несет потери от иракцев во время Ирано-иракской войны и терпит еще более значительный ущерб во время операции «Earnest Will» (осуществлявшееся с 1987 года конвоирование американским флотом кувейтских танкеров в Персидском заливе —
Прим. перев.) в 1988–1989 годах.
Центральное положение Персидского залива, рассматриваемого в качестве инертной оси происходящего ныне океанского и экономического поворота, выражается в определенной степени в интересе, который к нему проявляют мировые державы. Франция, выполняя договор, заключенный в 2008 году, открыла в 2009 году военную базу в Абу-Даби, находящуюся под командованием ALINDIEN, адмирала, ответственного за морскую зону Индийского океана.
С помощью этого развертывания, сопровождавшегося, впрочем, закрытием базы в Дакаре, Франция переместила свою стратегическую структуру на восток, по направлению к индийскому бассейну, стараясь занять позицию прямо в осевом регионе Залива, напротив иранской крепости. Если мысленно соединить прямой линией Каспийское море с Абу-Даби, то можно с удивлением заметить, что эта линия проходит точно через Исфахан, историческое сердце персидской цивилизации.
Поддерживая свое господство, с одной стороны, в Джибути на выходе из Красного моря, и, с другой стороны, в Абу-Даби между Персидским заливом и Оманским заливом, Франция смогла опередить нынешний великий стратегический поворот: она заняла исключительно важные стратегические позиции, дающие ей превосходство и силу. Великобритания, в свою очередь, готовится к переговорам о создании базы на территории Султаната Омана. Этим она открыто и смело положит конец тому отступлению, которое она осуществила в 1971 году, оставив свои базы к востоку от Суэцкого канала и выведя свои вооруженные силы из Залива.
Выбор в пользу атома вместо выбора в пользу моря
Сегодня Иран возрождает свой интерес к морю, на военно-морской флот выделяются достаточно большие бюджетные средства. Но иранская морская стратегия все равно остается асимметричной и оборонительной. Она состоит в том, чтобы смочь осуществить блокаду Персидского залива в случае израильской атаки. Иран, во-первых, располагает техническими возможностями, чтобы заминировать Ормузский пролив с использованием либо регулярных, либо нерегулярных средств и, вероятно, обладает соответственными навыками. Согласно недавней оценке иранский флот мог бы создать в Ормузском проливе минное поле из 700 мин, прежде чем они могли бы быть нейтрализованы. Эти мины российского, китайского или местного изготовления.
Сознающий эту угрозу американский флот 16 марта 2012 года заявил, что удвоит количество базирующихся в Персидском заливе кораблей-тральщиков и вертолетов-тральщиков, чтобы отреагировать на вероятные действия Ирана, направленные на блокирование Ормузского пролива. В настоящее время четыре корабля-тральщика размещены в Манаме, Бахрейн, штаб-квартире Пятого флота ВМС США. С другой стороны, Иран обладает возможностью начать сконцентрированный обстрел с берега или со своих скоростных катеров. В 2008 году, кстати, лишь в последний момент удалось избежать столкновений между пятью катерами морских сил Корпуса стражей Исламской революции и тремя американскими военными кораблями.
Морское заточение Ирана, следовательно, остается реальностью и потребовалась бы технологическая поддержка Китая, чтобы персидская крепость была в состоянии прорвать свою изоляцию от океанов.
За долгий срок отношения Персии с соседними морями на самом деле прошли циклическое и несколько переменчивое развитие. Приручая океан при помощи покоренных народов-мореплавателей, Иран в действительности никогда не теряет памяти о своей утраченной морской империи. Иностранные завоевания, лишившие его доступа к морю, сделали ненужным любое морское приключение, которое является весьма важным элементом для того, чтобы заново сформировать Персию, начиная с ее континентального центра.
В современную эпоху Иран снова поддается искушению мечты о море. Если вновь обретенная морская мощь станет ключевым элементом для регионального распространения влияния Ирана, то она потребует решительного стратегического выбора, противоречащего персидской культуре двусмысленности.
