делались снаряды для камнеметов. Случаи недостатка на местах чего-либо были довольно редки. Даже в относительно бедной ресурсами Средней Азии монголы находили выход из трудных положений, как это было при осаде Хорезма. Это хорошо описал ан-Насави: «Они начали готовиться к осаде и изготовлять приспособления для нее в виде катапульт (
манджаник), черепах (
матарис) и осадных машин (
даббабат). Когда они увидели, что в Хорезме и в его области нет камней для катапульт, они нашли там в большом изобилии тутовые деревья с толстыми стволами и большими корнями. Они стали вырезать из них круглые куски, затем размачивали их в воде, и те становились тяжелыми и твердыми, как камни. [Татары] заменили ими камни для катапульт. Они продолжали находиться в отдалении от него (Хорезма) до тех пор, пока не закончили подготовку осадных орудий»[390]. Как видно из этого подробного описания, добытые на местах и привезенные с собой компоненты собирались мастерами инженерных и артиллерийских подразделений воедино уже при самой осаде.
4. Осадная толпа (хашар)
Отдельным средством в осадном искусстве монголов была осадная толпа. Хашар, или буквально «толпа», прием, давно известный на Востоке. Он заключается в том, что войско завоевателей использует согнанное население завоевываемой области на тяжелых вспомогательных работах, чаще всего осадных. Например, у Садр ад-Дина Али ал-Хусайни в его «Сообщении о сельджукском государстве» периодически упоминается об использовании сельджуками хашара[391]. То же рассказывают китайские авторы про применение хашара киданями, чжурчжэнями, да и самими китайцами. Однако до совершенства этот прием довели монголы.
Примерное соотношение хашара к собственно войску есть у Рашид ад-Дина при описании осады Ходжента: «Пятьдесят тысяч хашара [местного населения] и двадцать тысяч монголов»[392]. Хашар был четко организован: «Их разделили на десятки и сотни. Во главу каждого десятка, состоящего из тазиков[393], был назначен монгол»[394].
Использование хашара было особенно важным для земляных работ — от подкопов до создания осадных валов. Такие валы часто сооружались монголами и требовали больших трудовых затрат в древесно-земляных работах. Хорошее описание их дает Ибн ал-Асир: «Царь их (т. е. монголов. — Р. X.) приказал собрать, сколько можно было, мелкого и крупного леса. Сделав это, они стали класть слой дерева, а поверх его слой земли, и не переставали [делать] это до тех пор, пока образовался высокий холм насупротив крепости»[395].
Тяжелая работа хашара по сути — это техническое средство, мускульная сила, направленная на выполнение элементарных действий, которые составляют части общего плана. В этом смысле хашар представляет собой технику, пусть и специфическую. Но хашар стал и тактическим приемом, который монголы стали очень широко использовать. Он заключается в применении хашара как живого щита для катапульт (как сказано выше, тяжелые катапульты били не более чем на 200 м, а стрелометы со стен — вдвое дальше), для атакующих колонн монголов и для действия таранов: «Татары гнали пленных под прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами»[396].
Другой особенностью применения хашара монголами было использование его как непосредственного орудия штурма, его первой волны. Этот бесчеловечный прием помимо основной цели — заставить обороняющихся израсходовать средства обороны по людям хашара, сохранив собственно монголов — давал еще дополнительный психологический эффект воздействия на защитников. Сопротивляться людям, согнанным в хашар, было трудно, если не невозможно: «Если пленные возвращались, не доставив прикрытия к стене, им рубили головы. Поэтому они были настойчивы и, наконец, пробили брешь»[397]. Важную роль хашара в уничтожении государств тангутов и чжурчжэней отмечает и Пэн Да-я в ХШ: «Раньше, когда они нападали на тангутов и чжурчжэней, то во всех [этих] государствах гнали [впереди] их людей [как рабов] и атаковали их города»[398].
5. Обзор применения монголами осадных приемов
«Мэн-да бэй-лу» содержит самое полное и систематическое описание того, как действовали монголы при взятии городов-укреплений, в том числе как использовался хашар: «Всякий раз при наступлении на большие города [они] сперва нападают на маленькие города, захватывают [в плен] население, угоняют [его] и используют [на осадных работах]. Тогда [они] отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей [захвачено] достаточно, то каждый человек обязан [набрать] сколько-то травы или дров, земли или камней. [Татары] гонят [их] день и ночь; если [люди] отстают, то их убивают. Когда [люди] пригнаны, [они] заваливают крепостные рвы [вокруг городских стен тем, что они принесли] и немедленно заравнивают [рвы]; [некоторых] используют для обслуживания [колесниц, напоминающих] гусей, куполов для штурма, катапультных установок и других [работ]. [При этом татары] не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штурме городов и крепостей [они] все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, [татары] убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, как правило, без всякой пощады. Всякого, кто при приближении противника не подчиняется приказу [о капитуляции], непременно казнят, пусть даже [он] оказывается знатным»[399].
Возведение вокруг осаждаемой крепости стены, частокола или высокого вала для плотной блокады отмечено во многих источниках. Ан-Насави так описывает это: «Эта крепость была хорошо защищена… при трудности доступа к ней она не нуждалась в стенах. Татары окружили ее и, как обычно при осаде подобных крепостей, возвели вокруг нее стену»[400]. В другом месте, в описании осады крепости Илал, он детализирует: «Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков их обычай при осаде неприступных крепостей. [Так продолжается], пока положение крепости не станет безвыходным»[401]. Такой способ подтверждается многими другими, независимыми источниками, например русскими и китайскими. Новгородская 1-я летопись описывает осаду Торжка в 1238 г.: «Оступиша Торжекъ на сборъ чистой недели, и отыниша тыномь всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии порокы по две недели, и изнемогошася людье в граде, а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако поганий взяша градъ, и исекоша вся от мужьска полу и до женьска, иереискыи чин всь и черноризьскыи, а все изъобнажено и поругано, горкою и бедною смертью предаша душа своя господеви, месяца марта въ 5»[402]. А жизнеописание Урянхатая в «Юань ши» отмечает аналогичный прием против укреплений южнокитайских горцев бай-мань: «Урянхатай отдельными частями войска вошел в Чаханьчжан, заблокировал бай-мань в одном месте, установив