Таки старушка не казалась мне больной и умирающей. Наоборот, она смотрела на меня как-то странно, с хитрой улыбочкой типа «я все знаю».
— Может быть, мне зайти в аптеку и купить вам лекарства? — с обеспокоенностью в голосе спросила я.
— У меня все есть. Погуляй с Сашей. Иди в парк, она там побегает, поиграй с ней в мячик. Саше надо больше двигаться, врач сказал, что она толстая.
Это было вдвойне странно, потому что эту собаку только инвалид без рук, ног и глаз мог назвать толстой. Шпиц был в замечательной физической форме, весел и активен. Так же, как и фрау Марта. Зачем она навязывает мне свою собаку?
Взяв поводок и мячик, мы отправились с Сашей гулять. В парк… Фрау Марта настоятельно рекомендовала мне пойти именно туда. Я представила, что там среди деревьев меня ждет Билл. Он сидит на скамейке, грустный, задумчивый и наслаждается теплым ветром и ярким солнцем. Во что он сейчас одет? В кожаную куртку и толстовку имени себя. Черные джинсы. Шапочка и очки. Шея обмотана черным вязаным шарфиком. Просто сидит на лавочке и улыбается. В груди все тянуло. Больше не надо никому демонстрировать улыбку и хорошее настроение, не надо играть и шутить. Можно просто быть собой. Только не надо плакать. Ему бы не понравилось.
Саша не предпринимала никаких попыток сбежать. Она прекрасно знала команду «Апорт!» и радостно приносила мне мячик. Я гоняла ее по лужайке, дразнила и откровенно издевалась над собачкой. Та оглашала округу радостным лаем и с детской наивностью кидалась за игрушкой. Оказывается, иметь собаку — это прикольно. Она-то точно не предаст и не бросит, будет любить тебя за то, что ты есть, а не за что-то другое. Кто-то сказал, что, «если бы ты превратился в мышь — твоя кошка сожрала бы тебя без всяких эмоций, а если бы я превратился в мышь — моя собака любила бы меня не меньше». Кажется, мой кот так и сделал — сожрал меня без всяких эмоций. Вернусь домой, заведу себе собаку. Маленького щенка. Мы будем жить вдвоем и никто не посмеет нас обидеть, а когда щенок вырастет, он загрызет любого, кто посмеет оскорбить меня. Мне нужна защита. Кто-то, на кого бы я могла опереться, кому бы могла пожаловаться, за кого бы я могла спрятаться. Я устала быть сильной. Устала днем улыбаться, носиться и создавать видимость бурной деятельности. Все равно ночью я становлюсь жалкой лужицей нервов — тихие истерики и слезы в три ручья — наше всё! Штефан ничего не говорит по утрам. Лишь тормошит за завтраком. Но я-то понимаю, что он все видит. А я… Я не могу. Я хочу к нему.
Нельзя.
Где ты, мой родной? Что ты сейчас делаешь?
Молюсь.
Можно я хотя бы мысленно буду рядом с тобой?
Я там, где ты. Я рядом с тобой.
Меня больше нет.
Вернись ко мне.
Я не могу.
Просто вернись.
Нельзя…
Я зашвырнула мячик подальше, несколько утомившись от игривости зверя. Пусть побегает и поищет, надоела уже эта блоховозка. Мяч поскакал по дорожке с горки, пересек другую тропинку пошире и улетел в кусты. Саша ринулась за мячом. Хорошо как на улице. Тепло, солнечно. Куртку можно снять. Устала я от этой весны. Хотя в Европе весна проходит более безболезненно, чем в России. В Москве в конце марта снег везде лежит и грязь несусветная, а в Берлине вон все зеленое стоит. Тюльпаны во всю цветут. Крокусы отходят. Саша на кого-то гавкала в кустах. Боже, всем она хороша, но какой же сучий характер у животного, а! И брешет, и брешет! Вот правильно ее в этой жизни сделали сукой, потому что много брехала в прошлой. Зато в следующей жизни она совершенно точно родится баобабом. Просто невыносимо громкое существо. Я поднялась с лавочки, на которой пару минут назад «разговаривала» с Биллом, и пошла за собакой. Наверное, мяч достать не может, застрял что ли он там?
Кусты оказались низкими деревьями с широкими кронами и обильными нижними отростками. Саша тявкала где-то совсем рядом, причем мне постоянно казалось, что на кого-то. Я залезла в гущу и осмотрелась. Вот ведь дурилка лохматая! Поводок зацепился петлей за сук, она в кусты-то залезла, а вылезти не может. Вон и мяч валяется в метре от нее, не достанет никак. Я освободила пленницу, сделала пару шагов за мячиком и чуть не рухнула, почувствовав знакомый запах, смешанный с запахом деревьев и влажной земли. Втянула воздух полной грудью. Дьявол! Непроизвольно шумно задышала, стараясь насладиться таким неожиданным подарком. Закрутила головой, пытаясь разглядеть того, кому принадлежит запах. Но в этом подлеске никого не было, кроме нас с Сашей. Грустно усмехнулась — мне уже его запах мерещится. Совсем головой тронулась. Я потащила собаку за собой сквозь кусты. Надо идти домой. Там, по крайней мере, не пахнет Биллом. Всё, это последняя стадия помешательства. Дожила, обонятельные галлюцинации начались. Домой. Бегом домой! Пока еще кто-нибудь не привиделся. И словно добивая мой и без того офигевший от переживаний разум, вдалеке я заметила парня, очень похожего на Билла. Он шел к выходу из парка. Я вцепилась в его спину взглядом и поняла, что крыша съехала окончательно. Куртка, как у Билла, джинсы черные. Волосы собраны в хвост. На голове кепка. Идет, как Билл. Все движения, как у Билла! Я смотрела на него, словно кролик на удава, широко распахнув глаза, чувствуя физическую боль в солнечном сплетении, сердце гулко колотилось в груди, почему-то неприятно отдаваясь в горле и кончиках пальцев на ногах.
В городе пахнет только тобою…
Там, где я был или там, где я буду…
Вспышка. — «Это песня про нас…» — Ощущение его прикосновения к коже.
Вспышка. — «Про нас…» — И такой яркий вкус его поцелуя на моих губах. — «Я так по тебе соскучился…»
Я, потеряв всякий ум, стыд и гордость, кинулась за парнем чуть ли не бегом, вцепившись в него взглядом, боясь даже моргнуть. Саша болталась где-то там на поводке, а я, как загипнотизированная, все неслась за ним, не рискуя сокращать расстояние, не в состоянии соскочить с тонкой высокой фигурки. Внутренний голос пытался вразумить меня, говорил, что это не Билл, а похожий на него парень, что Билл сейчас где-то в другой стране, скорей всего на саундчеке, или дает интервью, или отдыхает и отсыпается после концерта, может быть бесится или напивается с Томом… Я же наслаждалась этими стремительно несущимися секундами нашей с ним «прогулки». Уже почти на самом выходе из парка его встретил какой-то мужчина. Они перебросились парой фраз, потом парень проследовал за ним, сели в машину, припаркованную невдалеке, и уехали. А я с Сашей так и осталась стоять в тени дерева, с болью в горле провожая моего мальчика по его делам.
Забери меня. Я так скучаю…
Господи, просто забери меня домой…