Читать интересную книгу Если бы (СИ) - Фокс Оксана

Поднос накренился в ослабевшей руке. Пивной бокал съехал, разбился вдребезги о плитку. От барной стойки отделился Хэнк, обрушился потоком брани, обзывая неповоротливой, безмозглой курицей. Шофёры хмыкали, недобро щерясь. Лина молча собрала с пола осколки, думая только о том, что повезло: бокал был пуст и никого из подпитой братии не задело.

Вынимая из гриля говяжий стейк, Лина охнула от полоснувшей боли: основание ладони неестественно побелело и вспухло от ожога. Оттолкнув от печи, Али тонко завизжал:

– Карамба, Жоз! Жоз! Идиотка, угробила заказ!

Не слушая, Лина подхватила тарелки и побежала в зал, сомневаясь, что клиенты ещё в состоянии отличить почти прожаренное мясо от прожаренного.

Перевалило за два часа ночи, когда начистив последнее ведро картофеля и перемыв посуду, она стянула грязный фартук. Экономя силы сунула грязные скатерти в стиральную машину, смазала ожёг мазью и присела на край табурета, положив кипящую голову на холодный пластик стола. Белый колпак Жозе выплыл и исчез в клубах пара. В зале монотонно гудели голоса, изредка взрываясь рёвом. Посетители смотрели бейсбольный матч. Веки налились тупой болью, Лина прикрыла глаза больше никуда не торопясь: последний автобус давно отъехал от остановки.

Слыша в теле каждую ломившую кость и ноющую мышцу, она заставила себя выпрямиться. Сжав челюсти, одним глотком допила остатки воды и стиснула стакан. Спазм вывернул гортань наизнанку, из глаз брызнули слёзы, бессильный кашель заклокотал в груди неспособный вырваться наружу. Лина зажмурилась, не представляя, как лечится без таблеток и антибиотиков... Она влила в себя столько жидкости, но жар только усиливался... В воспалённом мозгу раздулась единственная мысль: держаться... держаться до приезда Джулии.

Морозный воздух оцарапал гортань и лёгкие. Боль чуть рассеяла беспамятство. Проведя ладонью по пластмассовому лицу, Лина сняла с глаз пелену и, стянув шапку, спустилась по ступенькам. Как жарко...

Погруженные в сон рефрижераторы перегородили дорогу, закрыв звёздное небо. Вдалеке, взвыли и быстро отдалились полицейские сирены, промчали по Райва-авеню в сторону Фуд-Сентер-Драйв. Звенящая тишина стала отчётливей. Полуприкрыв глаза, Лина медленно обходила безмолвные глыбы грузовиков, пошатываясь из стороны в сторону.

Над головой раздался резкий звук похожий на выстрел. Стекло звонко посыпалось на асфальт. Единственная лампочка погасла.

Напрягая слух, Лина ускорила шаг. Стараясь не шуметь, вынула из кармана круглый баллончик, привычно положила палец на кнопку подачи газа. Под тяжёлым ботинком звонко треснул лёд. Не оборачиваясь, Лина побежала, толкая ватное тело силами воли. Впереди последний ряд грузовиков, остановка недалеко, в пятидесяти шагах, за ней пустошь, а там она уйдёт...

– Стой!

Лина различала бегущие навстречу красные огни. Раскрыв огромную пасть, темнота летела в лицо. Клочья пены слетали с клыков, застилали глаза. Толчок в спину лишил равновесия, и Лина полетела лицом вниз. Мелькнул серый асфальт с ошмётками грязного снега. Она не знала, как удалось в последний миг развернуться, смягчив падение плечом. Острая боль пронзила тело, дыхание забилось, в глазах поплыло. Выбитый баллончик громко покатился по асфальту...

Воротник впился в шею. Грубые руки потянули, развернули: обдало перегаром и машинным маслом. Лина отвернулась от летящего кулака – удар скользнул по скуле, разбил губу. Рот наполнился солью. Омерзение вытеснило страх – затопило бешенство. Лина вырывалась, колотила по лохматой голове, царапалась, пинала коленями мягкий живот, извивалась, пытаясь выползти из-под грузного тела.

– Помогите! Сюда! На помощь! – из горла вырвался хрип.

Огромные ладони схватили голову, резко опустили затылок об асфальт. Сознание взорвалось, захлебнулось красным. Где-то вдалеке, трещала разрываемая ткань, отлетали и падали пуговицы. Закрутила волна, накрыла с головой. Лина ушла под воду, видя на поверхности в прорези рыжих волос черные зубы и свои раскинутые в грязи руки.

