Пожалуйста, давай закроем тему. Мне и так нелегко от этого. Сделаю ему больно, и не от этого грустно. Хочешь, чтобы я насильно с ним встречалась?
— Нет! — восклицает. — Конечно, нет. Просто подумай ещё раз перед тем, как встретиться с ним в кафе.
Добрый совет, который не привёл к другому решению. Есения действительно думала, взвешивая все «за» и «против».
Отношений хочется с человеком, к которому чувствуешь не просто симпатию, основанную на наблюдениях и мечтаниях о знакомстве, а нечто большее. Когда ты действительно горишь желанием узнать его со всех сторон, узнать и плохие, и положительные черты характера.
Того самого желания нет.
Быть насильно с человеком, чтобы постоянно ссориться, показывать своё недовольство и стараться показывать себя со стороны жертвы — это не самые благородные поступки.
Начать отношения, пожалев и наплевав на собственные чувства и достоинство, потому что так будет правильно? Иначе, зачем знакомиться, делать шаг и перебарывать свою стеснительность?
Не стоит.
Поверить в поговорку, что стерпится, слюбится? Определённо, нет.
Сене всего восемнадцать, и нужно думать о том, что это не последний молодой человек, который решился признаться ей в чувствах. Она молода, хороша собой, не дурна и не глупа, чтобы не найти более подходящую партию, к которой будет испытывать совершенно другие эмоции.
Аргументов «против» значительно больше. «За» выступило немного, но все они не имели определённого успеха, чтобы весы качнулись в положительную сторону.
Сеня топчется на улице, поглядывая на экран мобильника, потому что пришла за двадцать минут и нерешительно стоит на противоположной улице, чтобы заметить Рому и зайти с ним. Пунктуальность — не особо сильная сторона Сени, но она сильно нервничала, пока переодевалась, и ехала почти в центр города, чтобы высказать своё мнение.
Когда до восьми часов остаётся менее десяти минут, а Ромы до сих пор не видно у дверей кафе, телефон в кармане вибрирует, и она тут же достаёт его изрядно покрасневшей и холодной рукой.
Роман Григорьев: Слегка опоздаю. Тут образовалась пробка. Если что, закажи мне чёрный кофе с тройным сахаром.
— Вот чёрт, — ругается, раздражённо выдыхая и решая, что подождёт ещё немного перед тем, как войти в тёплое помещение.
Ощущает очередную вибрацию. Глядит на экран и улыбается.
Кирилл Дубровский: Где ты?
Они с Кириллом не виделись с прошлого вечера, когда сидели у него в машине у самой набережной. Сообщил, что в пятницу у него пары с обеда и до позднего вечера, поэтому не удастся пересечься. Сеня жевала маршмеллоу со вкусом «Тутти-фрутти», которое нежно таяло во рту, запивая манговым соком, пока Кирилл растягивал удовольствие сладким негазированным чаем.
Чувствовала себя счастливой и наполненной светлыми нотками, закинув ноги на приборную панель и делясь переживаниями о предстоящей сессии, которая начнётся через две недели.
Отчасти повезло не увидеть блондинистую башку рядом с Дубровским в курилке, чтобы в очередной раз ощутить прилив бесконтрольной ревности, которая становится ярко-красной пеленой перед глазами.
Есения Панова: На свидании!
Глупо хихикает, быстро печатая ответ, и переходит дорогу, входя в «Шоколадницу». Стаскивает белую парку с плеч, вешая на крючок рядом со столиком. Миниатюрная официантка подаёт меню и просит после выбора заказа нажать на кнопку вызова.
Кирилл Дубровский: Напиши, как освободишься «закатывающиеся глаза».
Есения Панова: Завтра утром.
Довольно улыбается и ставит режим «беззвучный», убирая телефон в сумку, потому что возле стола появляется Рома, который тут же скидывает куртку и, нагнувшись, целует в щёку. Приветствует коротко, усаживаясь напротив.
Официантка принимает заказ и быстро приносит горячий шоколад и чёрный кофе. Сеня нервно ёрзает на стуле, грея ладони о тёплую кружку. Слабо улыбается и смотрит в голубые глаза, понимая, что с каждой минутой, которая тянется дольше обычного, становится всё труднее и труднее сказать о своём решении.
— Ром, — делает глоток, обжигая небо и язык, поджимая губы и недовольно морщась. — Ты задал мне интересный вопрос в понедельник.
Парень сверкает глазами, ожидая ответа. Его губы расплываются в улыбке.
— Ты подумала? — нетерпеливо спрашивает парень, отпивая кофе.
— Да, я подумала, — кивает несколько раз, неотрывно глядя в его глаза.
«Давай же, Панова. Ты же не слабачка. Просто возьми и сорви этот пластырь, чтобы ему не было больно потом. Будет тяжело, но он справится. Рома видный парень, и он вскоре найдёт своё счастье или утешение», — думает про себя, делая несколько глотков, наполняя горло бодрящими и более уверенными нотками.
— Ну? — его губы улыбаются, будто Григорьев думает исключительно о хорошем раскладе.
— Нет, Ром, — Сеня качает головой. — Я не могу стать твоей девушкой, — сердце даже не реагирует на отказ, хотя должно болезненно сжаться от мысли, что приносит боль парню.
— Почему? — Григорьев хмурится, сдвигая брови к переносице. — У нас же всё было хорошо. Сень, ты ни разу не показала, что тебе что-то не нравится. Что случилось? Я сделал что-то не так?
«Господи, я сделала что-то не так! Втрескалась в своего лучшего друга, который доводит меня до оргазма каждые выходные, и мне настолько это нравится, что я не удержалась и влюбилась. Обещала себе, что наши забавные игры не должны превратиться в нечто подобное, но всё равно это случилось. Блин, я не вольна такое ощущать, чувствовать и переживать! Чёрт, мои мозги и сердце не выбирали, кого любить, но это случилось!»
— Дело не в тебе, — блядская фраза, которая определённо подчёркивает не то, что нужно. — И, как бы это не звучало слишком клишированно, дело во мне, — указывает на себя ладонями, нервно ёрзая. — Просто не могу быть с тобой, как с парнем. Ты для меня больше друг, чем возлюбленный! Ром, я, правда, хорошо думала и пыталась как-то решить этот спорный момент, но не могу. Не могу воспринимать тебя, как потенциальную вторую половинку.
«Не могу, потому что внутри всё горит для другого».
— Сень, послушай, ты мне реально нравишься, — начинает Рома. — Я… Хотел и хочу с тобой встречаться, потому что ты мне очень симпатизируешь. Мы схожи во взглядах на жизнь, мы, чёрт возьми, учимся на одном факультете, а это почти самое главное, потому что наши позиции одинаковы. Просто вспомни, как мы гуляли и обсуждали литературу! Я никогда не был так удовлетворён разговором о поэзии, как тогда, — его глаза блуждают по лицу, будто хотят найти какой-то подвох или скрытый подтекст.
Рома не верит собственным ушам, потому что слова Есении кажутся нелепой шуткой, которая не хочет заканчиваться. Он тяжело выдыхает, когда она долго молчит и качает головой.
— Я не могу заставить себя встречаться с тобой. Это будет неправильно по отношению к