В этот момент в нем преобладал инстинкт, более глубокий и сильный, чем логика. Это был тот самый инстинкт, который определил его печально известную репутацию, репутацию мужчины, способного соблазнить любую женщину.
Но он не общался с любыми женщинами. У него были свои вкусы, и, кроме того, он всегда очень осторожно, можно даже сказать, продуманно, выбирал любовниц. «Только не сегодня», – подумал он раздраженно, когда возможность следовать самым примитивным инстинктам вызвала вполне предсказуемую реакцию.
– Я хотела поблагодарить вас за то, что вы договорились с доктором, – сказала Адель, когда лошади их оказались рядом. – Я не знала, как это устроить, и очень рада, что вы подумали об этом.
Он думал не только об этом, а еще о массе других проблем, но предпочел промолчать.
– Вы сказали Гарольду, что позаботитесь о докторе?
Лошадь Дамьена споткнулась об упавшую ветку.
– Нет, – резко ответил он.
– Почему нет? – спросила она, немного удивленная его резкостью.
– Не пришлось к слову.
Тишину нарушал только стук лошадиных копыт по мягкой земле.
– Я говорила с ним об этом сама, – продолжала Адель, – после того, как доктор объяснил ему ситуацию. Я хотела, чтобы Гарольд знал, что в этой истории я не пострадала.
– И что Гарольд сказал?
– Он, конечно, вздохнул с облегчением, но мне кажется, ему было неловко вести этот разговор со мной.
Дамьен беспокойно заерзал в седле. Он хорошо знал своего кузена и знал, что Гарольд всегда чувствовал себя неловко, общаясь с женщинами, неловко он чувствовал себя и тогда, когда разговор заходил о сексе. Дело было в том, что у Гарольда не было никакого опыта, и Дамьен подозревал, что кузену его будет непросто в его первую брачную ночь. Но говорить об этом с женщиной, которая собиралась выйти за него замуж, было совершенно неприлично. Вместо этого ему следовало поговорить с Гарольдом, подготовить его и объяснить, что ему надо будет делать.
При этой мысли у Дамьена появилось какое-то напряжение в шее и плечах. Сможет ли он это сделать? Объяснить Гарольду, как ему заниматься любовью с Аделью?
– Я была удивлена, – прервала она его мысли, – что Гарольд предложил вам показать мне конюшни после того, как мы довольно много времени провели вместе.
– Гарольд вполне доверяет мне.
– Но как он может доверять мне? Он ведь не знает меня так хорошо, как он знает вас. Ему даже не пришло в голову, что я могу соблазниться вашей широко известной привлекательностью. Неужели он считает, что я так предсказуемо непорочна?
Он улыбнулся и предпочел оставить ее вопрос без ответа.
– Это очень странно, – продолжала она, – но хотя мы помолвлены и собираемся пожениться, иногда я не знаю, как Гарольд на самом деле относится ко мне. Как вы думаете, он ревновал бы, если бы видел сейчас нас, скачущих к чайному домику?
Чувствуя, что ей необходима уверенность в том, что касалось ее жениха, Дамьен понял, что хотел бы видеть больше тонкости со стороны Гарольда. Адель заслуживала того, чтобы ее обожали. А если бы она чувствовала, что он ее обожает, она не задавала бы подобных вопросов.
В то же самое время его совсем не радовала мысль о том, что Гарольд может обожать Адель.
– Уверен, что ревновал бы, – ответил Дамьен.
Хотя, если быть до конца честным, он был в этом совсем не уверен. Гарольду, наверное, и в голову не приходят такие мысли. Вероятнее всего, он сидит в своей лаборатории, согнувшись над пробирками, и интересуется только тем, что происходит внутри этих пробирок. И это раздражало Дамьена постоянно.
Он убеждал самого себя, что это не означает, что Гарольд не любит Адель. Гарольд просто был таким, как всегда.
– Постепенно он станет спокойней и уверенней, – проговорил Дамьен, – я знаю его очень хорошо, знаю, что у него в душе, и поверьте мне, когда я говорю, что он очень хороший человек. Дайте ему время. У вас впереди целая жизнь для того, чтобы узнать его так хорошо, как знаю я.
Теперь она поерзала немного в седле.
– Я знаю, что он хороший человек. Вы правы, мне не следует торопить события. Не следует ожидать, что у меня могут сложиться интимные отношения с человеком, которого я так мало знаю.
Хотя она и Дамьен встретились совсем недавно, между ними установились невероятно близкие отношения. И сейчас оба они старались спрятать эти отношения как можно глубже.
Объехав озеро, они оказались у тропинки, которая вела к дому.
– А он не заперт? – спросила Адель.
– Я знаю, где лежит ключ. Мы с Гарольдом часто бывали здесь, когда были моложе, и он еще не увлекся своей химией. Мы много часов провели здесь, ловя рыбу. – Он указал на бревно, на котором они сидели. – Отец Гарольда очень любил дальние прогулки, он часто приглашал друзей на охоту.
– А ваши отец и мать? Вы хорошо помните их?
Дамьен остановил лошадь, слез с нее и подошел, чтобы помочь Адели.
– Мой отец был очень похож на Гарольда. Такие же рыжие волосы и еще многое другое. Юстасия – сестра моего отца.
– А ваша мать?
– Моя мать... у нее были разнообразные интересы, но я в них не входил. Не помню, чтобы я любил ее, и, честно говоря, я помню о ней очень мало. Я стараюсь не вспоминать о ней, так как воспоминания вызывают у меня обиду и негодование.
– У вас совсем не сохранилось приятных воспоминаний о ней?
Одетые в перчатки руки Адели покоились у него на плечах, а он обеими руками взял ее за тонкую талию, и она спустилась на землю.
Какое-то мгновение они стояли неподвижно, глядя друг на друга, а он обдумывал последний вопрос Адели.
– Думаю, что сохранились. Я помню, как она держала меня на руках и пела мне песенку, когда я был совсем маленьким.
Но он не любил думать об этом. Ему больно было вспоминать о ее нежности, в горле у него появлялся какой-то твердый ком.
– А с отцом вы были близки? – продолжала спрашивать Адель. – Понимаете, я выросла в очень дружной семье, и мне трудно представить себе жизнь ребенка, у которого совсем нет близких.
Он наконец убрал руки с ее талии и пошел привязывать лошадей.
– Думаю, что был. Мы были совсем разными, но как-то находили возможность для контактов. Я знал, что он все, что угодно, сделает для меня. И тоже был предан ему.
– Так, как вы преданы Гарольду?
– Да, – ответил он, хотя вопрос этот заставил его почувствовать себя неловко.
– А когда вы с Гарольдом стали такими близкими друзьями?
В памяти у него возникла картина давно прошедшего времени, события, произошедшего в день, когда прошло еще не так много времени после гибели его родителей, наверное, не больше месяца. Он случайно напоролся на группу дравшихся мальчишек, и оказалось, что парни избивали Гарольда. Дамьен отлупил его обидчиков. В этот день он почувствовал себя очень нужным, полезным кому-то, после недель стыда и угрызений совести, когда он обвинял себя в смерти родителей.