Что ж…
Склоняюсь ниже, к его лицу.
Невесомо и бережно кладу руки на его бороду, нежно касаюсь большими пальцами его щек.
«Пусть у него снесет голову…», — думаю я в последний момент перед тем, как коснуться его губ своими губами.
Но стоило мне это сделать, как я поняла, что ни черта я не инициатор!
Мирон-охотник будто ждал, когда Лиза-зайка, изображая из себя храбряшку, прыгнет в силок.
Окунувшись в поцелуй, я тотчас ощутила, как одной рукой Мирон крепко зафиксировал мой затылок, а второй — он властно прижал меня к себе.
Поцелуй выходит долгим.
Немного сумасшедшим.
Оторвавшись от Мирона, я жадно вдыхаю воздух. Посмотреть в его глаза пока не могу. Стыд не окончательно покинул меня. Поэтому я прижимаюсь виском к его виску. Дышу ему чуть ли не в ухо. И, судя по тихому переливчатому смеху и содрогающейся подо мной грудной клетке, это его забавляет.
— Надеюсь, детка, ты дотерпишь до дома и не изнасилуешь меня прямо здесь, — в момент передышки иронизирует он.
Насмешливо приподнимаю один уголок губ и целую Мирона снова.
Глава 16. Цунами
Мирон
Меня сводит с ума ее запах.
Аромат неизвестных мне цветов ненавязчиво источает ее кожа. Ее волосы.
Чувствую себя ненормальным, когда понимаю, что хочу вдыхать его снова и снова.
А вкус губ ее совсем иной.
Сладкий.
Дико манящий.
Будто ее губы свежие сочные черешни. Так и хочется вонзить в них свои зубы, откусить самый лакомый кусочек и съесть.
Долго и с наслаждением мучаю сладкий рот Лизы поцелуем. Не могу наиграться. Не могу напиться.
Лишь когда я чувствую, что Лизу захватило состояние удивленного оцепенения, я отступаю.
Ли-и-за-а.
Лиза…
Ее имя чистое. Непорочное.
У меня будто в башке переключает фазу, когда я зову ее по имени. Делаю это редко, потому что стоит мне произнести ее имя, как откуда не возьмись, из меня вылезает пай-мальчик.
Пай-мальчик, серьезно?
Да!
Поэтому: детка, крошка — зову ее ласковыми отстраненными прозвищами, лишь бы оставаться собой. Лишь бы сохранять свободу, которой я дорожу всю свою жизнь.
Но сейчас я не могу.
В голове, на языке живет ее имя. Щекочет нерв током и запускает мгновенные импульсы в позвоночник.
Лиза.
Произношу ее имя, чувствуя ветер на языке.
Хочу освободить ее волосы.
Шпильки, заколки, резиночки — все летит прочь из ее волос. Короткий возглас и детка шипит, произнося мое имя.
Добившись своего, расправляю светлые локоны по ее плечам. Они рассыпаются, как волны горного водопада. Обхватываю пылающее лицо ладонями и наклоняю к себе. Зарываюсь носом в волосы и вдыхаю дурманящий запах.
— Классно пахнешь. Что это? — зачем-то спрашиваю я.
Вот будет смешно, если не узнал простой знакомый цветок.
— Ты про шампунь?
— Ага.
— Я не помню, — тихо усмехается она, — у меня несколько флаконов. Все зависит от настроения. А какой использовала в последний раз… Не могу сказать, — Лиза невинно пожимает плечами.
В следующий момент я подмечаю перемену в ее глазах, в ее поведении.
Своими вопросами я отвлек Лизу, и она задумалась над происходящим между нами. Засмущалась. И я, верно догадавшись о ее намерениях с меня слезть, перехватил скрещенные запястья.
Она резко вскинула глаза. Рвано выдохнула, всколыхнув прядь, упавшую на лицо. Мне хотелось ее услышать, но она молчала. Вместо этого, она задвигала бедрами, отодвигаясь от меня.
Я подтянулся, отпустив ее руки, обхватил лицо и направил на себя.
Лиза заметно сопротивлялась.
Мне очень не хотелось терять ту девочку, которую я только что видел.
— Не уходи, — прося, шепчу я.
Ослабляю хватку и ласково скольжу ладонями по распущенным волосам. Повторяю движения, это успокаивает Лизу. В какой-то момент она просто расслабленно прикрывает глаза. И я вновь беру ее лицо в ладони и слегка прижимаюсь лбом к ее лбу.
