В США царила атмосфера полного благодушия, и Хардеген свободно мог перемещаться в гавани Нью-Йорка, выискивая себе цели.
Целые «охотничьи угодья» отыскали «волки» в районе мыса Гаттерас. Большие глубины представлялись идеальным местом для действия подлодок. Днем немцы отлеживались на грунте, а ночью всплывали и атаковали из надводного положения, выбирая себе цели посолиднее.
Фон Шротер вспоминал ночь 19 января 1942 года: «В перископ мы видели до двадцати пароходов! Это абсолютно точно, потому что они шли с включенными огнями. После каждой нашей атаки они на какое-то время выключали свои навигационные огни и буквально через полчаса включали их вновь.
Наступила ночь нашей удачи — мы наткнулись на танкер. Мы смутно видели его очертания с кормы и подумали, что это небольшой корабль водоизмещением не более двух тысяч тонн. Хардеген сказал: „Он не стоит торпеды, мы утопим его с помощью артиллерии“. Не помню, сколько выстрелов мы сделали, но вскоре он загорелся. Когда мы приблизились, то сразу же поняли, что это крупное судно, более восьми тысяч тонн водоизмещением. В конце концов пришлось добить его торпедой».
Немецкие подводники в отсеках «у-бота» слышали взрыв торпеды и жуткий треск ломающихся на тонущем танкере переборок. Рихард Амштейн вспоминал: «Многие тогда закричали: „Ура! Мы попали!“ Я помалкивал, потому что знал: на борту потопленного нами судна находились люди, и теперь они оказались в воде. Я всегда думал об этом. А другие радовались: „Мы потопили еще один корабль!“ Нет, мне это не нравилось».
«Конечно, мы радовались успехам, ведь мы выполняли боевое задание, — вспоминал Хорстфон Шротер. — Но были случаи, когда танкеры взрывались, и тогда меня охватывало чувство горечи, потому что я представлял себе людей, прыгавших в воду и пламя».
На отчаянные вопли о помощи немецкие подводники, как правило, ничем не отвечали. Но перед гибелью транспорты и танкеры давали командирам «у-ботов» ценную информацию. Фон Шротер вспоминал: «Они подавали сигналы о помощи, называли свои суда, а наш радист прослушивал их частоту, и нам становились известны названия кораблей, которые мы потопили».
Впрочем, некоторые потенциальные жертвы огрызались, а один случай очень запомнился фон Шротеру — большая норвежская плавучая база-завод по переработке китовых туш «Космос-2» внезапно сама атаковала U-123: «Китобой оказался быстроходным. Они бросились за нами в погоню и хотели нас протаранить. Похоже, капитан обладал военным опытом и знал, что делает. Он подошел к нам метров на пятьсот. Пушка у него располагалась на корме, а у нас спереди, перед рубкой, так что мы не могли стрелять. Постепенно расстояние между нами стало увеличиваться. На пределе мощности дизелей нам удалось от него оторваться. Капитан плавзавода постоянно посылал радиограммы: „Преследую вражескую подводную лодку!“ В конце концов мы поняли, что ему нас не поймать».
Примерно через два часа после первого сигнала «Космоса-2» в небе появился военный самолет, и U-123 поспешила нырнуть под воду. «И это были все действия противолодочной обороны противника, с которыми нам пришлось столкнуться во время того похода», — вспоминал фон Шротер. Иногда подводники обнаруживали и американские эсминцы. Они «совершали переходы с такой регулярностью, что командиры „у-ботов“ могли составить точный график их движения и действовать в отсутствие эсминцев в полной безопасности. — писал Дёниц. — Подводные лодки подвергались также атакам глубинными бомбами, которые сбрасывали американские сторожевые корабли, но эти атаки не были достаточно настойчивыми и быстро прекращались, хотя в сравнительно мелководных районах имелась возможность потопления лодок».
Зато американская пропагандистская машина кормила обывателей сказками об успехах в борьбе с подводным пиратством. Хардеген вспоминал: «Мы прослушивали американские радиопередачи и узнали странную новость: „Уничтожена германская подводная лодка!“ По крайней мере, нас должны были потопить трижды. Всякий раз, когда мы топили очередное судно, нас опять уничтожали… по радио. Судя по всему, американцы нуждались в каком-то утешении. Главная мысль заключалась в том, что они хоть что-то сделали. А на деле все это было ложью».
К концу января 1942 года первые шесть подлодок, задействованных в операции «Паукеншлаг», потопили 13 судов общим водоизмещением в 95 тысяч тонн, а по другим данным — 23 судна, 150 тысяч тонн и даже 25 судов, 156 939 тонн.
