А сейчас она так на него смотрела… словно оценивала его реакцию на случай, что это он убил парня и пытался скрыть от неё… отчего Люк почувствовал себя таким же уставшим, какой выглядела она. Но разве его это дело — женщина из наркобизнеса и то, что она о нём думает?
— Хочешь увидеть шок на моём лице? — пробормотал он. — Кажется, именно этого ты и ждёшь… думаешь, это я убил его?
— А это ты?
— Нет, но я знаю, о чем ты думаешь. Гадаешь, зачем мне это признавать. Особенно зная, что ты работаешь на Моцарта. Многие дилеры принимают близко сердцу, когда отправляешь вашего брата в могилу.
— А ты это знаешь откуда?
— Я бы принял близко к сердцу, будь я твоим боссом.
— Принципиальный, да?
— Практичный, когда доходит до реализации товара. А из принципов я вытащил тебя из дерьмовой ситуации, не так ли? Пару раз. Хотя не должен был.
— А вдруг я нужна тебе живой, чтобы завершить сделку. Если Мики мёртв, а у тебя нет других контактов на подступе к Моцарту, значит, ты встрял. Кому ты продашь свой товар? Он разозлил тебя или что — то произошло?
Люкан отвёл взгляд от койки. Спустя мгновение он встал на ноги и забрал полотенце из её рук. Положив холодную тряпку в фарфоровую чашу, он толкнул столик вперёд.
— Сейчас я уйду, — сказал он. — Вернусь с приходом ночи…
— Вернешь меня в Колдвелл?
Он прошёл мимо рядов коек и только потом остановился и посмотрел на неё.
— Я могу быть честным с тобой?
— Тебе решать, не мне.
Люкан отвёл взгляд. Покачал головой. Снова сосредоточился на Рио.
— Я совсем тебя не знаю, и да, я грёбаный наркоторговец. Как и ты, между прочим. Тебе стоит пересмотреть свое заносчивое поведение, по крайней мере, пока ты здесь. Я нужен тебе, и мне не нравится ярлык ублюдка, который ты на меня повесила после того как я спас твою жизнь, напомни, сколько раз?
— Три, — пробормотала Рио. — Ты спас меня три раза. И я не хотела оскорбить тебя.
— Это извинение? — Он вскинул руку. — Подожди, это мой выбор, как понимать твои слова, не так ли? Что ж, на твоём месте, я бы не испытывал моё терпение. Мне говорили, что я невыносим, когда в бешенстве.
— Повторюсь, я не хотела тебя злить. Я просто задаю вопросы.
— В нашем деле вопросы не задают. Может, стоит запомнить это золотое правило?
Когда он снова зашагал вперёд, Рио затараторила:
— Ты нужен мне. Мне нужна твоя помощь. И спасибо, за то, что целой вытащил меня из той квартиры. Я несу чушь и, наверное, мне стоит поспать… но да, я не хотела оскорбить тебя.
Ушло мгновение чтобы Люкан осознал две вещи: первое — он остановился и второе — он снова оглянулся через плечо.
Когда человеческая женщина уставилась на него с койки, она выглядела меньше, чем была, когда стояла на ногах или говорила. Но не только это казалось относительным. Но еще и власть.
И у неё была какая — то власть над ним.
Конечно, ему было неприятно признавать это, как ей было неприятно слышать напоминания о том, что он спас её. В этом они близки, не так ли?
— Мне не следовало приводить тебя сюда, — пробормотал Люкан, продолжая свой путь на выход.
Забавно, но он не знал, к кому обращается.
Глава 24
Фишка абсолютного понимания всех физиологических процессов в теле вампира в том… что храня в голове такую конкретику, исчезает всякое чувство загадки. Ты прекрасно понимаешь, что происходит, когда ты голоден. Устал. Если дёргается бровь, чешется зад, урчит желудок или болит плечо. В голове сразу марширует целый полк медицинских терминов, поющий песню каждому симптому и комментирующему каждый процесс, нормальный и ненормальный.
Поэтому становится охренеть как тяжело просто существовать. Даже если другое давление в твоей жизни, проходное и несущественное, обойдёт стороной твой разум, даже если закроешь глаза, вставишь в уши беруши и уляжешься в ванну с водой идеальной для твоего тела температуры… в голове все равно будет гудеть рой мыслей.
Порой даже самый острый ум складывает орудие и отключается.
Сейчас настал такой момент для Вишеса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лежа на укрытой латексом больничной койке, он словно парил на облаке, всё тело было ватным. Плюшевым. Мягким, как свежий хлеб.
