Читать интересную книгу На то они и выродки - Наталья Резанова

— Говорят, пыточные камеры Волдыря — детская площадка в сравнении с этими твоими проверками.

— Говорят, — спокойно подтвердил Странник. — Кое-какое практическое применение эти проверки уже получили. Например, теперь мы знаем, что наличие излучения не гарантирует безопасность от шпионажа. Но это не главное. Шершень был гений… к сожалению, я его не застал… но даже гений не может знать и предугадать все. Я должен выяснить, где проходят границы воздействия, для того чтобы создать от этого воздействия защиту. Вот и все.

— А шпионы, выходит, у тебя вроде подопытных кроликов?

— Скорее, хомячков. — Странник усмехнулся.

— Что ж, в твоих словах есть логика. Работайте, господа, и надеюсь, что эта работа принесет результаты. Помните, цвет нации надеется на вас. — Канцлер кивнул, отпуская начальника контрразведки и главу ДСП.

Только когда они спустились на первый этаж, Ловкач позволил себе извлечь из кармана носовой платок и промокнуть лоб.

— Удалось! Удалось, массаракш! Я до конца не был уверен…

— И напрасно. Я же сказал — играем наверняка.

— Но переубедить Канцлера… при том, что Барон и Султан были за проект… и еще Волдырь, сука такая, жаль, что Ноготь его не грохнул…

— Ты еще скажи, кто Ногтя натравил. Тут же камеры слежения кругом, порадуй Папу. И не расслабляйся, он ясно дал понять, что лично будет держать дело на контроле.

Ловкач, неплохо себе представлявший, что такое личный контроль Канцлера, сглотнул.

— Но ведь ты же найдешь этих шпионов? — жалобно спросил он. — Ты же говорил.

— Не ной. Вроде худой, не Волдырь, а трясешься, как студень. Сказал — вычислю, значит, вычислю, как и раньше тебе я их находил. Техподдержку я обеспечу, но мне нужны люди.

— Насчет этого не беспокойся, сколько агентов запросишь, столько и предоставлю.

— Ладно. А сейчас не обессудь, работа у меня. Основная.

— Связь будем держать как раньше, через Тапу.

— Договорились, сообщу, что понадобится.

Как и прочие представители элиты, Странник приехал на встречу не один. Однако малосимпатичный краснолицый толстяк, дожидавшийся главу Департамента Специальных Исследований в машине, сильно отличался от лощеных референтов и могучих охранников. И то — держали его на службе не за внешние достоинства и не за мускулы, а за способность добывать и анализировать информацию. Он, кажется, совсем не был удивлен, что его шеф благополучно покинул особняк, и даже не стал спрашивать об итогах совещания.

Странник сам сел за руль — шофера он брал с собой только в исключительных случаях — и, когда они выехали на Парковую, сказал:

— Работаем по плану «Штабс-капитан».

— А хонтийцы? — деловито осведомился толстяк. — Из подполья сообщают: вброс агентуры именно со стороны хонтийской границы.

— Не наша публика. Никакие это не агенты, Фанк. Террористы из хонтийских лагерей. Провокаций, конечно, ждать следует. Но с этим и Волдырь разберется. Заодно некогда ему будет нас пасти. А мы будем искать настоящих агентов. Которых поставляет нам Островная Империя.

— А вам не кажется, шеф, что островные агенты — это что-то из области мифологии?

Странник смотрел на дорогу — они покинули Парковую, и прежде чем выберутся на скоростную трассу, а затем на Лесное шоссе, ведущее к Департаменту, придется постоять в пробках. Ничего, время до вечернего сеанса еще было.

— Проблема в том что все, исходящее от Островной Империи, — из области мифологии. Что мы, в сущности, о ней знаем? Абсолютно закрытое государство, не идет ни на какие развернутые контакты и конфликты, даже во время мировой войны они не высаживали сухопутных войск и не продвигались в глубь континента. Такое впечатление, что они могут существовать только рядом с морем… В тех же контактах-конфликтах, которые имели место, реципиенты свидетельствуют о нечеловеческой жестокости… хотя жестокость — свойство исключительно человеческое. Поэтому плодятся эти мифы… корабли-призраки, мертвые моряки, а если не мертвые — то не сдающиеся в плен, а бросающиеся на мечи с криками «Государю императору виват!». Только, видишь ли, не верю я в полную закрытость в век развитых технологий. Они действуют по каким-то иным, отличным от наших, логическим законам, и я хочу эту логику понять. Потому что — уверен — от нас-то они отгородились, а за нами наблюдают. Имеют на континенте глаза и уши. Мы о них ничего не знаем, а они о нас — если не все, то многое. Меня такая ситуация никак не устраивает. Наилучшим решением вопроса было бы размещение своей агентуры на островах, но наша разведка в нынешних условиях практически разучилась работать. Значит, остается найти островных агентов и получить от них как можно больше информации. Любым способом.

