Робин боялась, что настоящая причина, по которой странный старик ни с того ни с сего появился на станции, никак не связана с рейтингами.
32
Уже почти наступила полночь, когда Николь услышала тяжелые шаги на лестнице, ведущей на второй этаж. Она закуталась в желтую ночную сорочку и сжалась от страха. Шаги приближались. Великан-полицейский — а она не сомневалась, что это он, даже не пытался идти тихо. На верхней ступеньке он; похоже, обо что-то споткнулся. Она услышала громкий, почти болезненный стон и явственно представила, как он восстанавливает равновесие и продолжает идти. Наверное, напился, решила она.
Дверь в спальню задрожала под ударами его кулака. Николь выскочила из кровати и зажгла свет, озираясь в поисках предмета, который сгодился бы в качестве оружия. Она не собиралась встречать сексуальные домогательства беззащитной.
— Откройте! — прокричал он.
— Уходи!
— Нет… пожалуйста… откройте! — в его дрожащем голосе звучала мольба.
— Уходи!
Вес его огромного тела обрушился на дверь спальни, сотрясая ее. Замок, на мгновение зацепившись за деревянный косяк, сорвался; щепки полетели во все стороны. Дверь рухнула, и массивное тело Отто Бракнера повалилось на пол спальни.
Николь закричала.
Когда Бракнер протянул к ней руку, она увидела, что с ним произошло нечто ужасное.
Из его рта хлестала кровь. Лицо было красным, глаза покрылись сеточкой кровяных сосудов. Когда он вдыхал, из горла раздавался влажный сосущий звук. Похоже, он пытался что-то сказать, но кровь, потоком льющаяся у него изо рта, не давала ему этого сделать.
Беспомощная и напуганная, Николь забилась в угол за шкафом. Она в ужасе смотрела, как Бракнер пытается подняться, падает и начинает ползти к ней; ногти скрежетали по дубовым половицам.
— У-би… райся, — наконец выдохнул он. — Иди…
Раздался последний натужный выдох, и изо рта полицейского вырвался фонтан крови. Неподвижное тело рухнуло на пол. Красные брызги на полу вскоре объединились в лужу, подпитываемую кровью, которая текла у него изо рта и носа. Николь, словно завороженная, смотрела, как кровь течет по полу.
Снова в этой комнате у нее на глазах умер человек. Но на этот раз все было куда ужасней. Полицейский умер не от сердечного приступа, и точно не своей смертью. Количество крови, покинувшей его тело, говорило о серьезном ранении. Его отчаянный стук в дверь, и последние слова… похоже, он хотел предупредить ее, но о чем? Патрульный был гигантом, ростом в 220 сантиметров и весом 130 килограммов. Однако что-то или кто-то убило его. Но как?
Неужели в ее дом все же кто-то проник?
Она прислушалась, но не услышала ничего, кроме собственного испуганного дыхания.
Существовал только один человек, для которого имело смысл ночью проникать в ее дом.
Только у него были сила и решимость, достаточные, чтобы убить великана-патрульного.
Этим человеком был Василий.
Она вспомнила, как он пришел сюда предыдущей ночью. Жизнь с Василием всегда была чередованием кнута и пряника, и Николь до сих пор не научилась угадывать, какую стороны своей натуры он покажет в следующий момент. Она ждала, что после брака с клиентом последует жестокое наказание, но Василий только улыбнулся и, словно отец, благословил их союз, после чего пригласил обоих на невероятно дорогой ужин в «Белладжио»[26]. Он даже дал денег на адвоката, составившего завещание Пола. Василий пожелал им богатства и удачи в новой жизни, и когда они покидали Вегас, Николь почувствовала, что наконец-то освободилась от него. Но прошлой ночью он вернулся: вновь посыпались обещания несметных богатств вперемежку с угрозами и требованиями выполнить новое задание.
