Затем поднес его прямо к роже задыхающегося Козлова.
- Видишь, что это? Это мои акции. Они в полном порядке. Когда Ольга позвонила мне и все рассказала, я сначала не поверил своим ушам. Никак не мог смириться с тем фактом, что слышу ее голос через столько лет безуспешных поисков. И тут она рассказывает, что у меня есть дочь… Я был ошеломлен, сбит с толку, но по привычке не мог не проверить факты… И как оказалось, не зря проверял. Так я вышел на тебя. После чего еще раз созвонился с Олей, и она уже более подробно пояснила все, что знает о тебе и твоих делишках. Я быстро просек твою схему, поэтому смог предотвратить финансовый крах корпорации. Так что ты снова в проигравших. На этот раз окончательно.
- А так как во время пожара в доме был якобы не я, - продолжил Дамир, - а Руслан, то и подпись на бумагах недействительна, так как продать свои акции тебе мог только я. Но самое страшное, что это никакого значения для тебя уже играть не будет, ибо ты отсюда не выйдешь.
Убрав локоть от горла покрасневшего от нехватки кислорода Козлова, я швырнул его людям Ригермана, ожидавшим в стороне. Тот стал шумно откашливаться, согнувшись пополам.
- Ты – слабак, Вадим, - нанес сокрушительный удар Михаил. - Ты с самого начала делал неправильный выбор. Всю жизнь пытался доказать ублюдку-отцу, что ты чего-то стоишь. Да-да, я все знаю о твоем детстве… Но в итоге сам стал ублюдком…
Втроем мы смотрели на него, будто судьи. Козлов продолжал стоять, полусогнувшись, и тяжело дышать.
- Тут ты прав, - прохрипел он. – Ублюдком я стал…
Затем резко выбросил руку в сторону охранника, выхватил у того глок из-за пояса, и направил дуло в Ригермана.
- Так что хотя бы одного из вас я с собой заберу…
И он выстрелил. Брат закричал мне что-то, но я не слышал, потому что уже двинулся в сторону Михаила, чтобы оттолкнуть. Острая боль пронзила грудь, тысячью осколков разлетевшись по всему телу. Перед глазами замелькали лица: Мия. Витя. Они стояли перед холстом. Малыш был на руках у Мии, а я рисовал их. У меня хреново получалось, но мы были счастливы. Мия смеялась и говорила, что любит меня.
После образ сменился кривой усмешкой Козлова, его покрасневшей толстой мордой.
И прежде чем потерять сознание, я увидел, как один из людей Ригермана пустил ему пулю в лоб.
23 глава
Руслан
Свет больно резанул глаза, так что пришлось их закрыть на пару секунд, а потом открыть снова. На пятый раз получилось даже не щуриться. Где я, черт побери?!
Слева в области груди жутко болело. Я поднял руку, чтобы дотронуться до ноющего места, но мышцы затекли настолько, что поднять ее удалось лишь на несколько сантиметров, а потом она безвольной массой рухнула на постель.
Попытался оглядеться и понял, что нахожусь в больнице. Кроме меня в палате никого не было. Вокруг стояли какие-то приборы, я весь был обмотан проводами, в руках торчали катетеры, а от одной из машинок исходил премерзкий писк. Звук был столь отвратительным, что мне захотелось превозмочь собственное бессилие, подойти к прибору и раздолбать его к хренам. И так голова раскалывалась!
Что вообще произошло? Ничерта не помню! Будто часть моих воспоминаний стерли ластиком.
Дверь палаты открылась.
- Очнулся! – услышал взволнованный голос Мии до того, как увидел ее. – Доктор! Он очнулся! – завопила она и тут же подлетела ко мне. Следом за ней вошел мужчина среднего роста с темными с проседью волосами (по всей видимости, врач) и еще две девушки в униформе, которые сразу принялись доставать какой-то раствор и вешать его на капельницу.
- Руслан Андреевич, меня зовут Сергей Юрьевич Занин – я ваш лечащий врач. Именно я наблюдал за вашим состоянием, пока вы были без сознания, - начал мужчина. - Вы перенесли серьезную операцию, поэтому вам лучше не совершать резких движений, - добавил он, когда я попытался привстать.
