Читать интересную книгу Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Управление, внутреннее и внешнее, соответствовало такому правительству. Социальный упадок Италии усиливался с ужасающей быстротой. С тех пор, как аристократия добилась легального разрешения скупать участки мелких землевладельцев и теперь, снова обнаглев, все чаще прибегала к насильственным выселениям, мелкие крестьянские хозяйства исчезали, как капли дождя в море.

Экономическая олигархия по меньшей мере шла в ногу с политической. Об этом свидетельствуют слова умеренного демократа Луция Марция Филиппа, заявившего в 650 г. [104 г.], что среди всей массы римских граждан едва ли найдется 2 000 зажиточных семейств. Фактическим комментарием к этому снова служили восстания рабов в первые годы войны с кимврами; они ежегодно вспыхивали в Италии: в Нуцерии, в Капуе, в округе Фурий. Это последнее восстание приняло уже столь значительные размеры, что против восставших пришлось выступить городскому претору с легионом; однако он подавил восстание не силой оружия, а с помощью предательства. Зловещим симптомом было и то обстоятельство, что во главе восстания стоял не раб, а римский всадник Тит Веттий; его толкнули на этот безумный шаг долги, он дал своим рабам свободу и провозгласил себя царем (650) [104 г.]. Правительство видело большую опасность в скоплении массы рабов в Италии; об этом свидетельствуют и меры предосторожности, принятые им в Виктумулах, где с 611 г. [143 г.] производилась промывка золота за счет казны. Сначала правительство обязало откупщиков держать здесь не больше 5 000 рабов, затем пришлось издать сенатский декрет, совершенно запрещавший эти работы. Действительно, если бы в Италию вторглось войско заальпийских народов, что было весьма возможно, и призвало к оружию рабов, большинство которых принадлежало к его соплеменникам, то при тогдашнем режиме государство оказалось бы в самой крайней опасности.

Относительно еще больше страдали провинции. Представьте себе, что происходило бы в Ост-Индии, если бы английская аристократия была похожа на римскую аристократию в рассматриваемый период, и вы поймете положение Сицилии и Азии. По закону к купечеству отошло право контроля над должностными лицами республики; это побудило последних действовать в известной мере солидарно с купечеством: римские администраторы своей беспредельной угодливостью перед капиталистами в провинциях покупали себе возможность неограниченного грабежа и оплот против судебных взысканий.

Кроме этих официальных и полуофициальных грабителей все страны по берегам Средиземного моря страдали от сухопутных и морских разбоев. Пираты особенно свирепствовали в азиатских водах, и даже римское правительство сочло необходимым в 652 г. [102 г.] послать в Киликию значительный флот; он состоял главным образом из кораблей подвластных Риму торговых городов и находился под начальством претора Марка Антония, облеченного проконсульской властью. Флот захватил несколько кораблей корсаров и уничтожил несколько пиратских притонов. Мало того, римляне прочно утвердились здесь, и с целью искоренения морских разбоев заняли ряд сильных военных позиций в главном убежище пиратов — в горной, или западной, Киликии; в результате была учреждена римская провинция Киликия 35 . Намерение было похвально и план сам по себе целесообразен. Однако морские разбои в азиатских водах, и в частности в Киликии, не только не прекратились, но даже усилились. Это одно уже показывает, насколько недостаточны были средства, с которыми римляне вели борьбу с пиратами с занятых теперь позиций.

Но бессилие и несостоятельность римского провинциального управления нигде не обнаружились с такой ясностью, как в восстаниях невольничьего пролетариата, которые с реставрацией аристократии возобновились в своем прежнем виде. Действительно, теперь повторяются с трагическим однообразием такие же восстания рабов, перерастающие в настоящие войны, как те, которые около 620 г. [134 г.] послужили одной из причин, — пожалуй, даже ближайшей, — гракховской революции. Как и 30 лет назад, брожение охватило всю массу рабов во всем римском государстве. О восстаниях в Италии мы уже говорили. В Аттике восстали рабы на серебряных рудниках; они укрепились на мысе Сунии и оттуда в течение долгого времени грабили окрестные местности. Подобные же волнения происходили и в других местах.

