Кэтрин посмотрела на него участливо, как на больного.
— Тебе так только кажется. Пойдем, Майкл. Мне не нравится эта компания.
Она встала и направилась к выходу. А Майкл — Джек не поверил своим глазам — покорно поплелся вслед за этой взбалмошной девчонкой, бросив ему на ходу:
— Извини, Джек.
Друг называется.
У него что, на голове свинцовый шлем? Он древний викинг, после тяжелого похода уснувший прямо в боевых доспехах? Джек пошевелился и застонал. Черт, надо же было так набраться вчера… Открыл глаза: кажется, дома, в сиднейской квартире. Уже хорошо. Рядом кто — то дышит. Он медленно повернул голову. В его постели лежала девушка в майке и трусиках: чуть тронутая загаром кожа, светлые волосы, тонкие черты лица — ничего особенного. К тому же совсем юная, на вид вообще лет шестнадцать. Господи, она хоть совершеннолетняя? Не хватало еще сесть в тюрьму за совращение малолетних. Еле-еле Джек заставил себя встать и пойти в душ.
Вернувшись, он увидел, что девушки в кровати нет. Зато с кухни доносился запах кофе. Умница. Он пошел на этот запах. Девушка, уже надевшая джинсы, повернулась, услышав его шаги.
— Доброе утро, — прощебетала она.
— Доброе.
Джек смотрел на нее и не знал, что еще сказать. Она улыбнулась смущенно.
— Извини, я тут похозяйничала немного.
— Ничего, очень кстати. Нальешь кофе? Чашки в левом верхнем шкафу.
Девушка, накрыв на стол, села напротив, снова улыбаясь.
— Сколько тебе лет? — решил снять больной вопрос Джек.
— Девятнадцать.
Слава богу.
— А выглядишь моложе.
— Это потому что я худенькая, мне никто больше шестнадцати не дает, — пояснила девушка, продолжая улыбаться.
Она что, дурочка? Все время улыбается. Надо бы отправить ее домой. Зачем она ему?
— Знаешь, мне нужно уехать, у меня скоро встреча. Тебе на сборы полчаса хватит? Я вызову такси.
Улыбка сползла с ее лица.
— Да, конечно, хватит.
Уже открыв уходящей девушке дверь, Джек спросил:
— Как тебя зовут?
Ответ прозвучал как пощечина:
— Линда.
Никакой встречи у него, конечно, не было. Он бухнулся назад в постель и снова уснул. Несмотря на выпитый кофе. Разбудил его телефонный звонок. Он потянулся к тумбочке, не открывая глаз, на ощупь нашел телефон.
— Да.
В трубке раздался возмущенный голос Молли:
— Джек, я звоню тебе уже два часа! Ты вообще жив?
— Хороший вопрос. — Язык во рту решительно отказывался шевелиться. — Не знаю…
— Ты что, пьян? — сообразила Молли.
— Уже, кажется, нет. А вчера, кажется, был пьян, — снова лениво протянул Джек. — А ты вообще зачем звонишь, да еще так настойчиво?
— Папа вернулся.
В голове сразу прояснилось, пошел активный мыслительный процесс. Сейчас Молли скажет, что нужно навестить его.
— Завтра воскресенье, нужно поехать к нему.
А сейчас — что он ждет их к ужину.
— Он приглашает нас на ужин, хочет поговорить.
Интересно — о чем? Сообщит, что у него роман с Линдой Флэтчер? Или, того лучше, что он собирается жениться на ней? А что? Девушка молодая, красивая, судя по всему — хваткая, хоть и строит из себя святую невинность. А состояние Рэймонда Невилла исчисляется миллионами долларов. Так что удивляться нечему.
— Молли, а о чем он хочет поговорить, не знаешь?
— Ума не приложу. О чем-то важном. У него был какой-то странный голос. Я забеспокоилась, хотела прямо сегодня к нему поехать, но он заверил, что все в порядке, — взволнованно продолжала делиться новостями Молли.
— Понятно. Ты как?
— У меня все нормально. А как твои дела? Я звонила Линде на днях, хотела поговорить, но ее номер почему-то недоступен. Вы уже назначили день свадьбы?
Сестре он еще не сообщил о разрыве с Линдой. Пожалуй, и сейчас не стоит заводить этот разговор, завтра от отца все узнает.
— Молли, я отвратительно себя чувствую, нет сил вести долгие беседы, давай завтра поговорим.
Она помолчала немного — Джек готов был дать голову на отсечение, что у нее сработала Интуиция, наверняка что-то заподозрила. Но Молли проявила свойственную ей деликатность:
— Хорошо, Джек, не буду тебя утомлять. До завтра.
— Целую. Пока.
В Манли он не ездил с тех пор, как расстался с Линдой. Там каждый кустик, каждый камешек, каждая ветка напоминали о ней. Пару раз Джека даже посещала мысль о том, чтобы продать загородный дом. Потому что он не представлял, как будет жить там один. И тем более — с какой-то другой женщиной.
Парадокс. Он всегда хотел настоящего чувства, чтобы рядом была любимая и любящая жена, дети — словом, обычного человеческого счастья. Но получалось наоборот: сомнительные знакомства с девушками, беспорядочные связи, вылазки в ночные клубы — и ничего серьезного. Только работа. Только она приносила настоящее удовлетворение. А обрести семейное счастье, наверное, не судьба. Размечтался, романтик. Самому-то не смешно? Не смешно.
Но он справится с этим. И обязательно женится, и дети будут — все как у всех. Пусть только пройдет немного времени. Приведет в дом какую-нибудь милую девушку — наподобие той, что вчера ночевала с ним. По утрам она, улыбаясь, станет носить ему кофе в постель, будет послушной, верной, не особо требовательной женой. А что еще надо? Может, оно такое и есть — счастье? Тихое и уютное. Хватит уже в его жизни экстрима.
Именно об этом думал Джек, глядя на себя в зеркало и остервенело водя бритвой по щекам и подбородку. В таких вот действиях непроизвольно проявлялось внутреннее напряжение, когда он оставался наедине с собой. А он ведь был уверен, что взял нервы под контроль. Ан нет — черта с два! И это злило еще больше. Это никуда не годится. Ведь уже сегодня предстоит встреча с отцом, и он будет последним болваном, если не сможет взять себя в руки. Но он сможет!
Джек натянул на себя первую попавшуюся футболку и спустился вниз проверить почтовый ящик.
— Мистер Невилл, — окликнула его консьержка.
— Да?
Она подала ему огромный, плотно упакованный полиэтиленовый пакет.
— Что это?
— Извините, пожалуйста. Курьер привез посылку еще неделю назад. Но я была в отпуске, а моя сменщица забыла вам его передать. Простите нас, ради бога. Я надеюсь, это не очень важный пакет.
— Ну что вы, — успокоил ее Джек, — важную корреспонденцию мне присылают в офис. Все нормально, не беспокойтесь.
Что же это? И от кого? Удивленный Джек поднялся в квартиру, положил пакет на стол, распаковал — и остолбенел. Несколько минут он смотрел на его содержимое, не зная, что с этим делать. Выбросить? Рука не поднимется. Оставить? Гордость не позволяет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});