- Не буду… И в больнице останусь, пока вы лично меня не выпишете, будущая госпожа Кирсанова. Или тебе больше нравится Айвазовская? Тогда мы можем поменять фамилию и стать семьей Айвазовских…
Она засмеялась, смешно хлюпнув носом.
- Не надо ничего менять! Я люблю тебя…
- И я тебя люблю. Очень сильно и очень давно. Прости, что столько скрывал от тебя, прости, что из-за меня вы оказались в опасности, прости, что не доверился, просто прости…
- Как же я могу не простить тебя?
Мия наклонилась и мягко коснулась моих сухих губ своими влажными, солеными от слез губами.
- Рыбкина проверили?
- Да. Он невиновен. Его действительно шантажировали, взяв под прицел жену и детей, поэтому он пришел к нам в дом и попытался выманить меня. Но человек, подосланный Козловым быстро просек, что план не удался, поэтому вырубил его, и хотел проникнуть внутрь. Хорошо, что Сергей появился вовремя. Он-то его и обезвредил. А ты не представляешь, как я испугалась! Даже в шкаф спряталась от страха вместе с малышом!
Горло сдавил спазм. Тяжело принять тот факт, что не мог защитить семью, что пусть недолго, но все же любимой женщине было страшно, а меня не было рядом.
- С кем сейчас Витя?
- О! У него теперь куча нянек. Всяких-разных! Бритоголовых, татуированных, бородатых! Он их всех сумел очаровать. Твои охранники, кажется, скоро сменят профессию на менее брутальную!
Усмехнулся, представив Алексея, который, наверное, даже в душе со стволом не расстается, меняющим памперсы младенцу и трясущим погремушкой.
- Можем подкинуть им еще парочку, как ты думаешь?
Мия округлила глаза.
- Не так скоро, Кирсанов! И в следующий раз мы будем планировать беременность! Я сделаю сто тысяч миллионов тестов, чтобы потом не пришлось снова неожиданно рожать!
- А по-моему все было довольно… впечатляюще… Будет, что рассказать внукам! Историй у нас предостаточно!
Дамир
- Они такие легкие…
Сегодня я впервые взял своих детей на руки. Я, конечно, видел их до этого, смотрел, как Снежинка кормит их грудью, но взять на руки до ужаса боялся. Они ведь… маленькие. Просто крошечные!
Сейчас, после того как Снежана дала мне их подержать, мне казалось, будто на меня высыпали тонну ванильного счастья. Я никак не мог успокоить бешено стучащее в груди сердце.
Два белокурых малыша причмокивали губами, лежа у меня на согнутых руках. Они были больше похожи на Снежку. Вроде бы. Но я надеялся, что пару черточек отца малыши все же прихватили.
Ольга подошла к нам с фотокамерой.
- Не против, если я вас сфотографирую?
- Ну что ты, мам! Конечно, не против!
Снежане все еще было больно ходить, поэтому она часто лежала в постели. Вместе с Даном и Надей я подошел к ней и уселся рядом. Она смотрела на меня светящимися от любви и счастья глазами, в которых я буквально тонул. Все события последних дней потускнели на фоне этих чувств. Они того стоили. Теперь я точно знал, что буду всегда бороться за данное мне богатство. За мою семью, мою любовь, за моих детей. Дороже этого у меня ничего и никогда не было, нет, и не будет.
Многим ли уготованы такие подарки? Многие ли их ценят? И что мы делаем сами, чтобы уберечь то, что дано?
Жаль, всегда будут люди, готовые разрушить построенное чужими руками, готовые мстить и калечить других за собственные неудачи, готовые растоптать чью-то жизнь, словно она ничего не стоит.
Со своим демоном нам удалось расквитаться. Я так и не смог ответить себе на вопрос: правильно ли то, как все получилось в итоге? Правильно ли радоваться смерти другого человека? Человечно ли? Но, вы можете посчитать меня мерзким, я вздохнул с облегчением, когда понял, что чудовище, мучившее моих близких, больше не откроет глаза.
- Когда поедешь к Руслану? – шепнула Снежинка мне на ухо.
- Побуду с вами еще немного, а потом к брату.