Расстреляв все торпеды, уже по пути домой последние два судна U-123 пустила на дно с помощью 105-мм пушки. Правда, 25 января английский транспорт «Кулебра» (3 тысячи тонн) оказал сопротивление. «Мы находились восточнее Бермудских островов, — вспоминал фон Шротер. — Хардеген внимательно изучал корабль в перископ. Море было относительно спокойным, а потому представилась возможность атаковать корабль противника, используя артиллерию. Орудийный расчет выскочил на верхнюю палубу, подали боеприпасы, и мы немедленно открыли огонь». Хардеген продолжал: «С корабля раздался ответный выстрел. Несколько снарядов угодили в лодку, но они не повредили прочный корпус. Когда англичане открыли по нас стрельбу, мне, конечно, стало не по себе. Но Шротер быстро вывел их орудия из строя. Команда транспорта бросилась в спасательные шлюпки. Тут-то мы и разделались с судном».
U-123 подошла к шлюпкам, Хардеген передал оставшимся в живых англичанам продукты, питьевую воду. Команда «Кулебры» оказалась достойным противником. Немногие командиры «у-ботов» поступали с поверженным противником так, как Хардеген. «Волки» первой группы покидали американские воды с сожалением. Хардеген, например, записал в вахтенном журнале: «Какая жалость, что, когда я находился вблизи Нью-Йорка, кроме меня, не было еще двух больших подводных минных заградителей, которые смогли бы забросать все пространство минами, и что сегодня ночью тут не было 10–12 лодок». Всего у восточных берегов США и в Северной Атлантике за январь 1942 года «у-боты» отправили на дно 58 американских, английских и нейтральных судов общим тоннажем 307 059 тонн, из которых 132 348 тонн приходилось на танкеры.
Дёниц пребывал в восторге: операция «Паукеншлаг» закончилась полным успехом. Наиболее отличившемуся командиру U-123 «папаша Карл» отправил радиограмму: «Барабанщику Хардегену! Браво! Ты хорошо отбарабанил! Дёниц». Потопивший в этом походе 9 транспортов (53 173 тонны) Хардеген стал кавалером Рыцарского креста.
Подлодки VII серии, действовавшие в канадских водах, также добились определенных успехов. В числе двенадцати лодок, патрулировавших там, орудовала и U-552 Эриха Топпа. Топп направлялся в теплые южные воды, когда получил неожиданный приказ командования разворачиваться и идти к Ньюфаундленду.
Он вспоминал: «Мы вошли в эти ледяные воды, и несколько членов команды отморозили себе руки и ноги — на борту не хватало необходимой для таких широт одежды. Вахтенные на рубке покрывались сосульками. Вода, перекатываясь через палубу, тут же замерзала. Температура опустилась до десяти градусов ниже нуля. Боеспособность лодки находилась под угрозой. Нам и впрямь пришлось туго».
Хуже всего оказалось то, что практически у всех германских подлодок, участвовавших в этом походе, снова возникли проблемы с торпедами. Даже легендарный ас-подводник Эрих Топп потопил лишь 3 корабля, а все 12 лодок уничтожили 18 судов.
И тем не менее Дёниц был очень доволен. Но мыслил трезво и записал в «Журнале боевых действий подводных сил»: «Такая благоприятная обстановка, которая складывается только раз в жизни, дала хорошие результаты, но ее можно было бы использовать гораздо эффективнее».
Появление «у-ботов» в западной части Атлантического океана всерьез обеспокоило английское Адмиралтейство. Неспособность ВМС США организовать заблаговременно противолодочную оборону грозила новым витком подводной войны. Ежедневные донесения Роджера Винна из отдела слежения за германскими подводными лодками не сулили ничего хорошего: «Количество германских подлодок в Атлантике достигло рекордного числа в 53 единицы. Число потерянных в январе кораблей приближается к критической цифре». А вскоре поступили еще худшие новости. В начале февраля Винн доложил, что его отдел «не может с точностью предсказать настоящие и будущие передвижения германских субмарин». Поток информации из канала радиоперехвата иссяк. Специалисты из военно-морской и радиоразведки даже засомневались, что он когда-либо восстановится. Дело в том, что еще в сентябре 1941 года англичане получили сведения о первых испытаниях новой версии немецкой шифровальной машины «Энигма». Стало известно, что ее собираются использовать в первую очередь на подводных лодках Кригсмарине. Шифр «Гидра», который использовали немцы в радиопереговорах «у-ботов» и штаба Дёница, готовились заменить на новый — «Тритон».