Идея, как проникнуть в город, принадлежала архимагу. Когда я признался, что незаметно проникнуть могу только в горящий во время потопа бордель, атакуемый демонами, японка посмотрела на меня с глубоким сомнением в моих умственных способностях и выдала свою точку зрения. Да, я, безусловно, заметная и не маскируемая личность, но только для тех, кто смотрит глазами. В магических, друидических, жреческих и иных видов «радарах» я невидим, как официальная зарплата депутата по сравнению с доходами его жены. Чем и следует воспользоваться.
Я и воспользовался, десантируясь с высоты в пару километров прямиком в рабочие кварталы Краста. Город, планировавший вскоре стать индустриальной столицей континента, давно уже озаботился наличием достаточного числа рабочих рук, застроив внушительные площади трехэтажными деревянными бараками. В этих самых бараках сейчас проживало удивительно большое количество незарегистрированных граждан неясной национальности, расы и вероисповедания, среди которых двухметровая фигура в плаще анонимности не вызвала бы вопля ужаса. Большего для начала мне и не требовалось.
Аккуратно приземлившись в узкий загаженный переулок, я тут же протиснулся в дверь одного из подъездов местных коммуналок и притих как мышь, вслушиваясь в звуки вокруг. Тактика быстро себя оправдала — совсем уж незаметно я приземлиться не смог, раздались приближающиеся голоса. Детишки. Кто еще может в полдень бегать меж рабочих бараков, хоть те и пытались казаться чуть ли не общежитиями?
Троих сунувшихся в подобие подъезда сорванцов я аккуратнейшим образом сгреб в охапку и переместил в закуток под лестницей, перекрыв им путь к возможному бегству своим телом. Пацанье, впрочем, даже не помышляло ни о чем подобном, пялясь на меня как на воплощение смерти, забыв как дышать. Это было понятно — сам по себе я здоровый, а тут еще этот нелепый плащ анонимности выглядит довольно зловеще. Сами дети выглядели подходяще — 10–12 лет, худые, наряженные в заношенные насмерть обноски, держащиеся только за счет грязи и соплей.
— Пацаны, жрать хотите? — с этими словами я провел рукой перед публикой, материализуя покраденные с «треугольника» продукты — несколько полосок копченой рыбы, три каравая и горстку фруктов.
Переквалификация из демона в бога произошла в мгновение ока — детишки кинулись за рыбу и хлеб со всем энтузиазмом трудящегося населения, позабыв к чертовой бабушке о моей зловещей внешности. Впрочем, ничто не вечно под луной, посему сожрав мое подношение за считанные секунды, дети снова уставились на меня как на врага народа. Ну, может чуток подобрее.
Договориться с ними вышло достаточно просто, особенно после того, как самый разумный из оборвышей догадался поднять ручонку, засиявшую в подлестничной полутьме. Сделка была простой и приятной — маленькие проныры устраивают мне экскурсию по близлежащим спальным районам, в конце выводя к идущей прямо сейчас ярмарке возле одного из городских базаров, а я им выделяю по двухмесячному пайку провизии на каждого. Все по взрослому, с самыми настоящими клятвами.
Утащив «зарплату» в свои нычки, малыши с присущим юности жаром принялись ее отрабатывать. Выделенная им серебряная монета превратилась в шикарную груду лохмотьев и огромную узловатую клюку, которыми я и экипировался, превратившись в самую большую в городе бабушку. Для полноты картины оставалось лишь включить «железную рубашку» и перемещаться с ребятней на коленях, тяжело опираясь на клюку. Пара нырков в подземные лазы, через которые мне пришлось продираться с усилиями и лохмотья украсились подходящим бомжующей суперстарушке запахом.
Прогулку я затеял далеко не просто так. Совершенно неопытный в диверсиях различного рода, я подошел к стоящей передо мной задаче с другой стороны. А именно, прибегнул к реализации принципа — «заставь их додумывать самим, сильнее испугаются». Волочась за идущими мальчуганами, я сжимал в кончике хвоста свой волшебный кастет и периодически пускал его в дело.
«Кастет»
Класс: оружие
Редкость: улучшенный
Свойства: «самовосстановление», «покраска».
