Выхожу из гостиной и направляюсь в свою спальню. Оглядываюсь вокруг, и меня скручивает изнутри. В последний раз мы были здесь с Эдом. Это были счастливые моменты, когда я принадлежала только ему. Часть меня чувствует, что я, в некотором смысле, разочаровала его. Когда он узнал, что я была только с ним после всех этих лет, ему это так понравилось, и хотя мужчины, которые прикасались ко мне, не прошли весь путь, все еще чувствую себя отвратительно. Чувствую, что Эд никогда больше не сможет видеть во мне свою невинную девушку. Я чувствую себя такой же грязной внутри, как и снаружи.
Сняв с себя его толстовку с эмблемой «Грешных Душ», я аккуратно складываю ее и кладу на кровать. Я постукиваю по ней пару раз, прежде чем достаю полотенце из шкафа и, обернув его вокруг себя, иду в ванную.
Включаю краны, и ванна начинает наполняться водой. Я высыпаю в нее всю соль, какую только вижу. Пена для ванн, мыло — все добавляю. Слезы снова катятся по моим щекам, когда я начинаю злиться из-за того, что произошло. Я в полном беспорядке. В этом нет никаких сомнений. Искренне надеюсь, что есть какой-то способ научиться жить с тем, что произошло.
В каком-то смысле я чувствую себя идиоткой. Бедная Алэйна — с ней обращались гораздо хуже, чем со мной. Тем не менее, каким-то образом она справилась с этим идеально. И именно в этот момент понимаю, о чем говорила Фиби. Она всегда твердила, что я не создана для их образа жизни. Вики и она — обе говорили это. Только теперь это понимаю — потому что я не такая. Я ни за что не соглашусь жить в таком сумасшедшем мире, как их.
Как только удовлетворяюсь количеством мыла в ванне, я снимаю нижнее белье и бросаю его в угол. Опускаю одну ногу в обжигающе горячую воду, прежде чем поставить вторую. Здесь так горячо, что у меня по коже бегут мурашки. Я делаю глубокий вдох и быстро погружаюсь в ванну, прикусывая губу, чтобы не закричать. Эта боль приятна. Она избавляет меня от той боли, которая, как я чувствую, проникла в самую глубь моей души, даже если всего лишь временно.
Через несколько минут боль исчезает, и меня переполняет тепло. Я откидываюсь на бортик, и по док-станции включаю песню группы Evanescence «Going Under». С головой погружаюсь под воду и остаюсь там так долго, как только могу, пока не нуждаюсь в воздухе. Всплывая на поверхность, я провожу руками по лицу, чтобы убрать волосы с глаз. Я продолжаю лежать, уставившись в потолок, позволяя тексту песни проникать в мои уши и теперь загрязненную душу.
Глава 21
Проходят часы, и когда моя кожа начинает покрываться мурашками от того, что вода остыла, я вытаскиваю пробку и встаю из ванны. Обернув свое тело полотенцем, я открываю шкафчик. У меня нет никаких сомнений насчет того, что сегодня, чтобы уснуть, мне понадобится помощь. Перед собой я вижу упаковку «Ксанакса», это лекарство Картера, которое он пил после того несчастного случая. Таблетки умоляют меня взять их — я так и делаю. Открываю коробочку и вытряхиваю две штуки, а затем закрываю шкафчик.
Повернувшись, чтобы выйти из ванной, я встаю на свое старое нижнее белье, что валяется на полу. Смотрю на него, прежде чем наклониться и поднять. Я немедленно чувствую тошноту. Распахнув дверь ванной, пробегаю мимо стоящего Картера и врываюсь в свою комнату, захлопывая за собой дверь. Я быстро подхожу к своему столу, открываю ящик и, достав оттуда ножницы, начинаю резать белье на мелкие кусочки, прежде чем бросаю в пластиковый пакет, а затем в мусорное ведро. Закончив, смотрю на свои дрожащие руки. Крупные слезы снова капают с моих глаз, и я сердито смахиваю их.
Именно в этот момент решаю, что позволю этой боли охватить меня на одну ночь. Я буду плакать, но лишь одну ночь. Оплакивать ту девушку, которая умерла во мне. А после этого, я больше не позволю такому произойти. Найду кого-то, кто поможет мне справиться с моими проблемами, но сломить меня этому не позволю. Сбросив с себя полотенце, снова надеваю толстовку Эда и забираюсь под одеяло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не знаю, зачем сделала это.
