– Ладно, я готов.
– Есть, – ответил десантник, указав на парковку в полусотне метров от них: там, выстроившись в ряд, ждали три электрокарта.
Лейтенант Касик спешил от машин ему навстречу, размахивая развернутым в полную величину монитором. Через несколько секунд он, тяжело отдуваясь, остановился рядом.
– Получил первичный рапорт обороны. – Он передал монитор Сипу.
– Отлично. – Син прокрутил простыню невразумительных числовых данных. – Надеюсь, резюме имеется.
– Да, сэр, и в рубке ждут техники, готовые ответить на любые вопросы. Но уже первые находки весьма волнующие.
– Расскажите.
– Мы видим, – начал Касик, – что система колец преобразовала всю полученную от полевых излучателей «Бури» энергию в гамма-лучи и выпустила ее за кольца.
– Это уже известно, – нахмурился Син.
– Но… высвободившаяся энергия на порядки превысила энергию, поглощенную центральной сферой. Система колец ее усилила. По экспоненте. Если этот фактор действует постоянно, мы можем очень быстро создать модель соотношения на входе-выходе, имеющую предсказательную силу.
Именно то, на что надеялся Син! Кольца чужаков можно превратить в средство обороны, и тогда реконструкция оборонительных батарей вовсе отменяется. «Буря» сможет выдвинуться в систему Сол на месяцы раньше, чем требовал первоначальный план. Захлебнется любая атака, даже согласованная, от всех колец сразу. Одного крейсера класса «Магнетар» хватит для охраны тринадцати сотен врат, и ни один выстрел не пройдет мимо цели. Битва за контроль над всеми освоенными человечеством мирами галактики уже окончена.
Дальше остается лишь управление новой империей. Син попытался представить, как доволен будет верховный консул, какие его ждут награды, – воображение отказывало. Но кое-что его все же тревожило.
– А почему, Касик, мы узнаем об этом от местных? Чтобы подобное осталось незамеченным…
– Уверен, мы бы тоже обнаружили, сэр. Просто мы не просматривали записей. В рубке ждут подробные данные, – сообщил Касик. – И я запросил у техников дополнительную аналитику.
Мечта о покровительстве верховного консула встала на неловкую паузу, понял Син. Ответить он не успел: краем глаза заметил движение. Кто-то направлялся к нему решительным шагом курьера со срочным донесением. Только это был не курьер, а Лэнгстивер. Тот самый, кто доставил ему известие о новом блестящем открытии. За ним следовала небольшая группа астеров. Син подумал, что Лэнгстивер идет требовать платы за информацию.
– Я не хочу… – начал Син, и тут десантница толчком в грудь отбросила его назад. Касик коротко кивнул и заплевал себе все лицо слюной цвета ягодного сока.
Десантница жестко уронила Сина на землю, упала сверху, прикрывая его собой. Ее колени больно давили па позвоночник. Син услышал ее крик – женщина отдавала своим какие-то приказы. А потом он перестал что-либо воспринимать, кроме оглушительного треска рвущейся бумаги – открыло огонь скорострельное оружие. Навалившаяся сверху охранница загораживала поле зрения, но в просвете между ее бедром и голенью ему осталось треугольное окошко с видом на бойню.
Лэнгстивер с полудюжиной астеров танцующим шагом отступали от четверки лаконских десантников, резавших их на куски потоками высокоскоростных пластиковых пуль. Казалось, стрельбе не будет конца, словно пули удерживали убийц на ногах. В действительности все закончилось в несколько секунд. Син пережил короткое затмение, словно заснул на миг, хотя заснуть, конечно, не мог, а потом десантница вздернула его на ноги и толкнула обратно к кабинетам администрации. Остальные ее стрелки пятились в ту же сторону, держа оружие на изготовку.
Лейтенант Касик так и остался стоять рядом с картами, не изменив позы за время перестрелки. Губы словно измазаны начинкой малинового пирога, и сам: подергивается, будто в эпилептическом припадке. Только теперь до Сина дошло.
– Касика застрелили, – сказал он. Не начинка пирога – клочья губ, разорванных пулей. И красные брызги на лице и мундире были не слюной, а кровью его помощника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Медиков уже вызвали, – отозвалась десантница, решив, что он обращается к ней.