Фанк покачал головой. Такая идея ему в голову не приходила. Среди порученцев Странника он определенно мыслил на ход дальше собеседника, но шеф — на несколько ходов, причем в сеансе одновременной игры со многими соперниками. Поэтому Фанк служил ему с усердием, хотя это всегда было тяжело, а часто — более, чем часто — попросту опасно.

— И вся слава достанется Ловкачу, — его толстые губы брезгливо искривились, — этому ничтожеству…

— Конечно, он ничтожество. Но пока что он мне нужен. Точнее, не он, а его ресурс. Для развернутой операции у меня не хватает людей необходимого склада. Мой Департамент — научная организация, и я не собираюсь использовать ученых в качестве оперативников.

Не «не могу», не «не хочу», отметил Фанк. «Не собираюсь».

— А после, — продолжал Странник, — когда эта контора будет у меня в кармане, можно будет заняться настоящей работой.

— То есть?

— Дебилом не прикидывайтесь, включите мозги. Что в нашей хранимой Мировым Светом стране наиболее засекречено?

Дальше Странник продолжать не стал. Пробка впереди вроде бы начала рассасываться, и он прилагал внимание и усилия, чтобы вырулить из нее первым. Он такой. Без мигалки, без шофера, но прорвется сам.

А Фанк не задавал более вопросов. Он чувствовал себя как ученик средневекового алхимика, которому мэтр сообщил — я нашел способ создать универсальную субстанцию, превращающую навоз в золото. Осталось лишь немного его доработать. И голодный, оборванный, покрытый паршой ученик дрожит от восторга, представляя, как они с мэтром вылезут из нищеты, расплатятся с долгами, будут каждый день жрать от пуза. И еще станут королями мира, да! В отличие от того ученика Фанк был немолод, опытен, не верил ни в богов, ни в бесов, ни в Мировой Свет. И прекрасно сознавал, какие трудности их ожидают. Но ничего не мог с собой поделать. Любой выродок жаждет избавления от чудовищных приступов боли. А они неминуемы, как смерть… даже хуже. Потому что смерть приходит лишь однажды, а приступы скручивают тебя дважды в сутки, и так изо дня в день, из месяца в месяц, годами, беспросветно, не важно, где ты находишься — в лагере, где тебя морят, как хонтийского шпиона, в глухой деревне, где ты прячешься от ищеек ДОЗа, в кабинете банкира или кресле генерального прокурора. Бежать? Но куда — в джунгли или пустыни, куда еще не протянули цепь башен-трансляторов. Там ты от головной боли избавишься. Вместе с головой. Если не прикончат мутанты, сдохнешь от радиации. За границу? А кому там нужен беженец в ином качестве, чем потенциальный террорист-смертник? И ради возможности избавиться от мучений — пусть временно, пусть ненадолго — выродок пойдет на что угодно. Он будет лгать и убивать, вывернется из собственных кишок, а тот, кто пообещает это избавление, станет героем, вождем и образом бога на Саракше. Казалось бы, правители наши должны понимать это лучше, чем кто-либо, — и сами ведутся на эту приманку, как распоследний житель трущоб. Рефлекс, говорит Странник, естественная реакция организма. Ему виднее, он ученый. Фанк всегда подозревал, что самые страшные люди в мире — не военные, а ученые. И это прекрасно. Потому что только Странник посмеет сделать то, о чем другие боятся даже думать.

Самый засекреченный объект в стране — Центр, откуда передается излучение. Месторасположение его известно Канцлеру, ну, может, еще одному-двум людям в стране. Остальные используются втемную, как выродки, так и нормалы. И если подумать, какие перспективы открывает контроль над Центром… все учения пресловутых средневековых алхимиков об универсальной субстанции, все мечты их восторженных учеников покажутся детским лепетом.

Наверняка в настоящее время там такая защита, что ни один человек — независимо от того, выродок он или нет, — не сможет не только перехватить управление Центром, но даже приблизиться к нему. Иначе вряд ли Канцлер удерживал бы своих соратников в узде столько лет. Но областью исследований Странника и всего вверенного ему Департамента является защита от излучения. Как только такая защита будет найдена, невозможное станет возможным.