На данный момент я ненавижу Эда.
Лишь от звука его имени во мне зажигается огонь злости, но воспламенитель этого огня исходит из места, которое любит его так сильно, что может сжечь деревни.
И здесь я понимаю, что серьезно влипла.
Я открываю глаза навстречу полуденному солнцу. Посмотрев на часы, вижу, что сейчас пять вечера. Со стоном переворачиваюсь на другой бок и смотрю на стену несколько секунд, прежде чем свесить ноги через край кровати и встать. Надеюсь, Картер уже на работе или хотя бы вышел из квартиры. Прямо сейчас я, правда, не могу иметь дело с его инквизицией. Выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь, и медленно направляюсь в гостиную. Когда вхожу туда, Вики, Алэйна и Фиби приветствуют меня.
— О, эм… — выдаю я, нервно их оглядывая.
Вики встает с дивана и подбегает ко мне, широко распахнув свои руки, со слезами на глазах и покрасневшим лицом.
— Кали, мне так чертовски жаль, — повторяет она снова и снова.
— В этом нет твоей вины, Вики. Не нужно.
— Иди, присядь к нам, детка, — Алэйна говорит, не вставая с дивана, ее щеки все еще опухшие и красные, очевидные доказательства нападения на нас.
Я проглатываю боль, которую чувствую во всем теле, и иду к дивану, морщусь, когда сажусь рядом с ней. Знаю, что после недели, которую мы провели вместе, я чувствую себя ближе к Алэйне, чем к двум другим девушкам, сидящим сейчас в этой комнате. Не поймите меня неправильно, все они мои лучшие подруги и я очень люблю их, но есть некоторое утешение, которое я получаю от общения с Алэйной. Она кладет руку мне на бедро и смотрит прямо в глаза. Ее измученные глаза смотрят в мои измученные.
— Мы пройдем через это. Я проведу тебя и через это тоже, хорошо? Мы все здесь ради тебя, Кали. Мы твоя семья. Клуб, мы есть у тебя, — она обводит рукой комнату, — и ты можешь использовать нас, как тебе заблагорассудится.
Я качаю головой.
— Я люблю вас всех всем сердцем, — крепко сжимаю руку Алэйны. — Так сильно, — легкая улыбка касается моих губ. — Правда, — говорю я. — Но я не могу иметь дело с мотоклубом. Это не для меня, я просто не такая девушка. Я слабая и не смогу с этим справиться.
Алэйна слегка улыбается мне, прежде чем посмотреть на Вики.
— Милая, тебе и не нужно быть сильной. Нужно просто сильно любить. Интенсивность любви, которую ты испытываешь к Эду! Вот что поможет тебе пройти через это. Ему тоже больно, и знаю, что это никак не уймет твою боль, но он рядом, когда ты будешь готова. Он любит тебя, Кали, но знает, что тебе нужно время, — честно шепчет она. Мои глаза снова мокрые, поэтому я вытираю слезы, которые падают на мои щеки.
— Я тоже его люблю. Знаешь, наверное, так будет всегда, но он должен отпустить меня.
Когда я оглядываю комнату, вижу понимание. И когда встречаюсь взглядом с Картером, вижу морщинки вокруг его глаз.
— Не хмурься, Картер. У тебя появляются морщины, — говорю я с легкой улыбкой.
Он довольно смеется.
— Впусти меня, малышка.
Я киваю и сглатываю, прежде чем рассказать ему все.
В конце рассказа он приходит в ярость.
— Это ты виновата, — кричит он Вики. — Если бы ты не была такой гребаной шлюхой, она бы никогда не встретила Эда. — Вики пораженно опускает голову, и я встаю на ее защиту.
— Картер! Никогда, бл*ть, не говори, этого снова. Я уже взрослая и принимаю решения сама. Я хотела Эда. Хочу его. Не вини за это Вики. Да поможет мне Бог, Картер, я съеду, — кричу я ему.
Он вздрагивает и делает шаг назад. Вероятно, это был удар ниже пояса, потому что у него проблемы с безопасностью, ему нужна стабильность и все такое, а когда он не получает ее от партнера, ему нужна она от меня. Однако я не могу допустить, чтобы он набросился на девочек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я откидываюсь на спинку дивана.
— Сожалею об этом, Вики.
Она качает головой и машет рукой перед собой.
— Он прав, Кали. Мне очень жаль.