А его ум, его выдающийся ум, его сложный ум… также перезагрузился.
Вишес улыбнулся.
Вдалеке он слышал шум воды в раковине, но его это не беспокоило. Его никто не волновал. Он просто был. Ничто не заполняло его разум, не было боли в сердце, удушающая хватка прошлого не грозилась удавить его, он настолько сейчас присутствовал в моменте, что буквально чувствовал себя секундой неотделимой от вечности.
Блаженство.
Сделав ещё один глубокий вдох, Вишес открыл глаза и посмотрел на своё тело. Кровать была приподнята, так что он мог видеть синяки на лодыжках и запястьях, натертая кожа раскраснелась. Так же с ногами и торсом, они были покрыты красными пятнами, делая из него леопарда. Опустошенный член лежал расслабленно на бёдрах.
Чистка закончена, кровь и сперму смыли, инструменты убрали, сессия подошла к концу.
Но ощущения остались. Боль медленно отступала, как затухающий костёр, согревая его руки, умиротворяя и расслабляя, не причиняя вреда.
И это было справедливо как для дерьма внутри него… так и снаружи.
Он ощущал одно — покой… как всегда бывало после сессии.
Джейн вошла через смежную дверь. Она была в хирургической форме, её волосы спутались, лицо всё ещё горело. И когда их взгляды встретились, она помедлила, прислонившись к дверному косяку. Скрестив руки на груди, его шеллан медленно улыбнулась.
И это всё сказало.
Когда Ви протянул руку, она подошла к нему. Наклонилась. Улеглась на его огромной груди. Мягкими губами прижалась к его шее, и он медленно начал поглаживать её по спине ладонью, его сердце было таким же наполненным, как и её.
— Ты поможешь мне вернуться в Яму? — спросил он спустя какое — то время. — Я хочу в нашу кровать.
— Конечно.
Выпрямившись, Джейн пригладила его волосы. Потом протянула ему руки, и Вишес поднялся, скидывая ноги со стола.
И тогда он заметил кресло. Возле двери.
Бутч действительно был здесь. И Марисса. Ведь так?
Неуверенный в том, что ощущает, Вишес встретил взгляд Джейн.
— Я…
— Ты окружён любящими тебя людьми, — закончила она за него.
Да, подумал Ви. Это правда.
Чувствуя себя везунчиком, он опустил босые ступни на плитку и встал. Следующее, что он осознал, — как Джейн натягивает на него хирургическую форму, сначала верх, потом штаны. Шагнув к двери, он чувствовал скованность во всём теле, и его супруга шла рядом, он обхватил рукой её плечи, и она тем самым немного переняла на себя его вес.
Когда она открыла дверь, он ощутил характерный набор запахов учебного центра: цемент, шампуни и кондиционеры из душевых в качалке, душок хлорки из бассейна и пороха из тира.
Было приятно обонять этот букет.
Это был… дом.
Когда они направились к выходу медленной походкой, это была лучшая прогулка в его жизни, то, как они шли, ударяясь бёдрами и шаркая ногами по полу… ну, шаркал он один, Джейн была сильна как никогда, пока вела его к офису.
Когда они вошли в подземный туннель, его голова всё ещё была пустой. Они продвигались по — прежнему медленно, словно прогуливались по городскому парку осенним солнечным днём, как очередная влюблённая парочка на своей волне. Время от времени он наклонялся, чтобы поцеловать Джейн в лоб. Просто потому что хотел. А на середине пути в Яму он наклонился и переплел их пальцы.
— Я хочу ощущать это вечно, — пробормотал Вишес.
— Ты о чем?
— Покой. — Он поцеловал её лоб над бровью. — И признательность.
К несчастью это редкое чувство расслабления продлится недолго. Каким бы мощным оно ни было, оно также было очень хрупким и не могло пережить суровых жизненных реалий. Его ждёт, может, двенадцать часов в таком виде… не больше. Рано или поздно, начнут поступать сообщения с поля боя, придётся вернуться к вопросам информационного обеспечения особняка, и другое дерьмо заполнит его голову. Постепенно напряжение вернётся, сожмет в тиски его затылок и спину, лишит его терпения. А потом позднее, намного позже, случится что — то грандиозное. Например, Бутч снова встретится со своим бывшим напарником, или Роф захочет заняться чём — то кроме аудиенций с гражданскими, произойдет какая — нибудь херня в этом роде.