Мия звонила час назад и сообщила, что Рус очнулся. Я знал, что брат поправится, чувствовал, словно мы дышали одними легкими. Хотя был момент, когда мне казалось, что я потерял его. В тот день у Ригермана он упал с раной в груди, оттолкнув Михаила. Это так было похоже на Руса – жертвовать собой, брать слишком большую ответственность на себя. Вот и тогда он готов был отдать жизнь. И если бы мне дали шанс, я бы, наверное, поменялся с ним местами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Улыбочку, ребята. Больше нет причин горевать!
Снежка нежно посмотрела на мать. Я мог только представить, как она была рада за эту несчастную женщину, столько лет прожившую с психопатом, и вот, наконец, освободившуюся от него.
Мы прижались друг другу и заулыбались, позволив Ольге сфотографировать нас.
- Тук-тук, не помешал?
Голос Михаила раздался неожиданно для всех. Я почувствовал спиной, как Снежана напряглась, а Ольга вздрогнула, чуть не выронив фотокамеру.
Ригерман стоял в дверях. В руках его были какие-то вещи в разноцветных пакетах и мишуре. Скорее всего, подарки для Снежи и детей. Он неуверенно переступал с ноги на ногу, и бросал взгляды то на Снежану, то на Ольгу (точнее на ее спину).
- Я… мне сказали, что цветы нельзя… потому что маленькие дети, у них может быть аллергия… Если я не вовремя…
Тут Ольга обернулась и посмотрела на него в упор.
- Ну что ты, Миша… - ее тоненький голос заметно дрожал. – Ты мог бы и раньше приехать…
- Я хотел дать время… И нужно было кое-что… уладить.
Михаил жадно обводил женщину глазами, пытаясь вобрать каждую ее частичку в себя. Пытаясь запомнить, запечатлеть ее хрупкий образ, а также отметить все изменения, что произошли с ней за годы их разлуки. Я понимал его чувства, и мог только представить, что было бы со мной, если бы кто-то взял и отнял у меня Снежану на много лет… Мучил бы ее, пока я сбивался с ног в поисках малейшего следа, ведущего к ней.
- Оля… - он даже не сказал, он выдохнул.
- Миша… Это… твоя дочь, - Ольга махнула рукой в сторону Снежаны. – И твои внуки. Ты в праве не верить. Никто не осудит тебя. Особенно после того, как ты помог нам всем. Если не хочешь, можешь даже не принимать… можешь… Я все пойму… я…
- Оля… Да о чем ты говоришь? Да я мечтал об этом… Я всегда только тебе верил… и только тебя любил и ждал…
Ригерман сделал пару шагов вперед и, уронив подарки к ногам, сгреб Ольгу в охапку.
- Ты настоящая… Не мираж… Я только в это пока не могу поверить…
Она вдруг обхватила его плечи и разрыдалась в голос.
- А я думала, что больше никогда, слышишь, никогда тебя не увижу!
- Прости меня, Оля! Это я во всем виноват!
- Неправда! Неправда!
Малыши беспокойно заерзали, пока мы со Снежаной смотрели на двух покалеченных судьбой людей, у которых появилась возможность открыть друг другу сердце. Утерев слезы радости за мать, Снежка взяла у меня одного из детей и стала покачивать из стороны в сторону.
- Им нужно время. Нужно побыть вдвоем. Есть ведь еще и Сергей. Ему мама тоже небезразлична, - тихо проговорила она.
Я кивнул соглашаясь.
- Но ты ведь не откажешь Михаилу… в знакомстве? И в общении с детьми?
- У меня никогда не было настоящего любящего папы, - Снежка пожала плечами, - может, теперь появится. И не просто папа, но еще и дедушка. Может, не все у нас потеряно…
- Не забывай, что скоро у тебя будет еще и любящий муж!
Она выгнула бровь, ехидно ухмыляясь.
- Делаете предложение замужней девушке, господин Кирсанов?
Ох ты черт! А я и забыл, что с Русом они еще не развелись!
- Ну если вы замужем… Тогда я, пожалуй, не буду разрушать семью и отбирать жену у собственного брата…
- Хочешь, чтобы я тебе нос откусила? – Снежка клацнула зубами, а я засмеялся.
- Кстати, я вовсе не против покусываний. Но только нежных, осторожных и… не в нос… правда, я вынужден предупредить, что у этих покусываний есть противопоказания: от них в итоге могут появиться дети! Еще одни близнецы!
Эпилог
Месяц спустя