Читать интересную книгу Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

– Ну, я не тот парень.

Она погладила его руку, а затем похлопала по плечу. Просто дружеское прикосновение, невинный жест, от которого в его паху словно возник огонь, как будто она потянулась к его брюкам и коснулась кое-чего еще. Черт.

– Я знаю, – сказала она, – так каков твой план?

– Прежде всего, – ответил он, уделяя внимание мужчинам на пляже, – Я ничего не смогу сделать, пока полностью не стемнеет. И это даст им возможность напиться немного сильнее.

– Что, если они уплывут?

– Не уплывут. Они, скорее всего, вырубятся там же, где находятся, или доползут до Доры Мэй, чтобы выспавшись, избавиться от нее.

– И что потом?

Он пожал плечом.

– Не узнаю наверняка, пока не доберусь туда. У нас есть, по крайней мере, час времени, который можно убить.

Мужчины на пляже запустили бумбокс, и чем больше они пили, тем громче становился звук. Их выбор музыки состоял из сальсы, латины, и, подумать только, Guns N' Roses[121]. Прямо перед закатом они выстроили на пляже в линию опустевшие бутылки и расстреливали их из автоматического оружия. Крошка мудро нырнул под стул, поскольку мужчины расстреливали песок. Пальмы и карибская сосна стали следующими на очереди, а потом и утесы. Макс и Лола упали на землю. Макс накрыл ее своим телом, пули пролетали в нескольких футах над их головами. В то время как Эксл Роуз[122] громко пел «Добро пожаловать в джунгли» измельченные иголки и обломки коры падали на спину Макса.

– Гребаные идиоты, – выругался он.

– Макс?

– Да?

Лола повернула голову и посмотрела на него, ее губы вздыхали рядом с его. Сквозь тени от сосны оранжевые и золотые лучики заходящего солнца касались ее лица и запутались в прядях ее волос. Она начала дрожать, и Макс сильнее обнял ее.

– Мне не нравится, когда стреляют, – сказала она.

– Я тоже не любитель этого.

– Я больше не хочу бояться. Я так долго боялась. – Влага выступила на ее глазах, и слеза скатилась из уголка. Она дышала рывками, стараясь сдержаться. – Мне ужасно страшно. – Она проиграла сражение, и глубокое рыдание вырвалось из ее груди. – Я устала бояться. Думаю, больше я не вынесу.

– Ты держишься лучше, чем некоторые мужчины, которых я знаю.

– Ненавижу плакать. И не хочу.

– Слезы – это нормально, – сказал он ей, осторожно перекатывая ее на спину и вглядываясь в ее полные слез глаза. Он приподнялся на локте и добавил, – Если бы я был девушкой, то я бы тоже плакал.

– Но парень вроде тебя никогда не плачет, правильно?

Он мельком оглянулся на вечеринку на пляже. В бумбоксе поменяли диск и музыка вроде той, что ты слышишь в пределах бара, подавила бриз. Он видел плачущими взрослых мужчин, закаленных войной солдат, но Макс плакал только однажды. В ночь, когда его отец умер, он сидел в доме старика, один, и рыдал как ребенок.

– Парни вроде тебя не пугаются.

Он положил руку на ее щеку и вытер слезы с прохладного шелка ее кожи. Лола ошибалась. Мысль о том, что кто-то может причинить ей боль пугала его до чертиков.

– Правда, – ответил он, наконец. – Парни вроде меня ничего не боятся.

Глава 9

Лола вгляделась в лицо Макса. Казалось, тепло его груди – это единственное, что дает ей понять: она все еще жива. Пальцы рук и ног словно окоченели, как будто девушка стояла на снегу, и она боялась, что, если даст своему страху волю, то застынет от ужаса. Три прошедших дня она жила с ним, сражалась, заставляя страх отступать и едва удерживая его на расстоянии. Она не была уверена, что сможет выдержать больше.

– Я хочу снова почувствовать себя в безопасности, Макс.

Лолу нечаянно похитили, запугали, связали, она едва не утонула при попытке спасти своего пса, едва пережила шторм. Крошку украли, а теперь перевозчики наркотиков стреляли в нее. Прибавьте к этому злополучный несчастный случай с ракетницей, почти спасение прошлой ночью, ее постоянную тревогу, и все станет понятно.

