Мерцает, переливается. Не иначе, Марла сюрприз приготовила.
Принято здесь так: вместо прости, любимый, подарок делать.
Ну, недостатком любопытства я не страдаю.
И избытком терпения тоже.
Подергал за шнурки-узелки – не развязывается. Пришлось Ножом. Тем самым. Про обеденный ножик и не вспомнил. Я им для еды только пользуюсь.
Осторожно надрезал, потянул, а упаковка вдруг исчезать стала. Как сосулька в кипятке. А из-под упаковки подарок показался. Шнурками и висюльками украшенный. Еще больше, чем сама упаковка.
Пока я стоял и смотрел, подарок на пол сползать начал.
Танцовщицей оказался подарок. Той, что с деревянными ножами была. Вчера. А сегодня ни оружия, ни лишней одежды на ней не наблюдалось. Только кусок ткани, какого едва хватило на платье. Короткое. И без рукавов.
Вчера я не особенно лицо ее разглядывал, а сегодня глянул – малолетка совсем. Еще моложе Машки.
Симпатичная девчонка и пахнет вкусно, но… малявка ведь. Лет одиннадцать, от силы, двенадцать подарочку.
Интересно, что здесь полагается за совращение такого малька?…
И кто мне ее подсунул, тоже интересно.
Вряд ли, Марла.
Мой вежливый восточный друг? А на фига ему так подставлять меня? Чего он поимеет со всего этого?…
Девчонка извивалась и сползала с кровати. Платье задиралось. А я стоял и пялился. Будто стриптиза ни разу не видел.
Да в некоторых странах стриптизерши уже в четырнадцать на пенсию идут. Не кондиция, типа.
Твою ж мать! Вот попадалово!
Не девку мне подсунули – пацана. Это за кого и кто меня здесь держит?! За такой ведь прикол и убить можно. Ну, а добрался б я до подарочка вчера… много б разглядел с пьяных-то глаз? И проснулся б утром живым, тоже еще вопрос. Умело пацан обращался со своими ножиками. Очень. И не похоже, чтоб мечтал разделить со мной постель. А то зачем бы его так связали?…
Нет, тут явно чего-то не то.
Ладно, разберемся.
– Ну, че глазеешь? Вставай, развяжу.
Подарок как сел возле кровати, так и не сдвинулся с места. И дышит тяжело. Словно полдня вагоны разгружал. На жаре. Вон как вспотел! И не от страха. Другой у страха запах. Так после долгой болезни потеют. Когда сил мало, а нагрузка большая.
– Не можешь встать? Ладно, сиди. Я и так разрежу. Только не дергайся.
С моим Ножом и царапины хватит.
У пацана глаза круглыми стали, когда увидел, чем я его путы режу.
Я тоже малость удивился.
Только один шнурок разрезал, а все остальные сами исчезли. Вместе с платьем.
Пацана затрясло. От холода. Наверное.
На рассвете ветер с гор в мои окна. Ледяной. Одетому – нормально, а голому – кайф тот еще.
– На, – стянул с себя плащ.
Пацан уставился на меня очень уж внимательно.
– Бери! Чего смотришь?
– Зачем?… – Не голос, а полузадушенный хрип.
А сам руку тянет. И дрожит.
– Надень. Смотреть на тебя холодно.
– Это истинно мне?! Я могу взять и одеть? – Недоверчиво так.
– Бери и одевай!
Достал уже. Сине-пупырчатый.
– Спасибо, миной!
Схватил, завернулся и, вроде, выше стал. И старше. Годков тринадцать моему гостю. И ненависть куда-то с его морды подевалась. Стоит пацан, лыбится. Вроде как, осчастливил я его этим плащом. Малек он и есть малек. Хоть и в другом мире.
Думай теперь, куда пацана пристроить. Может, Меченый в свою бригаду возьмет?…
33
– У тебя еще один слуга появился?
– Слуга?… Да вроде как.
Только-только с оберегателем своим базар закончил, Марла зашла. С тем же самым вопросом. И завтраком. На четверых, не меньше.
А пацан вцепился в плащ, аж пальцы побелели. Теперь, чтобы вернуть одежку мне, придется руки ему поотрывать. На фиг. Ну, Кранта бы это не остановило. Похоже, он из тех, кто выполняет приказ любой ценой, во что бы то ни стало, и до последней буквы. А размышлением и грызней с совестью пусть занимается нутер.