болезненных чёрных точек перед глазами тело. Давит пальцем на дырочку, пока Сеня окончательно выгибается, упираясь головой в подушку. Её рука соскальзывает с его плеча, сжимая одеяло до побелевших костяшек.
Давит ещё раз, слегка кружа и начиная медленно ненавидеть себя, потому что не вправе забирать то, что принадлежит ей и её будущему парню. Сеня явно хотела бы отдаться тому, кого любит, кто ей нравится, кого она сочтёт идеальной партией, но не ему — холодному и жёстокому лучшему другу, который больше как брат, чем мужчина.
Удушающая мысль заставляет сердце волнительно удариться пару раз, болезненно скручивает желудок, когда смотрит на её влажные и блестящие от слюны губы. Заглядывает в карие глаза, пытаясь найти там ответ, который бы явно не свидетельствовал немым согласием.
Когда шёпот разрезает учащённое дыхание в комнате, он почти готов застонать и зарычать от досады.
— Пожалуйста, — лепечет в его губы, обхватывая лицо руками. — Кирилл, прошу тебя.
Он срывается, теряя последние остатки самообладания. Скользит в тугую дырочку одним пальцем, выдыхая рычанием. Панова стонет громче, стаскивая ногу с его бедра, чтобы поставить ещё шире. Нетерпеливо кружит и дёргает бёдрами, призывая к движению.
— Пожалуйста!
Её томный шёпот давит на виски, образовывая больную пульсацию.
Этот сдвиг в их отношениях выйдет боком, обозначив другие границы, которые установит сам Дубровский, заставив безвольно, словно марионетку, подчиниться себе. И он знает, что Сеня будет следовать за ним, чтобы получить ещё.
Медленно, словно раздражая всё внутри, давит на стеночку, пока девочка шумно дышит и тяжело выдыхает, сдерживаясь. Ведёт носом по её шее, начиная раскачивать движения, вторгаясь быстрее и резче. Мажет языком, оставляя горький вкус собственного геля для душа. С этой ёбаной мятой, от которой она задыхается, упираясь носом в его подушку, пока спит.
Ей хочется большего. Почувствовать резанную боль внизу живота, которая будет отбиваться о внутренности неким фантомом, потому что быть настолько сильно возбуждённой и желанной в крепких руках — это грех, неописанное прекрасное чувство, чтобы забыться и хотеть всего. Всего сразу. Вкусить этот плод, прочувствовать его каждой клеточкой, чтобы осознать запретную, но почти стёртую нахер к чертям грань.
Она болезненно стонет, когда Кирилл добавляет второй палец. Зажмуривается на крохотное мгновение.
— Всё хорошо, — шепчет Дубровский на ушко.
Он выжидает несколько мгновений, целуя в щёки и нос, пока она привыкает к более растянутому положению. Когда его большой палец кружит по клитору, надавливая и дразня, Сеня уверенно кивает, обозначая готовность. Полностью вытаскивает пальцы, чтобы войти ещё раз. Также медленно, пробуя и осязая, как тугие стеночки правильно сжимают и обхватывают пальцы.
Сеня ловит его губы, когда входит резче и жёстче, заменяя боль прекрасными растекающимися по телу нотками жжения. Почти на грани нормальных мыслей, пока внизу всё сильнее и туже скручивается узел нервов, который вот-вот распадётся на части.
Вгоняет в неё пальцы, давя на стеночки и заставляя Панову слегка выгнуться, соприкоснуться с его грудью своими твёрдыми сосками, громко простонать и сжаться вокруг него сильно, почти до боли. До чёрных точек перед глазами. Ритмичные сжимания лона и её приоткрытый рот, ловящий воздух, становятся свидетелями, что малышка успешно достигает финала.
— Кирилл! — его имя утопает в стоне.
Сокращается вокруг него несколько мгновений, пока не обмякает и не ощущает, как Кирилл делает несколько движений, возбуждая повторно. Слишком приятно. Она счастливо улыбается, мягко целуя его в губы.
И тут на задворках сознания мелькает мысль, что Кириллу хочется сделать приятное. Не умеет, боится и тушуется, но толкает его в плечи, заставляя принять лежачую позу. Усмехается, когда Сеня садится на его колени и уверенно берётся за трусы. Накрывает её руки своими и выгибает бровь.
— Что ты хочешь?
— Я хочу сделать тебе приятно.
Мысль звучит бомбически. Конечно, ему хочется, но… Что-то строится внутри, нашёптывая, что не стоит так делать. Губительно, но соблазнительно.
Она облизывается, словно предвкушает нечто, что хочет сделать. Язык зудит от желания коснуться нежной кожи, чтобы ощутить, испробовать и понять, понравится ли это ей. И почему-то уверена — понравится.
Дёргает ткань, но встречает повторное сопротивление.
— Кирилл! — возмущённо говорит.
— Ложись спать, Сеня! На сегодня хватит.
Сопротивление даётся с трудом. Её губы идеально бы смотрелись вокруг его члена. Ненавидит себя за такие мысли, потому что кто-то в белом одеянии мягко подсказывает, что это подруга! Та, которой ты сопли под носом вытирал, а сейчас хочешь сделать грязь?
Похер. Все монологи и психологические давления останутся на потом, потому что её глаза горят грёбаным огнём, сверкая в темноте, а губы продолжают тянуться в улыбке.
— Я хочу, — шёпотом произносит.
Яхочу.
Хочет. Блять, блять, блять.
Этот грёбаный шёпот действует наркотиком. Противным и мерзким чувством расползается по телу, принося осознание, что ради такой мольбы, звучащей в глазах и тоне, он готов наплевать на то, что она совсем не умеет, только что испытала возможно первый оргазм от ласк мужчины.
И, господи, хочет увидеть его член?
Это пиздец как не по-дружески.
Она ещё недавно не умела целоваться, а сейчас так резво, упрямо и твёрдо стоит на своём.
— Только руками, — твёрдо произносит Кирилл.
Она послушно кивает, таинственно моргнув и смущённо улыбнувшись.
Ага, руками.
С тяжёлым выдохом и всеми известными проклятьями, позволяет девочке стянуть трусы, от чего член сильнее наливается кровью, отдаваясь внизу живота болезненными спазмами. Уверен, что не выдержит долго, потому что это выше. Выше собственного воздержания и терпения, которым он обладал на протяжении всех таких интимно-страстных встреч с Пановой.
Сеня смотрит на член каким-то слишком волнительным взглядом, но не боится. Никогда не видела мужских достоинств, но он поражает её. Красивый, горячий, нежный ствол с обрамлённой головкой, из которой немного выделяется смазка. Кажется, что в теле Кирилла всё идеально, пусть и обхват ладони не позволяет полностью захватить член, но она радуется своему смелому прорыву. Уверенно сжимает. Раз, второй.
Хочет. Безумно хочет. До зудящего между ног чувства.
До собственных нетерпеливых выдохов и вдохов.
Ощутить, как его солоноватая смазка растекается по её языку, всасываясь в рецепторы.
Когда тёплые и нежные ладошки касаются члена, а зубы начинают жевать нижнюю губу, скрывая улыбку, Кирилл прикрывает глаза. Сеня же наоборот, довольно таращится на толстый, твёрдый и длинный член. Коварно облизываясь и коротко глядя на Дубровского, который тяжело и размеренно дышит.
Она водит рукой не спеша, пока второй опирается на его бедро. Склоняет голову, слегка хмурясь и не понимая, как от сухого вождения руки может быть приятно. Вот если бы было влажно… Скользило бы лучше и увереннее.