Ресницы вздрагивают и взлетают.
— Ведьма…
Шепчу в распахнутые зеленые глаза.
Лиза
— Ведьма, — шепчет он.
Не успеваю отреагировать.
Испытывая легкий ступор, вмиг оказываюсь в крепких объятиях, и незамедлительно становлюсь пленницей жаркого и страстного поцелуя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Спасает мою душу от неминуемого соблазна лишь то обстоятельство, что мы приехали к загородному дому Мирона.
Короткая остановка и следом машина въезжает в ворота.
Щеки начинают пылать сильнее, когда понимаю, что водитель мог видеть, что я вытворяла.
Боже, как стыдно!
— Пусти, Мирон, мы же не одни! — для верности дела, добавляю волшебное слово: — Пожалуйста!
Он не отвечает, но в глазах его я вижу понимание.
Больше не чувствую, чтобы меня что-то держало.
Быстро спрыгиваю с Мирона и судорожно ищу солнцезащитные очки, чтобы спрятать свои стыдливые глаза. Нацепив их, ощущаю временное облегчение.
Поправляю волосы, чтобы смотреться более прилично. И вдруг ловлю на себе сочувствующий взгляд Потемкина.
— Ну, ты и паришься, конечно, — неодобрительно качает он головой. — Сиди пока.
Он без суеты покидает салон автомобиля. Водитель вышел чуть раньше. Между ними происходит короткий разговор, и мужчина в черной униформе уходит.
— Выходи, королева, — как всегда издевается Мирон, и я выбираюсь из салона.
На улице густые сумерки. Очки не нужны. Поэтому снимаю их, и в этот момент Потемкин оказывается рядом.
Свежий и приятно прохладный воздух пьянит, окончательно лишая меня рассудка.
— Пойдем в дом, — спокойный тоном произносит он, протягивая мне руку.
— Я… Мирон… если честно сейчас очень плохо соображаю, — театрально прикладываю ладонь ко лбу.
— Я тебя не подпаивал. Кофе ты сама купила. Идем! — тверже говорит он и, взяв меня за руку, увлекает за собой.
Больше начинаю думать об Авроре и Дарье Филипповне, переступив порог их дома. Вспоминаю, где мой телефон. Проверяю карманы кофты, прощупываю спортивные брюки.
— Не это ищешь? — держа мой гаджет в руке, Мирон слегка трясет его в ладони.
Открываю рот, чтобы попросить вернуть мне телефон, как вдруг его экран загорается от входящего вызова.
Потемкин притворно хмурится, косясь на гаджет.
— Ой, кто это? — устремляет на меня свой взгляд, наигранно полный изумления. — Кажется, это моя мама тебе звонит! Что же будем делать?
Он подносит указательный палец ко рту, изображая благородную задумчивость ребенка, который очень-очень хочет принять верное решение.
Не могу сдержать улыбки, наблюдая за зрелищем. Закатываю глаза и качаю головой.
Что же тут сделаешь?
Ничего тут уже не сделаешь. Мирон не исправим. И он будет дальше подобным образом издеваться надо мной. До тех пор, пока я не сдамся.
— Ой! Кажется, я нажал не на ту кнопку, — паясничает он.
Экран гаснет.
Я тихо выдыхаю.
Смотрю на него, а он на меня.
— Перестань париться и думать о тех, кто ищет и ждет только выгоду, — выключая мой телефон, молвит Мирон уже своим голосом.
— Но я тоже ее искала…
— Вот именно, что «искала», — он на секунду отрывает взгляд от телефона, а затем, отшвырнув его на высокий журнальный столик, направляется ко мне.
На ходу снимает пиджак…
Расслабляет узел галстука…
И…
…проходит мимо.
— Хочешь есть? — внезапно остановившись, меня спрашивает он.
— Нет, — повернувшись к нему, скромно роняю я.
Мирон понимающе цокает языком.
— Ну да. Ты же кофе пила.
Заправляю непослушную прядь волос за ухо и скрещиваю руки в мучительном ожидании.
— Пошли на кухню! — властно звучит командный голос.
Потемкин по-хозяйски следит, чтобы я прошла на кухню первой.
Вспоминаю, что сегодня утром была на совершенно другой кухне. На кухне Ванды. Там царил уют и атмосфера сказки, а здесь комфорт и авторитарность владельца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В глаза бросается идеальное состояние обстановки.
Не ожидала.