Той первой ночью на борту «Доры Мэй» она предчувствовала, что должна умереть, и боролась за жизнь. Вчера ночью, во время шторма, Лола ощутила тот же самый страх, а теперь ей пришлось столкнуться еще и с такой угрозой своей жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка подняла руки и притянула к себе лицо Макса. За прошедшие несколько дней она была близка к тому, почувствовать себя в безопасности, только один раз – в объятиях мужчины, который подверг ее жизнь опасности. Сила тех же самых больших рук оказалась единственной вещью, заставляющей ее чувствовать себя живой.

– Макс, – прошептала она.

Ему не нужно было спрашивать, чего она хочет; он знал. Его губы накрыли ее, и Лола вцепилась в мужчину, пока он поддерживал ее теплом своего поцелуя. Оно распространилось по ее телу как разгорающееся пламя и сражалось с ее страхом. Макс овладевал ею губами и языком, и ей удалось сконцентрироваться на нем. На его сложении и вкусе. Его запах наполнял ее голову.

Лола прошлась ладонями по мужской шее и плечам, трогая как можно больше, насколько могла дотянуться. Она скользнула ладонью под рубашку и погрела руки на его сильной груди. Макс был таким крепким и энергичным. Такой сильный мужчина, его мощное сердце колотилось под ее ладонью, делая ее чувства более острыми и эйфорическими. Лола хотела большего. Намного большего.

Девушка коснулась губами его горла.

– Займись со мной любовью, Макс, – сказала она, тяжело дыша.

Его рука нашла ее обнаженное бедро и скользнула под подол платья. Прикосновение его горячей ладони и предвкушение более тесного соединения между ее ног.

– Сейчас неподходящее время. – Его голос казался столь же тягучим, как текущая по ее венам кровь.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Что?

– Неподходящее время.

Лола все расслышала правильно, но не могла поверить тому, что он сказал. Это же Макс, парень с быстрыми пальцами, который мог раздеть женщину прежде, чем она осознает это. Макс, мужчина, который назвал ее динамщицей не далее как двадцать четыре часа назад.

Она вгляделась в тени, ласкающие его лицо.

– И когда, по-твоему, наступит подходящее время? Через несколько часов, когда мы вполне можем оказаться мертвыми?

– Лола, я приложу все усилия, чтобы увидеть, как ты возвращаешься домой, в целости и…

– Я знаю, – прервала она, – но ты не можешь этого гарантировать.– Она расстегнула кнопку на поясе его джинсов. – Всё, что мы есть, и всё, чем мы когда-либо будем, может умереть сегодня ночью, Макс. На неотмеченном на карте острове посреди Атлантики. – Все ее надежды и мечты о собственном бизнесе, возможности когда-нибудь завести собственную семью, умерли бы с нею. И у нее больше не будет никаких «когда-нибудь». Ее мать и отец никогда не узнают, что с ней случилось, и им придется прожить оставшуюся часть жизни, задаваясь вопросом, жива она или мертва. Она знала их достаточно хорошо, чтобы понимать: родители никогда не потеряют надежду. Они будут искать ее всю оставшуюся жизнь. – Неважно, насколько тебе этого хочется, ты не можешь обещать, что завтра мы будем живы. – Все пять пуговиц выскочили из петель, и она засунула руку внутрь. Сквозь облегающий хлопок боксеров она обнаружила его полностью восставшим. Лола прижала ладонь к его невероятному жару. Огонь разлился по внутренней стороне ее запястья, ускорил пульс, и выстрелил прямо в сердце. Вот в чем она нуждалась сейчас. – Дай мне что-нибудь, чтобы не думать о том, как сильно мне страшно.

Его ноздри раздулись, в оранжевых лучах заходящего солнца его глаза расширились, и, тем не менее, мужчина колебался.

– Ты мне должен, – добавила она, не веря, что он вынудил ее использовать методы силового давления. – Я здесь по твоей вине, так что попытайся ее загладить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рука Макса двинулась дальше по ее бедру к эластичному краю трусиков, и уголок его рта изогнулся в улыбке.

– Убедительный аргумент.

– Не могу поверить, что мы вообще спорим. – Она глубже просунула руку в его боксеры и мягко обхватила ладонью яички.