Но главной ареной этих страшных событий снова явилась Сицилия со своими плантациями и громадными скоплениями рабов из Малой Азии. Для глубины зла характерно, что ближайшей причиной нового восстания послужила попытка правительства устранить наиболее вопиющие злоупотребления рабовладельцев. Положение свободных пролетариев в Сицилии мало отличалось от положения рабов. Это показало их поведение во время первого восстания. После подавления этого восстания римские спекулянты в отместку массами обращают в рабство свободное население провинции. В 650 г. [104 г.] сенат издал строгое постановление против этого, и тогдашний наместник Сицилии Публий Лициний Нерва учредил в Сиракузах специальный суд по делам о лишении свободы. Этот суд энергично принялся за дело: в короткое время он вынес более 800 решений против рабовладельцев, а число заявок все еще постоянно росло. Перепуганные плантаторы поспешили в Сиракузы, чтобы добиться от римского наместника прекращения такого неслыханного правосудия. Слабый Нерва позволил себя терроризовать и резко заявил ищущим у него суда и справедливости, чтобы они вместо этого немедленно возвращались к тем, которые называли себя их господами. Но отвергнутые просители собрались в шайки и ушли в горы. Наместник не позаботился своевременно о военных приготовлениях, и даже жалкое местное ополчение не оказалось под рукой. Поэтому он вошел в соглашение с одним из самых знаменитых на острове разбойничьих атаманов; последний за обещанное ему личное помилование обманным путем предал восставших в руки римлян. Таким образом удалось справиться с этой шайкой. Но другая банда беглых рабов разбила римский отряд, принадлежавший к гарнизону города Энны (Кастроджиованни). Этот успех доставил инсургентам то, в чем они нуждались в первую очередь: оружие и приток добровольцев. Военное снаряжение убитых и бежавших врагов послужило первой материальной основой для военной организации мятежников, число которых скоро возросло до многих тысяч. Эти сирийцы на чужбине, подобно своим предшественникам, кажется, считали, что не менее своих соотечественников на родине достойны иметь собственного царя; пародируя признанного на их родине босяцкого царя вплоть до имени, они избрали своим вождем раба Сальвия и назвали его царем Трифоном. Вся территория между Энной и Леонтинами (Лентини), где засел штаб мятежников, перешла в их руки. Они уже приступили к осаде Моргантии и других укрепленных городов, когда римский наместник с войском, наскоро собранным из сицилийских и италийских отрядов, атаковал под Моргантией армию рабов. Он захватил незащищенный лагерь, но рабы держались, хотя и были застигнуты врасплох. Когда дело дошло до битвы, местное ополчение не выдержало первого натиска. Мало того: так как рабы отпускали на свободу каждого, кто бросал оружие, почти все эти отряды воспользовались случаем покинуть службу, и все римское войско разбежалось. Если бы рабы, находившиеся в Моргантии, объединились с осаждающими, то город был бы взят. Но они предпочли получить свободу законным путем от своих господ и своей храбростью помогли им отстоять город. Однако римский наместник отменил торжественно данное господами обещание отпустить рабов на свободу, объявив это обещание недействительным, как вынужденное незаконным образом.

Когда восстание во внутренней части острова принимало угрожающие размеры, другое восстание вспыхнуло на западном побережье. Во главе его стоял Афинион. Как и Клеон, он был на своей родине Киликии грозным атаманом разбойников, попал в рабство и был привезен в Сицилию. Подобно своим предшественникам он укрепил свой авторитет среди сирийцев и греков главным образом пророчествами и другими шарлатанскими проделками. Но он понимал толк в военном деле и действовал осмотрительно; поэтому он не вооружил подобно другим вождям всех явившихся к нему, а отобрал из них людей, годных для военной службы, и образовал из них регулярную армию; остальным же велел заняться мирными делами. Он быстро достиг значительных успехов благодаря строгой дисциплине (он подавлял в своем войске малейшее колебание и непокорность) и мягкому обращению с мирными жителями и даже с пленниками. Римляне и на этот раз обманулись в своих расчетах на раздор между обоими вождями: Афинион добровольно подчинился гораздо менее способному Трифону и добился таким образом единства в рядах повстанцев. В скором времени повстанцы стали почти неограниченными господами в деревнях, где свободные пролетарии снова более или менее открыто стояли на их стороне. Римские власти не имели достаточно сил, чтобы напасть на них в открытом бою, и вынуждены были ограничиться тем, что при помощи ополчений, сицилийского и наскоро собранного африканского, кое-как охраняли города, находившиеся в самом печальном положении. Деятельность судов прекратилась, на всем острове властвовало только кулачное право. Городские жители, имевшие участки за городом, не смели выходить за городские ворота, ни один поселянин не отваживался проникнуть в город. В результате вскоре возник страшный голод, и римским властям пришлось снабжать хлебом городское население острова, который раньше сам кормил всю Италию. К тому же внутри острова всюду угрожали заговоры городских рабов, а под стенами городов стояли войска повстанцев. Даже Мессана была на волосок от взятия ее Афинионом. Как ни трудно было правительству в разгар тяжелой войны с кимврами организовать вторую армию, оно вынуждено было послать в 651 г. [103 г.] в Сицилию претора Луция Лукулла с армией из 14 000 римлян и италиков, не считая заморских ополчений. Соединенная армия рабов, стоявшая в горах над Сциакки, приняла предложенное Лукуллом сражение. Превосходство военной организации доставило победу римлянам. Афиниона считали павшим на поле битвы, а Трифон бежал в горную крепость Триокалу; повстанцы серьезно обсуждали вопрос о возможности продолжения борьбы. Победила партия, настаивавшая на продолжении борьбы до последней капли крови. Спасшийся каким-то чудом Афинион вернулся к товарищам и вдохнул в них новое мужество. А главное, Лукулл по непонятным причинам совершенно не использовал своей победы. Говорили даже, что он намеренно дезорганизовал армию и сжег военные запасы, чтобы скрыть полную безуспешность своего управления и лишить своего преемника возможности затмить его. Так ли это или нет, во всяком случае преемник Лукулла Гай Сервилий (652) [102 г.] не добился лучших результатов. Впоследствии оба военачальника были преданы суду за свое управление и осуждены, что, впрочем, вовсе не является бесспорным доказательством их виновности.