В самом шатре за спиной Гарри виднелись бесчисленные ряды хрупких на вид золотых стульев, расположенные по обе стороны длинного фиолетового ковра. Поддерживающие крышу шатра столбы были увиты белыми и желтыми цветами. Фред и Джордж привязали колоссальную связку золотистых воздушных шариков прямо над тем местом, где Билл и Флер должны будут вскорости стать мужем и женой. За пределами шатра над травой и кустами лениво летали пчелы и бабочки. Гарри чувствовал себя довольно–таки неуютно. Юный мугль, чью внешность он сейчас изображал, был немного полнее, чем он, так что его парадная мантия немного жала, а под прямыми лучами летнего солнца еще и слегка жгла.
— Когда я буду жениться, — проговорил Фред, оттягивая ворот своей мантии, — я не стану забивать голову всем этим бредом. Вы все сможете носить что захотите, а на маму я наложу проклятье Полного Паралича, пока все не закончится.
— Ну, кстати, сегодня утром она была не так уж плоха, — ответил Джордж. — Немного порыдала, что Перси здесь нету, но кому он нужен? О черт, приготовьтесь — вот они, смотрите.
На дальнем краю двора из ниоткуда одна за другой начали появляться пестро одетые фигуры. Через несколько минут образовалась уже целая процессия, зигзагами пробирающаяся через сад к шатру. На шляпках ведьм колыхались экзотические цветки и порхали зачарованные птички, а с галстуков многих волшебников подмигивали драгоценные камни; возбужденный гомон все нарастал, заглушая жужжание пчел по мере приближения толпы к шатру.
— Отлично, кажется, я вижу несколько кузин-Вил, — произнес Джордж, вытянув шею для улучшения обзора. — Надо будет им помочь разобраться в наших английских традициях, я пригляжу за ними…
— Не так быстро, Ваше Преосвищенство[38], — заявил Фред и, прошмыгнув мимо компании немолодых ведьм, возглавляющих процессию, обратился к паре хорошеньких девушек–француженок. — Пожалуйста — Permettez–moi чтобы assister vouz[39], — те хихикнули и позволили ему провести себя внутрь. Джорджу пришлось разбираться с немолодыми ведьмами, Рон занялся Перкинсом, старым коллегой мистера Уизли по Министерству, в то время как Гарри досталась пожилая и явно глуховатая супружеская пара.
— Салют, — раздался знакомый голос, когда он снова вышел из шатра, и в самом начале очереди обнаружились Тонкс с Люпином. На этот раз она была блондинкой. — Артур сказал, что ты — тот, который кучерявый. Извини за вчерашнее, — добавила она шепотом, пока Гарри вел их по проходу между стульями. — Министерство сейчас очень анти–оборотнево настроено, и мы подумали, что наше присутствие может быть для тебя совсем неполезным.
— Все нормально, я понимаю, — заверил Гарри, больше обращаясь к Люпину, чем к Тонкс. Люпин одарил его быстрой улыбкой, но когда они отвернулись, Гарри заметил, как люпиново лицо вновь пошло унылыми морщинами. Он этого понять не мог, но времени, чтобы поразмышлять на тему, у него не было: Хагрид устроил небольшой тарарам. Неправильно поняв указания Фреда, он уселся не на увеличенное и укрепленное магически сиденье, поставленное чуть в стороне и сзади специально для него, а на пять обычных сидений; теперь эти сиденья напоминали большую груду золотых спичек.
Пока мистер Уизли устранял повреждения, а Хагрид громогласно изливал извинения всякому, кто желал их слушать, Гарри поспешил обратно к входу, где и застал Рона лицом к лицу с чрезвычайно эксцентричного вида волшебником. Чуть косящий, с белыми волосами до плеч, напоминающими внешне сахарную вату, он носил шапочку с кисточкой, свисающей прямо перед его носом, и мантию ослепительно–желтого, словно яичный желток, цвета. На золотой цепи, свисающей у него с шеи, сверкал странный символ, отдаленно напоминающий треугольный глаз.
— Ксенофилиус[40] Лавгуд, — произнес он, — протягивая Гарри руку. — Мы с дочерью живем прямо за холмом, так мило со стороны Уизли нас пригласить. Но я думаю, вы знакомы с моей Луной[41]? — добавил он, обратившись к Рону.
— Да, — кивнул Рон. — А она не с вами?
— Она задержалась в этом очаровательном садике, чтобы поздороваться с гномами, это такие славные обитатели! Столь немногие волшебники сознают, сколь многому мы можем научиться от маленьких мудрых гномов — вернее, как их следует называть, Gernumbli gardensi.
— Наши знают много отличных ругательств, — заметил Рон, — но сдается мне, это Фред с Джорджем их научили.
Он повел в шатер компанию чародеев, и в этот момент прибежала Луна.
— Привет, Гарри! — воскликнула она.
— Э… меня зовут Барни, — в замешательстве ответил Гарри.
— О, ты это тоже поменял? — весело поинтересовалась она.
— Но как ты догадалась?..
— О, просто по выражению лица.
Как и ее отец, Луна была одета в ярко–желтую мантию, в комплект к которой шел огромный цветок подсолнуха в волосах. Если привыкнуть к ослепительной яркости всего этого, общее впечатление создавалось довольно приятное. По крайней мере, она не использовала редиски в качестве сережек.
Ксенофилиус, поглощенный разговором со своим знакомым, не обратил внимания на эту беседу между Луной и Гарри. Попрощавшись со своим собеседником, он обернулся к своей дочери; та подняла вверх палец и сказала:
— Смотри, папочка — один из гномов меня укусил!
— Это замечательно! Гномья слюна невероятно полезна! — воскликнул мистер Лавгуд, взяв в руку отставленный палец Луны и изучая кровоточащие ранки. — Луна, дорогая моя, если ты сегодня ощутишь внезапный прилив таланта — возможно, неожиданное желание исполнить оперную арию или прочитать стихи по–русалочьи — не подавляй его! Возможно, это дар от Gernumbli!
Рон, проходя мимо них в противоположном направлении, громко хрюкнул.
— Рон может смеяться, — мягко произнесла Луна, пока Гарри вел ее и Ксенофилиуса к их местам, — но мой отец довольно долго занимался исследованием магии Gernumbli.
— Правда? — сказал Гарри, давным–давно решивший не оспаривать оригинальных взглядов Луны и ее отца. — Но ты уверена, что не хочешь смазать чем–нибудь этот укус?
— О, все нормально, — заверила Луна, с мечтательным видом посасывая палец и оглядывая Гарри сверху вниз. — А ты нарядный. Я говорила папочке, что большинство народу, скорее всего, будут в парадных мантиях, но он уверен, что на свадьбу надо обязательно надевать солнечные цвета — ну ты знаешь, на счастье.
Когда она ускользила вслед за своим отцом, Гарри вновь заметил Рона, в руку которого вцепилась очень старая ведьма. Ее длинный клювообразный нос, красные ободки вокруг глаз и розовая шляпка с перьями придавали ей вид рассерженного фламинго.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});