Спустя два дня воины вышли из Хижины Очищения. Быстрый Ветер выглядел мрачным и изможденным от молитв и поста, но Ханна ничего ему не сказала о том, как он выглядит. К этому времени она уже приготовила и теперь молча протянула ему оружие. Быстрый Ветер пристально посмотрел на Ханну и благодарно кивнул. Пятнистая Лань собрала запас вяленого мяса и поджаренных зерен кукурузы. Кожаная сумка с припасами прикреплялась к поясу кожаных штанов, но Быстрый Ветер остался без рубахи. Заранее приготовленной краской Пятнистая Лань нанесла четкие черные и желтые полосы на его лицо и торс.
Быстрый Ветер готовился к битве, он казался рассеянным и едва замечал женщин. Разумом он отрешился от мирских мыслей о доме и семье. Он чувствовал себя сильным, непобедимым, готовым сокрушить любого врага. Рядом с вигвавом лошадь нетерпеливо била копытом землю. Воины собирались в центре деревни. Красное Облако, высокий, с гордым видом, в боевом головном уборе из орлиных перьев, почти касавшихся земли, стоял у своего вигвама, в то время как воины требовали пролить кровь бледнолицых.
Ханна молча последовала за Быстрым Ветром, покинувшим вигвам. Она ждала, он скажет ей на прощание что-либо или же даст какой-нибудь знак, но он ничего не сказал и не сделал никакого жеста. Пятнистая Лань, казалось, воспринимала его поведение, как совершенно естественное.
Быстрый Ветер направился к лошади, сосредоточенно размышляя о грядущей битве, как вдруг остановился, неожиданно повернулся и заключил Ханну в объятия. Крепко прижав к себе, он поцеловал ее быстро и даже несколько грубовато. Поцелуй был краток, но Ханна знала, что никогда его не забудет. В этот поцелуй он вложил все, что не высказал — все чувства, бушевавшие в душе.
Оборвав поцелуй, Быстрый Ветер резко повернулся и вскочил на лошадь. С леденящим душу криком, от которого кровь стыла в жилах, он вскинул лук и помчался к друзьям, покидавшим деревню в громовом топоте копыт и раскатах боевых кличей.
Прошла неделя. О Быстром Ветре ничего не было слышно. Ханна старалась держаться поближе к Женщине-Что-Ходит-Вперевалку. Она многое узнала от старухи о жизни индейцев и лучше выучила язык сиу. Ханна научилась справляться с трудной и утомительной домашней работой, выпадавшей на долю индейских женщин. Работа была нескончаемой, она занимала весь день, и Ханна начинала понимать, почему индейцы берут несколько женщин к себе в вигвам, но все равно не собиралась мириться с многоженством Быстрого Ветра. Однажды в деревне появился человек, ведущий за собой нагруженных мулов. Его приход вызвал большую суматоху, но никто не остановил этого человека. Красное Облако вышел из вигвама и подождал, когда приблизится пришелец. Женщины бросали работу и шли за мулами.
— Это торговец, — Пятнистая Лань неожиданно подошла к Ханне, испугав ее.
С тех пор как уехал Быстрый Ветер, индианка редко заговаривала с ней.
— Он белый, но может свободно приходить в вашу деревню и уходить, когда ему вздумается?
— Да, он привозит товары. Женщины всегда рады его видеть. Для мужчин торговец привозит огненную воду и ружья.
— Ружья?! Это же запрещено законом! — даже Ханна знала, что снабжать индейцев оружием считается преступлением.
Пятнистая Лань побежала вслед за женщинами, чтобы покопаться в тюках, которые торговец, сняв с мулов, разложил на земле. Ханна подошла ближе и увидела дешевые безделушки: разноцветные бусы, зеркала, шерстяные одеяла, ленты — ничего, что стоило бы тех шкур, которые женщины предлагали для обмена. Когда торговец выложил у ног вождя охапку ружей, у Ханны захватило дыхание. Между Красным Облаком и торговцем завязался ожесточенный торг.
Ханна с презрением взглянула на торговца. Длинные волосы неопрятно свисали спутанными светлыми прядями, остатки пищи застряли в куцей бороденке. Когда он говорил, были видны гнилые зубы с крошками табака. Его одежда казалась такой грязной, что, наверное, не упала бы, если бы ее поставили.
После долгого спора Красное Облако и торговец, видимо, пришли к соглашению и уже собирались войти в вигвам, чтобы выкурить трубку и побеседовать, как вдруг белый мужчина краем глаза заметил Ханну. Он резко остановился и внимательно глянул на нее, прищурив глаза и задумавшись. Волосы женщины блестели, как медь, отливая в солнечном свете, белизна кожи поражала. Где он мог видеть ее раньше? Глаза торговца внезапно расширились. Он вспомнил.
— Кто эта белая женщина? — спросил он вождя, несколько лет торговли с индейцами вынудили его научиться довольно бегло говорить на диалектах сиу и чейенов.
Красное Облако бросил на Ханну мимолетный взгляд.
— Ее зовут Воробышек. Она принадлежит Быстрому Ветру. Почему ты спрашиваешь о ней, Торговец?
Приходивший в деревню с нагруженными мулами человек никогда не называл индейцам своего имени, и его звали в деревне Торговцем.
Не скрывая любопытства, Торговец смотрел на Ханну.
— Давно ли эта женщина у сиу? Она пленница? Как ее зовут?
Красное Облако нахмурился:
— Ты знаком с ней?
— Нет, но я видел ее портрет в форте Ларами. Это беглая служанка. Один человек заплатил за нее хорошие деньги, а она от него убежала. Он хочет вернуть служанку себе и предлагает вознаграждение. Сколько ты за нее хочешь?
— Она не принадлежит мне. Эта женщина Быстрого Ветра.
— Быстрого Ветра, — медленно повторил Торговец, запоминая имя. — Спроси у него, что он за нее хочет.
— Его нет сейчас в деревне, а ты здесь, чтобы торговать ружьями, а Не женщинами.
По тону вождя Торговец понял, что говорить о женщине больше не стоит, и, скрыв лихорадочное возбуждение, вошел в вигвам. Он уже решил, что ему следует предпринять.
Неделю спустя Торговец, чье настоящее имя было Нейт Уилтон, добрался до форта Ларами. Он попросил разрешения увидеть лейтенанта Гилмора и спустя некоторое время был проведен в кабинет. В руке у него был зажат листок с описанием некоей Ханны Маклин, беглой служанки. Нейт содрал листок со стены комнаты, где его оставили прохлаждаться в ожидании приема.
— Чем могу быть полезен, мистер Уилтон? — лейтенант Гилмор мельком глянул на торговца, вспомнив о плохой репутации этого человека.
Нейта Уилтона давно подозревали в продаже оружия индейцам, но доказательств не было.
— Вы еще ищете эту женщину? — спросил Уилтон, сунув листок лейтенанту под нос.
Гилмор с минуту смотрел на листок, припоминая, что его наклеили на стену приемной недели две тому назад.
— Ах, да, завербованная служанка! О чем вы? Делать нам больше нечего, кроме как ловить беглых служанок! К тому же она исчезла в Денвере, а не здесь, в Вайоминге. Девушка наверняка погибла, если не попала к индейцам в плен. Лучше уж было бы ей умереть! Но почему вы спрашиваете?