Уникальные свойства: «разрыв ткани»
Это странное оружие умело разрушать любую ткань и перекрашивать другие материалы в случайные цвета. Первое мне сейчас не требовалось, а вот насчет второго идеи были. Я ковылял на коленях за ребятней, тыкающей грязными пальцами в местные достопримечательности и тихо стукал кастетом по чему придется. Ветки, камни, телеги и даже пустые ведра становились целью. Долбить по стенам домов я справедливо опасался — ставшую сочно-синей или золотистой хибару увидят даже с крыши местных дворцов, что безусловно вызовет преждевременный интерес.
Пара-тройка часов прошли в таком духе. Я ковылял и ковылял вперед, подгоняя мелких скрипучими звуками и размахивая клюкой, примечая небольшие предметы и трогая их кастетом. Периодически пацанов останавливали другие детские ватаги или даже взрослые, когда мы заходили на «чужие территории», но я откупал нам проход предварительно извалянными в грязи фруктами или подмоченными в тех же лужах мелкими мешочками круп. Мальчишки добросовестно показывали трущобы, бедняцкие кварталы и местные кабаки, а я временами делал перерывы в своей цветной «дорожке», чтобы сбить со следу тех, кто может ей заинтересоваться… раньше времени.
Прогулка завершилась возле разрекламированной мне ярмарки. Народ здесь был одет куда лучше нищих бродяг окраин, да и вел себя пободрее — толкался, торговался, ругался и норовил пихнуть бедную старушку. Я смертным это великодушно прощал, не обращая особого внимания на легкие наставительные пинки, но ускорял ковыляние каждый раз, как очередной торговец, недовольный моей пахучей особой, грозил позвать стражу. Вызывать Статус смертные тут явно ленились, но искушать судьбу сверх меры я не хотел, отчаянно вертя головой и ища нужный мне элемент пейзажа.
Помост, с которого сейчас волком орал зазывала, предлагающий честному народу местные корнеплоды мешками по приятной цене, мне очень понравился, но как только я сделал к нему первый шаг, на плечо упала чья-то довольно тяжелая рука. Обернувшись и выглянув из-под капюшона, я увидел здорового красномордого мужика с лицом, исказившимся в брезгливом раздражении.
— Катись отсюда, чучело! — заорал мужик во всю глотку, сжимая пальцы на моем плече, — Куда ты приперлась, рванина! Совсем страх потеряла?! Эй, стража! Стража!! Сюда!
Черт, как не вовремя. Я совсем не успел продумать детали того, что собираюсь сделать, а пьяница сейчас поймет, что мое плечо под «железной рубашкой» чересчур жесткое. А, была не была, один фиг это просто хулиганство!
Я воспарил с места вверх, медленно и эпично, потихоньку пряча плащ анонимности в инвентарь и пафосно сбрасывая обноски на землю. Под ними у меня были привлекающие внимание золотые трусы, которые сейчас отрабатывали свою роль на тысячу процентов. Скрестив руки на груди и снисходительно смотря на упавшего на задницу пьяницу, я медленно полевитировал на цепях в сторону помоста. Встав на доски, с которых испуганной газелью скакнул зазывала, я набрал полную грудь воздуха и рявкнул максимально низким, напитанным Ки голосом:
— Граждане Краста! Я принес вам весть!
Теперь сделать морду совсем уж кирпичом, даже шлакоблоком, и меееедленно повращать головой туда-сюда, убеждаясь, что даже тараканы на прилавках остановились и начали слушать. Плюс минус так оно и было. Я вздохнул и продолжил, выжимая из голосовых связок максимум басов и вибрации:
— Если вы не слышали о том, что Эйнур захвачен демонами, то услышьте меня сейчас — ибо он захвачен! Царства рушатся! Воздвигнуты будут на Колисе три трона! Человеческий! Демонический! Мертвый! Вам всем суждено служить! Выбирайте себе владыку, пока он сам не выбрал за вас!
В этот момент до помоста протолкался один из стражников. Вскочив на него, он с вытаращенными глазами врезал мне торцом копья в живот. Прекрасно. Взяв балбес за шкирку, я ласково стукнул его кастетом в рубаху, а когда та красиво разлетелась в мелкие клочки — еще раз, уже в поросшую жидкими волосиками грудь. Кожа стражника стала отчаянно-зеленого цвета и я царственным жестом уронил его в охнувшую и шарахнувшуюся подальше толпу.