— Сейчас будет немного больно, — вдруг нарушил эту идиллию знакомый голос.
Я открыла глаза и увидела Нико. Я опять была в той же комнате, где очнулась после своего похищения, и опять лежала на той же кровати. Правда, теперь от моего платья остались одни обгорелые лоскутки, а кожа была покрыта густым слоем сажи. Хм-м, интересно, а лицо у меня такое же чумазое?
— Сейчас будет немного больно, — повторил Нико, и я с ужасом увидела, как в его руках нестерпимо ярко сверкнул остро заточенный нож.
Ой, наверное, барон просто в ярости после моей попытки бегства и сейчас намерен жестоко наказать меня за нее!
— Не надо, постой, — жалобно залепетала я и попыталась уползти от этого садиста. Только получалось плохо. Тело почему-то совершенно не желало меня слушать. Все, что мне оставалось, — лишь лежать и наблюдать за тем, как нож медленно приближается к моей груди. Я всхлипнула и опять взмолилась: — Ну пожалуйста, прости меня!
— А? — несколько растерянно переспросил Нико, к моему облегчению, так и не опустив занесенную надо мной руку с ножом. — Беата, ты почему плачешь?
Какой дурацкий вопрос! И я опять всхлипнула, чувствуя себя как никогда ранее несчастной. А почему мне не плакать? Столько всего произошло со мной за последнюю пару дней! И чем только я так прогневила богов, что они послали на мою долю столько испытаний?
— Не убивай меня, — попросила я. — Или убей, только сделай это быстро!
Нико с таким искренним недоумением нахмурился, будто я вдруг заговорила на каком-то незнакомом ему языке. Но спустя миг в его темно-карих глазах зажегся огонек понимания. Он посмотрел на нож в своих руках и от души расхохотался. Я же говорю — псих! Только безумцы могут радоваться страху и боли своих жертв.
Впрочем, достаточно скоро Нико понял, что его веселье, мягко говоря, неуместно и я не рвусь поддержать его, поэтому прекратил смеяться так же резко, как и начал.
— Да не собираюсь я тебя резать, — заверил он меня, при этом даже не подумав опустить нож. Поразмыслил немного и кровожадно завершил: — Хотя, признаюсь честно, наказать тебя за эту выходку не мешало бы. Сколько дел наворотила — с ума сойти можно! Ты поссорила меня с хранительницей! Это же просто катастрофа. А еще магический ход оказался завален. Нет, я, безусловно, сумею все исправить, но потребуется время… И все зависит от того, как долго на меня будет дуться Шарриаш. Она и близко не подпустит меня к своему обиталищу, пока не успокоится и не остынет. Причем остыть ей надо в прямом смысле слова. В общем, я и не представлял, что ты способна на такое.
— На какое — такое? — огрызнулась я, но тут же прикусила язычок, покосившись на нож, все еще находящийся в опасной близости от меня. После короткой паузы продолжила уже мягче: — Сам посуди — ты не оставил мне иного выбора!
— Мысль о свадьбе со мной настолько противна тебе, что ты предпочла бы умереть, лишь бы не допустить ее? — правильно истолковал мои слова Нико, хотя я и не сказала об этом прямо.
Я поморщилась, не желая начинать этот разговор. По-моему, момент для выяснения отношений выбран крайне неудачно, учитывая то, что в руках моего оппонента находится оружие. А еще меня беспокоило то, что кожу на груди и лице начинает ощутимо пощипывать.
— Ох, прости, в самом деле, лучше поговорить об этом позже! — спохватился Нико и окинул меня обеспокоенным взглядом. — Сперва надлежит заняться твоими ожогами. Если не поторопиться, то останутся шрамы.
Шрамы? На лице и груди? Я внутренне содрогнулась от этого известия. Ох, даже страшно представить, в какую уродину я превращусь!
— Не дергайся, — попросил меня Нико и поднес нож вплотную ко мне. — Сейчас я срежу твое платье.
Я нервно хихикнула и попыталась спрятаться под одеяло. Правда, потерпела в этом сокрушительное поражение — тело по-прежнему отказывалось служить мне. Демоны, да я даже мизинцем не могла пошевелить, как будто находилась под действием какого-то парализующего заклинания. Впрочем, весьма вероятно, так оно и было. И мне очень не нравились намерения Нико раздеть меня догола.
— А нельзя ли обойтись без этого? — ворчливо осведомилась я, чувствуя, как щеки заливает ярко-алый румянец стыда.
— Нет, Беата, я должен видеть, как сильно ты пострадала, — на удивление серьезно и спокойно ответил Нико. — Без этого я не смогу должным образом сформулировать целебное заклинание.
— А ты еще и целитель? — удивилась я, отчаянно пытаясь протянуть время до момента полного моего разоблачения. Хм-м, как-то неловко выразилась. Я имею в виду — оголения.
— Магия смерти и магия жизни имеют гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд, — как-то очень мудрено выразился Нико и осторожно поддел лезвием ножа правый рукав моего сильно пострадавшего платья. — Чтобы убить человека магией, необходимо знать, как функционируют его внутренние органы. Но то же самое требуется и для того, чтобы вылечить его. А сейчас не дергайся, Беата! А то я могу случайно поранить тебя.
Не дергайся! Издевается он, что ли? Как будто не понимает, что я не способна сейчас оказать ему ни малейшего сопротивления.
Я обреченно закрыла глаза, услышав треск разрезаемой материи. Прошло всего несколько секунд, а Нико быстро и умело освободил меня от остатков того тряпья, которое совсем недавно было одним из моих лучших платьев.
Я продолжала старательно жмуриться, не позволяя себе даже краткого взгляда в сторону Нико. От осознания, что я лежу сейчас абсолютно обнаженная, а он вдумчиво и медленно изучает мое тело, подмечая малейший недостаток, было не просто не по себе, а очень и очень стыдно. От смущения теперь горело не только мое лицо. Краска волнения быстро переползла и на шею с грудью. От этого неприятное чувство жара и щипания усилилось многократно. Теперь я кривила губы, удерживая себя от стонов.
— Да, придется потрудиться, — наконец услышала я вердикт Нико.
— Что, так страшно? — осмелилась подать я голос, при этом по-прежнему не глядя на него.
— После того как я закончу, и следа не останется, — заверил меня Нико.
Я тяжело вздохнула и осмелилась кинуть на него один быстрый взгляд через полуопущенные ресницы. Молодой барон, заметив это, улыбнулся, и я тут же зажмурилась крепче прежнего, кляня себя за любопытство. Но так интересно, что он будет делать дальше!
А в следующее мгновение я почувствовала руку Нико на своей груди. Он легонько очертил левое полукружие, тронул подушечкой большого пальца сосок, который немедленно напрягся.
— Что ты делаешь? — негодующе взвизгнула я. Потянулась было опять за одеялом, но руки по-прежнему не слушались меня. Эх, такое чувство, будто я превратилась в самое настоящее бревно с глазами! Только и могу, что лежать и хлопать ресницами!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});