же распоряжусь...
- Погоди, – остановил жену Арвэль. – Мы отправимся завтра.
- Мы? - непонимающе вскинулась она. – Я даже не представлена ее величеству...
- Я имел в виду свиту, – смутился герцог.
Растерялся без дураков! Елена Павловна даже возмутиться не смогла. Надо же, милота какая. Сидит, синими глазами хлопает и не лукавит главное. Сволочь. И ведь уедет. И останется там. С мамой... и Энн. С делами и заботами, которые закружат и не отпустят. "Он мой. Пусть останется, " - снова заныло в груди. И так больно, аж в глазах потемнело, а улыбка в оскал превратилась.
- Ты заберешь из замка свору объедающих меня бездельников? Замечательная новость. В таком случае прихвати и моих дам.
- Не понял? - ошарашенно глянул Вэль. Не такого прощания он ожидал от нежной Элен. Где слезы, упреки? Где тоска и печаль? Ей что? Ей все равно?
- Для некоторых дам будет лучше покинуть Инверари, – внесла ясность герцогиня. - Они тут не прижились, может быть, при дворе твоей матушки или ее невесток найдутся местечки для них?
- Ты хлопочешь за неблагодарных лентяек, Элен? – вопросительно выгнул бровь Арвэль. - Не лучше ли отправить их по домам?
- Давай, дадим им шанс, - предложила Елена Павловна. - И мне тоже.
- Тебе?
- Конечно. С их отъездом появится возможность приблизить тех, кто сможет стать моей опорой. В конце концов я остаюсь совсем одна, - чуть надавила леди. Осторожно. Чтобы не пережать.
- Будь, по-твоему, - сдался коннетабль Бригии.
- Спасибо, – поблагодарила его супруга. Поднявшись на цыпочки, она нежно коснулась губами сурово сомкнутых мужских губ. – А теперь пошли.
- Куда? – удивился он.
- Прощаться, - подмигнула Елена Павловна.
Ухватила своего полководца за руку и повела в спальню. Принимать капитуляцию. Безоговорочную капитуляцию.
***
- Вставай соня, – нежно целовал жену синеглазый герцог.
- Еще минуточку, – сквозь сон взмолилась она.
- Не получится, мне уже пора... - настаивал он. – Пора ехать.
- Прощай, - беззаботно улыбнулась утомленная ласками женщина.
- Прощай, - ошарашенно повторил Арвэль. – И что, даже не выйдешь меня проводить? – через минуту уточнил он.
- Не-а, - беззаботно откликнулась леди. - Но, если хочешь, я могу попрощаться с тобой по-своему, – она лукаво посмотрела на озадаченного мужа сквозь полуопущенные ресницы и, не давая времени на раздумья привлекла его к себе.
***
- Я совсем скоро вернусь к тебе, - обещал он спустя некоторое время. - Почему ты молчишь? Скажи мне что-нибудь на прощанье, Элен.
- Три вещи есть в мире, непонятные для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины, - ответила герцогиня, которой не в час вспомнилась Песня Песней. И чего она привязалась к бедной женщине? Неужели и в другом мире вечная книга будет тревожить ее сердце?
- Ты говоришь загадками, - наxмурился Арвэль. - А как же отгадки?
- Вернешься, получишь, - пообещала Елена Павловна.
- Ты будешь по мне cкучать? - допытывалcя Вэль.
- Даже и не знаю, - потянувшись словно кошка, поддразнила она. – Ты же знаешь, у меня весьма обширные планы. Позабытые-позаброшенные из-за одного синеглазого рыцаря. Пришла пора претворить их в жизнь. Почему ты хмуришься? Ну, не сердись, Вэль. Если тебе так уж хочется я немножко поскучаю. Могу даже всплакнуть пару раз.
- Маленькая колючка, – он натянуто рассмеялся. - Хоть поцелуй перед разлукой.
- Хорошенького понемножку, – справедливо заметили ему. - Вдруг после поцелуя ты разлакомишься и надумаешь остаться?
- Как будто ты против.
- Иди уже, дай поспать бедной беременной женщине, – отмахнулась Елена Павловна.
- Жестокая, - герцог все же не удержался и сорвал с желанных губ поцелуй и тут же вышел прочь.
- Сам дурак, - дождавшись, когда за дверью стихнут шаги, перестала прикидываться и всхлипнула она. - Гад синеглазый! - уткнулась в подушку, еще хранившую его запах и горько разрыдалась.
Положи меня, как печать, на сердце твоем, как перстень на руке твоей, потому что крепка, как смерть, любовь, и жестока, как ад, ревность: стрелы ее - стрелы огненные...
Наплакаться всласть не получилось. Домашние не позволили. Эти сволочи, а как еще назвать людей, которые беспардонно лезут в спальню к горюющей женщине, поперли прямо-таки косяком. Как лососи на нерест.
Первым выдвинулся целитель Оуэн. Этот лосось, то есть лось вперся в герцогские покои как к себе домой и, не обращая внимания на слабое сопротивление, влил в несчастную женщину кубок успокоительного отвара.
- Пейте, леди, - мычал (или что там лоси делают. Автор не в курсе) брат Оуэн. - Не плюйтесь. И немедленно прекратите икать. И брыкаться тоже прекратите. Мне нужно провести обследование. И никуда я не уйду. Не надейтесь. Особенно в те места, в которые вы меня посылаете. Сан не дозволяет.
- Так вам и надо, – шмыгнула носом мстительная Елена Павловна. - Что там с детками?
- Все в порядке, слава Всевышнему, - ответствовал целитель. – Единственно...
- Что?! - испуганно вскинулась будущая мама.
- Покраснели малыши, – ухмыльнулся брат Оуэн. – Как услышали маршрут, по которому вы, леди, меня отправили, так и покраснели.
- Простите, – смутилась дебоширка. — Но вы тоже виноваты. Ворвались, напоили меня редкостной гадостью и еще ругаетесь.
- Да, - невозмутимо подтвердил лекарь, - я такой. После чего распрощался и вышел. Как ни в чем не бывало.
Следом за целителем в спальню просочилась Иви. Она в отличии от громогласного отца Оуэна была тиха, скромна и благонравна, но не менее коварна.
- До чего ж у Айрин нынче пирожки удались, - проворковала девушка, разгружая тяжелый поднос, уставленный снедью. - И с мяcом, и с рыбкой, и с ягодой.
- Не хочу, – отвернулась от продуктового изобилия страдалица.
- А уж какие ватрушечки пышные получились, передать невозможно. Айрин в них новую пряность добавила. Заморскую.
- Н-да? - потянула носом Елена Павловна, но ничего не учуяла. Пришлось высмаркиваться. - Ваниль, - прищурилась она от удовольствия.
- Вот и я про то же, - обрадованная Иви подсунула госпоже блюдо с печевом. - Дивный аромат.
- Ладно уж, - Елена Павловна выбрала самую аппетитную ватрушку, - попробую. Но только одну штучку.
- Само собой, - довольная Иви кивнула и налила своей леди ягодного взвара. Потому как любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
Думаете, что после того, как герцогиню осмотрели и накормили, ее оставили в покое? А вот и нет. К Елене Павловне заявилась Вилма с последними сплетнями, экономка с отчетом, тетушки с байками о днях мятежной юности, ювелир с готовым