Переведя взгляд на Мию, увидел, что у той по щекам текут слезы. Она судорожно смахивала их и зажимала рот ладонью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Операция? Это объясняло боль в груди… В голове начали всплывать образы предшествующих событий, отчего пульсация в висках стала практически невыносимой. Пожар. Разговор с Ольгой. Поездка к Козлову. Выстрел…
- Где Витя? Козлов мертв? Что с Дамиром и Ригерманом? – обрушил я шквал вопросов на Мию. – И кто-нибудь может… выключить этот адский звук?!
Одна из медсестер подбежала к прибору и нажала на кнопку. Писк сразу стих, слава Всевышнему!
- Успокойтесь, - ответил доктор, не дав Мие сказать ни слова. - Вы почти двое суток были без сознания, Руслан Андреевич, поэтому чрезмерная реакция вашего организма на внешние раздражители вполне естественная. Сейчас вам вколют успокоительное и обезболивающее. Необходим отдых для полноценного восстановления. Все остальные дела подождут.
- И сколько времени потребуется на реабилитацию, доктор? – подала голос Мия, утирая нос платком.
- Здесь ему лежать не меньше недели.
Недели?! Я чуть не завыл.
- Какого черта? У меня нет целой недели на валяние в постели!
- Мы вытащили пулю из вашей груди, Руслана Андреевич, которая чудом не дошла до сердца, но ребро все же сломала, поэтому, каким бы занятым человеком вы ни были, неделю на восстановление вам найти придется.
- Доктор, - Мия коснулась рукой его плеча, - могу я поговорить с ним наедине? Мне нужно всего пять минут, пожалуйста.
Занин нахмурился, но, в конце концов, кивнул. Видимо ему изрядно надоело лично иметь дело с упрямыми пациентами, поэтому он предпочел переложить эти заботы на родных.
- Пять минут. Не больше. Помните, что любые волнения ему сейчас могут навредить. К тому же, скоро придет хирург осматривать шов.
- Я вас поняла.
Когда врач и медсестры вышли, Мия присела на край кровати и обхватила мое лицо своими нежными, теплыми ладонями. Ее губы подрагивали, кожа была непривычно бледна, а под глазами проступили темные круги, словно она тоже не спала эти двое суток.
- Как же ты меня напугал, Айвазовский…
- Прости, Булочка…
- Хотела бы я сказать, что готова тебя убить, но даже боюсь произносить эту фразу после того, что пережила за эти дни. Ты хоть представляешь, что со мной было, когда приехал твой брат и сообщил, что тебя серьезно ранили?! Я ведь решила, что все! Что ты не выкарабкаешься! Не знаю, каким чудом врачам удалось тебя вытащить практически с того света!
Я уже собирался возмутиться, что не такой уж и слабак, и что отдавать свою жизнь так просто в лапы смерти не стал бы, ведь у меня есть любимая женщина и наш сын. У меня есть ради кого жить. Но Мия не дала мне и звука издать. Закрыла рот своей рукой и продолжила строгим голосом. В эту минуту она мне чем-то напомнила нашу преподавательницу по немецкому в университете, которая на любую попытку перебить ее подходила к студенту, подносила палец ко рту и орала «Sei still!» (ред. «зай штиль» - молчать!)
- Поэтому ты будешь лежать в этой чертовой больнице столько, сколько тебе сказали, Кирсанов! И меня не волнуют твои дела в компании, даже если за время твоего больничного она разлетится в пыль! Дамир мне все рассказал! Про отчима Снежаны, про их отношения… Про то, как ты решил поиграть в героя и броситься на пулю, чтобы спасти другого человека. В тот момент ты, конечно же, не думал, что буду чувствовать я, если ты погибнешь, ты не думал, что Витя будет расти без тебя, но сейчас… в эту минуту я прошу тебя, если ты нас любишь, хватит спорить. Я хочу, чтобы ты поправился, Руслан.
Сглотнув, я осторожно, чтобы не потревожить ранение, поднял руку и коснулся щеки Мии. Движения были слегка заторможенными, но мне все же удалось провести несколько раз по влажной коже.
- Не было такого дня, такого часа, чтобы я не думал о тебе, а теперь и о Вите. Я всегда думаю о вас, но не мог поступить иначе, понимаешь, Булочка?
Она закивала, закрыв глаза и приластившись к моей ладони.
- Больше так не делай, Айвазовский…