Мгновения складывались в минуты, а волк всё так же сидел напротив меня с закрытыми глазами. Когда я уже начал терять терпение, будто из воздуха, на пол перед лапами волка, упала маленькая ящерица, которую когда-то ловила в моей спальне Селеста. Малышка была напугана, металась из стороны в сторону, пока мой волчара не упал около неё на пузо и не заключил её в свои объятия. У ящерки пропал дар речи. Она замерла, испуганно глядя на огромное животное, а потом доверительно прильнула к его морде, что-то курлыча на своём. Волк слушал её очень внимательно, периодически облизывая то бок, то макушку, а она смешно морщилась, но бормотать не прекращала.
Я наблюдал за ними, казалось, бесконечно, умиляясь их взаимоотношениям, но в один момент, ящерка замолчала, а потом растворилась, словно дымок, в лапах моего зверя, который в то же мгновение взвыл, словно вместе с её исчезновением, у него вырвали сердце. Кое-как взяв себя в руки, я попытался воззвать к рассудку волка, который снова метался из угла в угол, будто в истерике. На мой рык он отвечал жалобным писком, а потом у меня в голове вдруг возникла неизвестная мне до сего момента местность. Лес и старый домик лесника, в окне которого еле теплился свет.
Вынырнув из глубин своего разума, я взглянул перед собой, воспроизводя картину, увиденную в видении. Не было сомнений, что ящерка подсказала место, куда забрали её хозяйку, а волк передал её уже мне. В моём кабинете прямо в воздухе образовалась картина домика в лесу и моя будущая тёща охнула, осев на стул.
— Что такое? Вы узнали где это?
Она быстро-быстро закивала, хватаясь за сердце, а граф Вирдон, словно не веря своим глазам, подошёл ближе к изображению и внимательно всмотрелся.
— Может, просветите меня? Мы теряем время! — рыкнул я.
— Если это то место, которое мы подумали, то у нас с вами, лорд, огромные проблемы. — Проговорил граф Вирдон, поворачивая голову на меня. — Этот дом мне знаком, потому что он принадлежит одному очень близкому нашей семье человеку. Точнее, он был близким, после некоторых жизненных событий он практически исчез отовсюду. А я его не видел вот уже двадцать лет.
Мы только познакомились с женой в тот период, а Морган учился вместе с ней на одном факультете в академии. Мы сдружились, но Генриетта выбрала меня, а Морган остался не у дел. Он люто обиделся на меня, считая, что я отобрал любовь всей его жизни, но всё было совершенно иначе. После нашей свадьбы, на которую Морган так и не явился, он прислал нам письмо, в котором просил о встрече. Мы тогда только узнали о беременности и были вне себя от счастья. Надо было не идти туда вместе с женой, но она настояла на присутствии. Он подсыпал мне в чай сонную траву, а Генриентту забрал в этот домик, где издевался над ней и просил уйти от меня и сбежать с ним.
Новость о беременности его любимой вызвала в нём приступ паники, а магия, которая высвободилась у него в тот момент, привела его практически к полному выгоранию. Он потерял сознание, а моя супруга смогла выбраться и добраться до ближайшего поселения, откуда я её и забрал.
Когда мы вернулись в домик в лесу, Моргана уже не было, лишь пустой дом, в который он не возвращался несколько лет. Я лично ставил следящие чары, чтобы поймать его, но ничего не вышло.
— Зачем ему Селеста? — еле сдерживая рык, произнёс я.
— Морган славился острым умом, увлекался исследованиями в сфере магического резерва, его увеличения и влияния на его уровень сторонних обрядов. Он верил, что магический резерв можно увеличить, но никто не воспринимал его всерьёз, а после того происшествия с похищением моей жены, и вовсе перестали с ним работать. Да и он не стремился к сотрудничеству и полностью исчез с радаров, не появляясь нигде. Лишь однажды его видели в городе, в одной из гостиниц. Тогда я не успел прибыть вовремя, а мне, будто насмехаясь, на столе Морган оставил набросок портрета моей дочери.
Поиски возобновились, но снова тщетно. Спустя несколько лет, мы просто оставили попытки. Я сконцентрировался на защите своей семьи, а прошлые обиды запер поглубже.
Если он хоть что-то сделал с моей дочерью…
— Успокойтесь. Ящерка вашей дочери жива, а значит, и она сама в полном порядке. Если она ещё дышит, значит, нужна живой, а поэтому нам надо торопиться. Помните как туда добраться?
Граф Вирдон кивнул и, попрощавшись со своей женой, махнул рукой, предлагая следовать за ним. Решено было не собирать оперативную группу для этой поездки. Нам было важно не спугнуть похитителя, а поймать его, а значит, идти надо было узким кругом людей. Помимо меня и графа, с нами пошли пара моих людей, которые были обучены для подобной работы и мы двинулись в путь. На карете мы добирались недолго, но ощутимо петляли. Внутри меня волк всё сильнее беспокоился, ощущая моё состояние.
На опушке около леса расположилась всего пара домов, к которым мы и постучались в первую очередь. Но, либо люди не хотели говорить, либо испугались меня лично, на наши вопросы они лишь пожимали плечами.
Граф Вирдон махнул рукой мне, и мы поспешили в чащу. Мужчина словно бывал здесь часто, потому что вёл нас он так быстро, словно для него здесь существовала нить, которая притягивала его. Я же принюхивался ко всему вокруг, стараясь не прозевать засаду или ловушку. Спустя минут десять блужданий, мы резко остановились, услышав приглушённый разговор двух мужчин. Подобравшись поближе, осторожно выглянули из-за деревьев. Нашему взору предстала небольшая полянка, посередине которой стоял домик. Ровно такой же, как и в моём видении. Вокруг не было ни охраны, ни много народу. Лишь два старичка, которые степенно жгли костёр и переговаривались о чём-то.
Со стороны невозможно было сказать, что здесь кого-то удерживают. Всё было слишком тихо и мирно. Граф Вирдон рядом со мной также внимательно вглядывался в открывшуюся картину, а потом резко развернулся и пошёл прочь, утягивая меня за рукав сюртука. Когда я было раскрыл рот, спросить в чём дело, рука мужчины взметнулась вверх, призывая к тишине, а следом он продолжил свой путь дальше.
Блуждали мы долго. На пути нам часто встречались подобного рода опушки и на каждой была именно та избушка и именно те двое мужчин. Когда я увидел во второй раз эту картину, сразу всё понял. Иллюзия высшего уровня, которую наложить не