– Ну, чего тут, старине Джеку... – Здоровяк хрюкнул и повалился мешком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Из сдавленных лёгких выбило последний кислород, затрещали едва зажившие рёбра. Конвульсивно раскрыв рот, Лина захрипела. Бордовые пятна смерти запрыгали под веками, когда вдруг в перекошенный рот, хлынул воздух. Судорожно глотая жизнь, Лина захлебнулась надрывным кашлем, обдирая горло.

– Ты в порядке?

Глаза проткнуло болью, Лина зажмурилась.

– О, черт! Прости!

Луч фонаря сместился в сторону. Опустилась благодатная темнота, обрела форму: над головой навис козырёк фуражки. Коп!

Облегчение, такое же мучительное как пережитый ужас, шевельнуло застывшую кровь. Запротестовали мышцы, кости, заныл ожёг, вернулась боль раздирающая горло. Выдохнув, Лина повернула голову и охнула, ужаленная новым приступом. Попробовала дотронуться до затылка и не смогла. Пальцы запутались в липких волосах.

Придерживая за спину, полицейский помог встать. Скользя по грязи ватными ногами, Лина всеми силами удерживала сознание.

– Ты в порядке? – снова спросил коп.

Приваливаясь спиной к огромному колесу грузовика, она хотела кивнуть, но вовремя спохватилась, с трудом выдавила:

– Где он?

– Отключился. Сейчас прибудут полицейские, заберут тебя в участок дать показания.

Опустив глаза, Лина посмотрела на распластанное в грязи тело. Из полуоткрытого рта на рыжую бороду стекала розовая слюна, в большой руке, с отбитыми плоскими костяшками, застряла светлая прядь. Слабость навалилась так неожиданно, что Лина вцепилась в плечо полицейского:

– Я... не буду, заявлять. Можно... мне домой?

– Ладно. Разберёмся. – Приложив к губам рацию, он быстро заговорил, не спуская с Лины прищуренных глаз: – Сможешь идти? Давай, помогу. Я знаю тебя. Ты работаешь у Хэнка. Куда отвезти? В клинику? Нет? Домой?

Глаза закрывались, Лина не понимала, чего он хочет, куда тянет… Безвольно повиснув в его руках, она кое-как двигала ногами.

– Так, ладно. Где ты живёшь?

Лина расслышала вопрос, но не успела ответить. Полицейская мигалка вспыхнула и ударила точно в мозг.

Глава 22

Синий-синий океан, безбрежный. Она хорошо знала его цвет. Купалась, невесомо покачивалась на пронизанных светом волнах. Вытянув руки, бездумно пропускала сквозь пальцы солнечные лучи, наслаждаясь нежностью и теплом.

– Ты моё небо...

Небо?

Лина резко села в кровати.

Умытое небо обняло шапки снежных крыш, глядя в чистое окно сквозь полоски белых жалюзи. Просторную комнату заливал яркий дневной свет. Лучи путались в узорах оливковых обоев, высветили пыль на комоде красного дерева с массивными бронзовыми ручками. Оббитое лазурной тканью кресло тонуло под ворохом мужских байковых рубашек и спортивных журналов. Чёрные боксёрские перчатки и пара гантелей валялась на терракотовом ковре у хромированного торшера в стиле модерн.

Какофония цветов и стилей резанула. Лина поморщилась. Протянув руку, нащупала на затылке под коркой волос болезненную выпуклость. Голова кружилась, но больше не болела, как и горло. Температура спала, оставив напоминанием слабость в онемевших мышцах. Во рту стоял отвратный привкус горечи.

Где она?..

Лина смяла в ладонях темно-красное покрывало, резко откинула. Неуместно и жалко на темных глянцевых простынях смотрелись белые худые ноги в синих кровоподтёках и синяках. Она механически потянула на бёдра застиранную зелёную футболку от Кельвина Кляйна и дёрнула одеяло, испуганно оборачиваясь.

Дверь бесшумно отворилась. Темноволосый коренастый мужчина вытянулся на пороге по команде: смирно.

– Не знал, что ты поднялась, – он скосил глаза на тумбочку с лекарствами. – Доктор сказал: проспишь до вечера.

– До вечера, – повторила Лина, неосознанно трогая разбитые губы.

– Да, до вечера. Болит? – он шевельнул указательным пальцем у рта.