искусстве потребления вина в Испании – а это, несомненно, искусство! – Виктор назидательно поднимает палец вверх, – стоит отметить важный момент: здесь практически не пьют никакого другого вина, кроме сухого.
– Что, везде и повсюду? – преувеличенно удивляюсь я.
– Ну… я не беру каталонцев – они, как и французы, любят всякие шипучки и фруктовые компоты, поэтому пьют свои кава[59] и сангрию[60]. Не беру басков с их кислятиной чаколи и яблочным сидром.
– Кого ты ещё не берёшь? – спрашиваю у патетически размахивающего руками друга.
– Ещё не беру южан, подверженных влиянию мавров: мускаты Валенсии, сладкие вина Кордовы, херес из Кадиса и малага из Малаги… Я ничего не имею против их вин, но, согласись, Испания – это, прежде всего, отменные сухие вина!
– Полностью с тобой согласна! – уверяю я громогласного поборника сухих вин.
– В Испании в принципе не бывает плохого вина – испанцы просто не умеют его портить!
– О да, это я успела заметить! – Мы не раз пробовали простые вина из безымянных бутылок и кувшинов и никогда не были разочарованы их вкусом.
– Домашние вина отличаются от промышленных исключительно объёмом производства и отсутствием акцизных марок, что, в общем-то, и не требуется, когда речь идёт о камерном застолье. Всех виноделов знают по именам. И не дай бог имя своё опорочить! Вместо винных марок часто используются названия типа «тинто резерва от Хосе Морено урожая такого-то года». И эта характеристика порою значит больше, чем сложная маркетинговая стратегия крупных, но безымянных винзаводов.
Роль имени в Испании, особенно в провинции, трудно переоценить. Чем меньше городок, тем весомее значение репутации. Люди целыми семьями из поколения в поколение ходят в одну и ту же карнесерию, панадерию или вердулерию[61]. Они берут вино в «своей» бодеге, обедают в «своём» трактире и пьют кофе только в «своём» баре, не изменяя привычкам на протяжении всей жизни. В этом постоянстве и оценка качества, и благодарность за искусно выполненную работу, и дружеские отношения – закономерное следствие подобной приверженности.
– Испанцы считают, что вино без закуски – всё равно что драгоценный камень без оправы! – продолжает велеречиво Виктор. – Но так же, как по-настоящему ценный камень не нуждается в вычурной оправе, так и достойное вино не требует сложного гастрономического сопровождения.
Испанский стол и вправду в основе своей прост и незатейлив, но при этом невероятно вкусен!
– Вот возьмём, к примеру, кухню Ла-Риохи.
– Давай возьмём!
– Она базируется на сочетании овощей, в изобилии здесь произрастающих, и нежного молодого мяса, – вещает Виктор, не замечая моего сарказма. – Спаржа и сладкий перец с куском ягнятины на косточке или телячьим стейком – вот тебе классическое блюдо к риохе. Фаршированный грибами перец, картошка по-риохски с чоризо или острая баранина с фасолью…
– Слушай, Виктор, по-моему, ты голоден. – Я перебиваю захлёбывающегося слюнями рассказчика. – Не поискать ли нам место, где можно перекусить?
– О, а это мысль! – оживляется мой спутник, и мы сворачиваем в ближайший трактир, чтобы оправить драгоценный винный камень Хосе Морено.
…Слаб человек и в своей слабости беззащитен и уязвим. Падок до простых телесных радостей и мирских соблазнов. Но одновременно очень силён, порой даже сам не представляя насколько. Его сила заключается не в физической выносливости и крепости мышц (хотя и это тоже немаловажно), а в способности совершать крупные поступки вопреки всему: страху, лени, общественному мнению, собственным слабостям и даже железобетонному постулату о том, что это невозможно, потому что этого не может быть никогда.
Путешествие – вот время и место, где сила и слабость человека соединяются вместе, вступая в трудновообразимый, но невероятно продуктивный альянс. Отправляясь в дорогу, путешественник доверяет свою жизнь причудливым поворотам судьбы, случайным попутчикам, непредсказуемым обстоятельствам. Со всех сторон его окружает неизвестность, а путь изобилует рисками и вызовами. Такое странствие превращается в настоящее приключение, подлинное испытание для тела, духа, души… Но, проходя эти повороты, встречаясь с незнакомцами и попадая в непривычные для себя условия, рискуя и принимая вызовы, путешественник обретает редкую возможность что-то понять в себе и людях, измениться и изменить мир вокруг, сделаться сильнее, добрее, честнее, свободнее…
Каждый путь и путь каждого – это всегда эксперимент, результат которого заранее неизвестен. Собственно, как и вся жизнь…
* * *
Старая Кастилия… Слышится в этом имени и стук кастаньет, и хруст костей инквизиции, и удары кастетов, и величавое созвучие со словом «кастелло» – замок. Это земля древних и знатных родословных, причастность к которым мечтал бы обнаружить в своём генеалогическом древе любой испанец. Это исходная точка Реконкисты и центр объединения Испании в единое королевство. Это родина языка, на котором говорит сегодня полмиллиарда человек. Наконец, это средоточие национального самосознания испанцев, историческая колыбель их национальной гордости, перерастающей порою в национальную спесь и надменность. Что поделать, наши недостатки часто переходят в разряд достоинств, как и наоборот.
Вспомним на минуту эпизод из истории про Дон Кихота великого кастильца Сервантеса. Когда благородный идальго в плену романтических иллюзий принял постоялый двор за рыцарский замок, то обратился к его хозяину: «… О достопочтенный кастелян!» Так называли раньше управителя замка. Неграмотный, безродный человек был несказанно польщён таким к себе обращением, ибо усмотрел в нём указание на старокастильские корни, а значит, поднялся в собственных глазах на невероятные высоты самооценки.
Хронология развития Кастилии и Леона раздвигает рамки научной истории, превращаясь в диковинные, почти мистические хитросплетения имён, дат, событий и судеб.
Сформированное в IX веке королевство Кастилия в результате череды династических браков и завоевательных походов разрослось, захватив бо́льшую часть Пиренейского полуострова. Порабощённые или поглощённые мирно земли образовали кастильскую корону. Датой её возникновения принято считать 1230 год, когда кастильский король Фердинанд III был коронован на Леонский престол. Слились два могущественных королевства, способных, сплотившись, покорить все остальные. По мере завоевания новых земель титул короля дополнялся перечнем завоёванных владений. В XIII веке после очередных захватов он звучал так: «Король Кастилии, Леона, Толедо, Галисии, Мурсии, Хаэна, Кордовы, Севильи, Лорд Бискайский и Молинский…» – и далее следовало перечисление менее крупных территорий. 1469 год был ознаменован эпохальным династическим объединением Кастилии и Арагона: Изабелла Кастильская вышла замуж за Фердинанда Арагонского, что привело в 1516 году к образованию единого государства Испания. Много позже, в 1833 году, королевским декретом Испания была поделена на 49 провинций по историческим регионам, не имеющим юридического статуса. Исторический регион Леон оказался составлен из провинций Леон, Саламанка и Самора. Регион Старая Кастилия включал в себя Бургос, Сорию, Сеговию, Авилу, Вальядолид, Паленсию, Логроньо и Сантандер. В 1850 году Вальядолид и Паленсия