Арсен сильно изменился. Когда-то он был одним из приближённых Владимера и носился с мечтой принести волю Бога Западу. Арсен перестал грезить, он делал, как умел. Младотюрк стал бояться за жизнь, даже друг Урман был опасен, и между товарищами воздвиглась холодная стена. Арсен больше не был кем-то родным, нет, это начальник, вождь.
– Я доволен тобой, рыцарь, – Голос стал сух и резок. Наемник подумал, что вождь совсем не рад ему. – Люди говорят, что ты силен. Рассказывают, ты с молодежью разбил городскую когорту и с ходу занял острог.
– Мне просто повезло, – признался Урман. – Словенцы не опытны в бою против конных, к тому же у них не было луков.
Арсен отвернулся к стене. Рука нервно коснулась эфеса. Он быстро повернулся и лицо его дрогнуло.
– Главное дело ещё только впереди, – хриплым голосом проговорил он. Казалось, у него перехватило дыхание. – Мы идем на союз со Словенском. Пока это необходимо. Есть один человек, Бертин, который может помешать союзу.
– Я не убийца, – тихо сказал Урман.
– Мне больше некому довериться. Это необходимо для победы. Сделай ради Орды. Ради меня. Ты должен мне! Забыл? Помнишь, как ты пришел к нам – голый, нищий и опустошенный. Кто дал тебе меч? Кто дал право судить? Я!
Рыцарю показалось, что Арсен ненавидит его. Он никак не мог понять, чем навел опалу.
– Я вождь и могу просто приказать! Но я прошу – поезжай в Пагорки и убей этого ублюдка!
– Я сделаю это в искупление долга.
– Отлично! Дело простое, важно не привлекать внимания. Поэтому отряд не нужен. Возьми только самого преданного человека и выезжай уже сейчас!
Легко сказать! Урман попрощался с товарищами, позвал Менги, а что, хороший парень, в бою расторопен, и немедленно выехал из лагеря. Менги почти исполнилось двадцать пять. Он был ловок и пока ещё достаточно наивен, чтобы не вызывать острой неприязни. Жизнь удивляла и радовала кочевника. Он говорил, что копит на калым, но как-то неохотно, не торопясь, лишь бы не отставать от других. Менги любил жизнь, любил так, как её может любить игрок. Но простая размеренная жизнь была противна. Наверное, только из страха стать скучным пастухом он затягивал с женитьбой.
– Эх, Менги, когда же ты повзрослеешь? – улыбнулся Урман, глядя на взлохмаченную голову. Кочевник почти не следил за собой, волосы то отрастали до неимоверной длины, то он сбривал их начисто.
– Надеюсь, к тому моменту, когда это случится, меня не будет в живых! – засмеялся номад.
Весенняя погода неустойчива: ещё днем светило солнце и было жарко, но к вечеру небо затянула алая пелена, с севера дохнуло холодом. Из-за рта повалил пар. Казалось, дороге не будет конца и краю. Пейзаж не располагал к радости: скучная окаменевшая земля, серые валуны, желтая трава. Область словно вымерла: остатки населения бежали. На нейтральной полосе было холодно и скучно.
– Почему тебя выбрали? – спросил Менги. Парень на ходу жевал пшеничную лепешку, говорил невнятно и с паузами.
– Самый последний младотюрк справится лучше. Всем известно, что Урман не любит убийств.
– Я не знаю, – признался рыцарь. Он не понимал, куда клонит товарищ.
– Мой тебе совет, как только вернешься в Сарай, забирай ценное и уходи, пока цел.
– Не понимаю?
Менги хмыкнул, заглотил остатки лепешки и рванул поводья. Конь ускорился. Парень птицей взлетел на ближайший пригорок.
– Мы приехали!
Всадники помчались вниз по склону. Селение состояло из нескольких каменных домиков и сараев. Урман погнал коня, не зная толком, что дальше делать.
Менги первым заподозрил неладное. Он поднял руку.
– Собаки не лают!
Пагорки встречали в полном молчании. Ни дыма, ни лая, ни мычания скотины.
– Лучше возвратиться, – прошептал Менги. – Тут кто-то уже побывал.
Урман замер, прислушиваясь. «Надо уходить! – подал голос рассудок. – Слишком опасно».
Из-за угла мелькнула тень. Менги вскинул лук.
– Уходим! – прошипел номад.
Урман слишком долго колебался. Несколько человек натянуло сеть, перегораживая дорогу. Два арбалетчика поднялись на крыше. Рыцарь вытянул саблю.
«Ловушка! Нас ждали! – испугался Урман. – Я привёл в западню»!
– Сдавайтесь! – приказал женский голос. – Вы окружены!
Менги зашипел как кот, обожжённый кипятком. Номад рванулся в сторону.
– Орда! – выкрикнул воин.
Ветвистая молния вылетела из-за домов и взрыла землю под копытами Крохи. Урман выпал из седла и тяжело рухнул на спину. Зрение расплылось от удара, но он смог заметить, что Менги прорвался через заслон.
Ледяное лезвие прижалось к горлу. Рыцарь увидел бледное лицо воительницы.
– Без шуток! Шевельнёшься – умрёшь!
Урману связали руки, забрали саблю, кинжал и повели под конвоем из двух хмурых мужчин. Ещё несколько стрелков присматривали с крыши. Рядом шла воительница в алой мантии и фигурном панцире. Длинные волосы выбились из-под остроконечного шлема.
– Я слышала об одном рыцаре с Рюгена, – заметила девушка. – Урмане. Возможно, только из-за моего любопытства ты ещё жив.
Пленник промолчал. Голова кружилась от удара. Урмана втолкнули в дом. Внутри было темно, хоть глаз выколи.
– Оливер, займись камином! Я замерзла как сосулька! – приказала воительница.
«Что им от меня надо? – соображал рыцарь. – Надеюсь, я ещё буду жить, пока Менги приведёт подмогу»!
Пламя заплясало на поленьях. Воины сгрудились перед камином, отогревая замерзшие руки.
– Кто вы такие? – спросил пленник. – Какого демона вам нужно?
– Так всё и сказал, – хмыкнул один из воинов. Он был угрюмым мужчиной лет тридцати с изрезанным лицом.
– Хмель, спокойней! Дай ему наговориться перед смертью, – перебила девушка. – Моё имя Лира. И ты – наше задание. Один из ханов послал нас убить, так, чтобы руки самих ордынцев остались чистыми.
– Почему я ещё жив?
– Сначала ответишь на вопросы, – продолжила Лира. – А будешь упрямиться, я выжгу тебе глаза и какие-нибудь другие части тела. Что ты здесь забыл?
Урман чуть напряг мышцы. Верёвки держали крепко, да и драться безоружному против троих было сложно. К тому же в селении кто-то умел колдовать.
– Арсен послал убить одного человека, который мешает Орде. Бертин, я не знаю, кто это такой. Мне приказали – я выехал!
Лира повернулась к товарищам.
– Зачем им сдался монах? Разве, что это была ловушка для рыцаря. Да, Урман, тебя предали. Должно быть слишком вознёсся. Твоим именем пугают детей. Урман Окаянный – так тебя прозвали в Умани! Хмель, позови Бертина! Он что-то скрывает! Оливер, проверь посты, предупреди, что мы скоро уходим!
Они остались вдвоём. Лира придвинулась к пленнику. Он спокойно смотрел на бледное, окаймлённое смоляными локонами, лицо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});