– Да нет… – Она не понимала. – Его застрелили.
Женщина затолкала его за дверь административного комплекса и захлопнула ее за собой. Еще до того, как дверь закрылась, потрясенное молчание, последовавшее за перестрелкой, сменилось воплями сотни голосов.
Касик умер на операционном столе через три часа после атаки. Согласно докладу, пуля, войдя в затылок, раздробила затылочные доли черепа и задела продолговатый мозг. Затем она продвинулась в заднюю часть горла и практически отсекла ему язык, после чего разбила пять зубов и вышла через рот.
Син полдюжины раз перечитал врачебный отчет. И каждый раз как впервые.
Никто из десантников при перестрелке не пострадал, а несколько гражданских получили легкие ранения осколками пуль, да еще девятилетний мальчик сломал руку, сбегая по ступенькам короткой лестницы. Все семеро астерских радикалов, покушавшихся на губернатора, были убиты. Разведка копалась в их связях, проверяя, не оставило ли восстание готовых разрастаться корней.
Восстание.
Слово казалось Сину неподходящим. В лучшем случае Лэнгстивер с сообщниками могли надеяться на его смерть. Это никак не помогло бы астерам вернуть контроль над станцией. Трехо попросту прислал бы на его место другого офицера – пока не назначат с Лаконии нового губернатора. Какая близорукость. Какая расточительность. Семь человек выбросили свои жизни на ветер ради символа.
«Эти люди издавна противились централизованной власти», – сказала полковник Танака. Он тогда не понял. Теперь понимал. Они не умели мыслить рационально. Не понимали дисциплины. Собственные жизни они ценили меньше, чем надежду на его смерть.
Что его больше всего поразило – и оскорбило, не меньше убитого на его глазах Касика, во что до сих пор не верилось, – это чудовищная неблагодарность. Надменная уверенность, что борьба с Дуарте, наметившим для человечества путь в будущее, стоит убийства невинных. И это после того, как Трехо был с ними так великодушен!
Син стукнул по лежавшему на столе монитору, вызвав офицера связи. Тот отозвался кратким: «Да, сэр?»
– Немедленно жду у себя в кабинете полковника Танаку с докладом.
– Есть, есть, сэр.
Син отключил связь, не дослушав. Оглядел кабинет, не столько ожидая увидеть что-то новое, сколько оценивая свое состояние. Руки больше не дрожали. Взгляд спокойно переходил от двери на рабочий стол, оттуда на папоротник в горшке у стены. Не метался туда-сюда помимо воли. Он пережил шок. Небольшой. И недолгий. Это нормально. Естественно. Следовало ожидать. Физиологические отклонения естественны для животного в стрессовой ситуации. Ему нечего стыдиться.
И все же, когда в кабинете с обычной улыбочкой на губах появилась Танака, ему пришлось обуздывать гнев. «Так тебе еще смешно?» Вслух он этого не сказал.
– Сэр, – потянувшись, доложила она, – вы хотели меня видеть?
– Меня сегодня чуть не убили, – отозвался Сип. – Меня тревожит ваше молчание на этот счет.
В лице Танаки что-то мелькнуло. Не жалость ли? С ней не разберешь. Голос остался сухим, как у всякого, ожидающего начальственного разноса:
– Приношу извинения. После того как вы оказались в безопасности, я переключилась на ответные меры и расследование. Нужно было доложить немедленно.
– Ну да, – кивнул Син. – Сейчас вы готовы докладывать?
Видно было, как Танака собирается с мыслями, затем она кивнула на стоящее напротив стола кресло, молчаливо испрашивая разрешения. Он позволил, махнув рукой. Она села, оперлась локтями о колени.
– Основные факты выглядят просто. Покушение задумано и организовано Лэнгстивером. Он до нас возглавлял службу безопасности и набрал сообщников из числа местных.
– Почему мы не держали их под наблюдением? – спросил Син.
– Держали. Но Лэнгстивер, как выяснилось, не пользовался станционной сетью. Мои люди еще копают, но похоже на то, что он осуществлял руководство и планирование по закрытой сети, привязанной к силовой проводке. Физически изолированной от главной системы, как «Предштормовой» изолирован от Медины. Воздушный зазор. Насколько нам известно, эта сеть установлена криминальными элементами. У Лэнгстивера и с ними имелись связи.