Османы и арабы в морском соперничестве
До X века на Средиземном море политически и экономически доминируют мусульмане. Находки обломков мусульманских кораблей в Провансе свидетельствует о господстве мусульман в этом регионе в то время. Только Южная Италия может развивать свои торговые и культурные связи с Сицилией и Африкой Фатимидов ценой экономического интегрирования с Дар аль-исламом (мусульманским миром).
Но в начале XI века начинается перелом этой тенденции. Мусульманские рейды на север выдыхаются. После взятия Сардинии флотами Пизы и Генуи начинается фаза морской экспансии итальянских городов-государств и норманнов. Морские операции становятся главным элементом конфликта между мусульманскими странами и латинским (католическим) миром на Иберийском полуострове, в Африке и Леванте. Одновременно католические флоты пытаются искоренить мусульманское пиратство, чтобы заменить его мирной морской торговлей.
Мусульманское присутствие устраняется, и, начиная со второй половины XII века, мы можем видеть молчаливый раздел морского и сухопутного пространства между католиками и мусульманами. На Востоке морское господство католиков становится очевидным после провала морских усилий Саладина и завоевания Акры флотами Третьего крестового похода. Однако на Западе превосходство латинян менее очевидно. Флот Альмохадов, способствует, например, изгнанию норманнов из Африки. В Средиземном море, где господствуют христианские флоты, сохраняются, тем не менее, несколько мусульманских морских очагов.
Берберы и османы между пиратством и робкими попытками вторжений
Мусульманские берега западного Средиземного моря долго были в руках берберов. Эти мусульманские пираты действуют в средиземноморском бассейне с самой ранней эпохи ислама. Берберы иногда захватывают порты в Провансе, затем осуществляют набеги на окрестные берега. Мальорка становится важной базой для пиратов, которые неоднократно грабят берега Прованса. В Сицилии господство берберов заканчивается с приходом норманнов. Берберский берег, то есть побережье Северной Африки, позже переходит под контроль турок-османов. Портовые города остаются очагами пиратства до XIX века. Морские города берберов ведут себя как клептократии, получающие свою долю богатства от средиземноморской торговли.
Этот период заканчивается с операциями американского флота, осуществленными у этих берегов с 1801 по 1805 годы, а затем в 1815 году, и главным образом с установлением колониальной опеки. Со своей стороны, в Восточном Средиземноморье господствуют османы. Османская империя (1299–1922) развивает флот с XIV века. Он состоит главным образом из галер, которые прославились на Средиземном море такими знаменитыми адмиралами как, например, Хайр ад-Дин Барбаросса. Тем не менее, этот флот был разбит испанским и венецианским флотами в битве при Лепанто в 1571 году.
Османский флот и после этого остается опасной силой, но все более значительная часть средиземноморской торговли осуществляется под контролем Венеции, Генуи, Португалии и Испании.
Отсутствие морской стратегии
В действительности ни берберы, ни османы не разработали настоящей морской стратегии. Берберы больше мастера маневра, чем стратеги: с VII по XIX век арабы проводят пиратские рейды, но не настоящие морские операции. Для этой цели арабы призывают христиан, которых западные тексты представляют как ренегатов или рабов. Из 36 алжирских корсаров в 1581 году 26 были испанскими, итальянскими, греческими и корсиканскими ренегатами. Цепи и мачты закупаются у генуэзцев и венецианцев. Берберы, не имея реального контакта с внутренней территорией страны, занимаются пиратством, которое в действительности является формой навязанной торговли в средиземноморском пространстве. Они, конечно, тонкие мастера маневра, но в их действиях никогда нельзя увидеть хоть какую-то стратегию.
Турки-османы же, со своей стороны, являются людьми суши: морская война, которую они ведут своими галерами, представляет собой методы наземной войны. По сути, речь идет о полицейских действиях в морях, близких к их берегам. Впрочем,