И она провалила его, не смогла достать для Василия тот предмет, который, по его словам, мог принести огромные деньги. Он разозлился, когда она вышла из полицейского участка с пустыми руками, и приказал ей идти домой, не желая, чтобы их видели вместе. Она знала, что гнев Василия еще долго не утихнет, и потому, Вернувшись домой, попросила Отто расположиться в комнате на первом этаже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она глядела на мертвого полицейского, лежащего у ее ног, и вспоминала его последние слова. Отто поднялся по лестнице и выбил дверь в спальню, желая предупредить ее, чтобы она выбиралась из дома… уходила. Да, именно это и нужно было делать. Убираться из дома. Уходить, уходить, уходить…
Но куда?
У нее не было доверительных отношений ни с кем из соседей, а Василий, человек очень хитрый и предусмотрительный, мог уже сделать их своими союзниками. Нет, идти к соседям было рискованно.
Звонить в полицию она тоже не могла. Увидев второй труп в ее спальне за неделю, да еще патрульного, они ни за что не поверили бы в ее непричастность.
Ей необходимо было найти место, где она могла бы спрятаться на несколько дней. Кто, кроме полиции, мог предоставить ей убежище? Она не знала такого человека, но должна была найти его — кого-то, кто на время укрыл бы ее от Василия.
Но в первую очередь ей требовалось выбраться из собственного дома живой.
33
Осторожно обойдя лужу крови, растекавшуюся вокруг трупа патрульного, Николь подошла к лестнице на первый этаж. И остановилась.
Почему внизу не горел свет?
Неужто полицейский сидел там в темноте, надеясь застать преступника врасплох?
А может быть, это Василий выключил свет, после того как разобрался со своей жертвой.
Так или иначе, лестница вела во тьму, к опасности. Но она же была единственной дорогой к выходу. В конце концов, темнота могла дать Николь преимущество над ее невидимым гостем. Она знала планировку дома лучше, ей были знакомы все углы и предметы мебели. Николь даже когда-то видела фильм, где слепая девушка убегала от убийцы, выключив свет. Нужно только умело лавировать между стульями, столами и лампами — тогда Василий, попытавшись напасть на нее, обязательно обо что-нибудь споткнется или налетит на одну из стен. Возможно, это даже даст ей достаточно времени, чтобы сбежать.
Дрожа от страха, она начала спускаться, медленно и тихо. Ее босые ноги ощупывали каждую ступеньку в поисках скрипучих досок.
Она дошла до нижней ступени и остановилась. Босая и уязвимая, она вдруг поняла, где ошиблась в своем плане.
В любой момент Василий мог просто зажечь свет. Оцепенев и не смея дышать, она прислушивалась к малейшему шороху и в любую секунду ожидала нападения.
Парадная дверь находилась от нее меньше, чем в трех метрах, но Николь казалось, что это расстояние ужасно велико. Слева была дверь в гостиную, справа — в столовую; кроме того, Николь позаботилась, чтобы и парадный, и черный входы были заперты на два засова. Если Василий был в доме, то любая попытка открыть дверь создала бы много шума и отняла драгоценное время.
Поэтому Николь начала медленно двигаться по направлению к кухне, ведя рукой по стене, пока не наткнулась на деревянную дверь в подвал.
Медленно, молясь о том, чтобы неосторожный звук не выдал ее местонахождение, она открыла дверь. Внизу ее встретил прохладный сырой воздух и очередная лестница, более крутая и неудобная. Николь дрожала, и голые ступни скользили по холодному земляному полу. Подвал был старым, со стенами из кирпичей, скрепленных цементом. Она шла вдоль стены, двигаясь аккуратно, чтобы не споткнуться о сваленный здесь хлам. Раньше она редко заходила в подвал. Его использовали в качестве кладовки для старой мебели, инструментов и рабочей одежды. Прохладный воздух был наполнен запахами отсыревшей ткани, ржавеющего металла и влажной земли.
Николь остановилась, ступней почувствовав горку мягкой земли. Значит, где-то рядом была одна из тех загадочных ям, которые кто-то вырыл в земляном полу.
Она вновь пошла вдоль стены. Ей отчаянно хотелось, чтобы было видно хоть что-то: тень, или какие-нибудь очертания, или более темная область во мраке подвала — чтобы понять, в какую сторону идти. Но сюда не проникал даже самый тусклый лучик света.