о том, как продолжалось ее соблазнение Стоуна. Должна отдать ему должное, держался он долго — почти два месяца. Ох, как же изощрялась эта женщина. Одно я могу сказать с уверенностью, если Вайолет находила дело по душе — отдавалась ему целиком без остатка.
У любой девушки в арсенале есть особенная улыбка, кокетливые взгляды, прикосновения, то самое платье или белье, но эта женщина превзошла самую искусную куртизанку.
Она методично, день за днем соблазняла и затягивала в свои сети Стоуна. Играла на его симпатии к ней, затрагивала все: от невинных прикосновений, до якобы случайно оголенных участков кожи. Она даже не остановилась перед полным обнажением, подстроив поездку на водопады и свое купание в одном из них так, чтобы бедный Стоун увидел ее во всем блеске порочной красоты.
Разве может быть невинно тело и так развращена душа?
Но все же Стоун держался. Он даже попытался бежать от наваждения, но вскоре вернулся, сдавшись демонам порочности.
И тогда наступил финальный акт пьесы — Вайолет все же использовала рецепт своей тетки для приготовления особенного зелья. Нет, не приворотного. А того, что лишает воли, одновременно являясь мощнейшим афродизиаком.
Прочтя запись девушки о том, что хорошо бы было дать это зелье еще и Ройсу, а затем заставить его мучиться, оставив без удовлетворения.
Это стало последней каплей на сегодня, вынудившей меня в омерзении запрятать дневник подальше и выскочить вон из замка, стремясь отвлечься.
Но все было тщетно. Перед глазами мелькали зарисовки из дневника. Эта сумасшедшая вспомнила о своем таланте и теперь иллюстрировала развратное белье, различные приспособления, фрукты и все остальное, что использовала в соблазнении Стоуна.
— Элиза?
Я подпрыгнула, застигнутая врасплох окриком Ройса. Стремительно заливаясь краской, уговаривала себя, что он не может прочесть мои мысли и узнать о том, что творила его бывшая жена.
Неужели он ничего не замечал? Или делал вид?
— Я… вышла прогуляться перед ужином.
Мужчина кивнул, подстраиваясь под мой шаг.
— Ваша матушка устроилась? — решила я сменить тему, дабы не думать о том, воплотила ли Вайолет свой дьявольский план в отношении Ройса.
И почему за все то, что она творила не ее наградили уродством и пророчеством?
— … Но Вы ведь и так это знаете… — закончил граф, и я к своему стыду поняла, что не слышала ни слова.
Чуть не зарычав от досады, остановилась сжимая кулаки.
Так дальше продолжаться не может.
— Что с Вами? Элиза, Вы дрожите, — нахмурился Ройс, сжимая меня за плечи и растирая их.
— Замерзли? Или простыли?
Я замотала головой, зажмурившись. Мне так хотелось рассказать ему обо всем. Но это ведь ему нужна моя помощь, а я собираюсь жаловаться как мне тяжело?
Вскинув голову, встретилась с обеспокоенным потемневшим взглядом Зверя.
— Ройс, я… Я понимаю как должно быть Вам опостылел это облик… и то, что творится с замком, но… — не в силах продолжать, закрыла лицо руками, застонав в голос.
— Элиза, ты меня пугаешь. Что происходит? — потряс меня за плечи мужчина, вынуждая опустить руки и поднять на него взгляд.
— Ройс, я не могу больше. Это выше моих сил. Она чудовище. Беспринципная тварь. Читая ее дневник, я все сильнее погружаюсь в это. Мне кажется, я уже никогда не смогу вынырнуть из этой грязи. Вся та гнусь, что льется из каждой записи, разъедает меня изнутри. Я не знаю, что стало причиной ее гибели, почему появилось пророчество и пало оно на тебя, а не на нее, но уверена, что твои действия были оправданы, — против воли всхлипнула я, осознав, что по щекам струятся злые слезы.
Руки графа отпустили меня, безвольно падая вдоль туловища.
— Ты бы не говорила так, если бы знала…
Ухватившись за отворот его камзола, с силой притянула к себе, ловя потухший взгляд.
— Мне жаль, что ты не сделал этого раньше и не избавился от этой твари еще в самом начале, Ройс, — прошипела я, теряя остатки самообладания.
— Мне начинает казаться, видя, как ты переживаешь из-за нее, что ты совсем ничего не знаешь. То, что она спала с твоим братом — далеко не все. Даже я еще не дочитала до конца, но меня дрожь пробирает от одной мысли, что еще я смогу узнать о ней.
Если граф считает, что я возненавижу его, когда узнаю, что он причастен к гибели Вайолет, он глубоко заблуждается. А что еще может быть ужаснее?
Со стороны замка раздался душераздирающий крик.
— Ройс. Ройс! РОЙС, он убьет его!!!! — зарыдала показавшаяся на пороге графиня ди Трейт.
Мы переглянулись с мужчиной и, не сговариваясь, бросились в замок.
— Сюда, милорд, — помахал нам дворецкий у двери лаборатории, пытаясь отдышаться.
Ройс в два прыжка оказался там, рывком распахивая дверь и влетая внутрь.
Я подоспела следом, заглядывая через плечо мисту Брокхельду.
На полу, залитом разноцветными зельями и усыпанному осколками, катались Мэйвен со Стоуном.
Последний явно был сильнее, оказавшись сверху и принявшись неистово бить брата по лицу, выкрикивая проклятья.
— Ты лабораторная крыса! Предатель! Как ты мог?!
Когда лицо Мэйвена начало напоминать кусок отбивной, Ройс все же вмешался, без труда растаскивая обоих.
Здесь его рост и комплекция оказались преимуществом.
— Что тут, к демонам, происходит, — зарычал он, удерживая на весу брыкающегося Стоуна.
Я же кинулась к потерявшему сознание Мэйвену.
Он был весь в крови с вывернутой под неправильным углом рукой.
В шуме мы не заметили, что зелье, которым, судя по всему, занимался Мэйвен, когда на него напал Стоун, зашипело и теперь плевалось в разные стороны какой-то ядовитой субстанцией.
Мне удалось подскочить и опуститься на колени у раненного мужчины, когда раздался подозрительный треск, заставивший нас всех замереть и уставиться на спиртовку с колбой.
Даже моих ничтожных знаний хватило, чтобы понять, что зелье сейчас взорвется и то, что только что прожгло столешницу, выплеснувшись из колбы с широким горлышком, полетит в нас.
— Элиза, уходи! — рявкнул Зверь, отшвыривая вырывающегося Стоуна к двери.
После чего осторожно подхватил Мэйвена и помчался прочь из разрушенной лаборатории.
У выхода он остановился, пропуская меня вперед, тем самым прикрыв от все же разорвавшейся колбы.
Зверь застонал сквозь зубы, но не остановился, вынося брата.
Мы с дворецким резко захлопнули дверь, чтобы не дать ядовитым парам отравить остальных.
Обернувшись, с ужасом заметила, что Ройс пошатнулся, а его спина… ткань камзола слезала клочьями, открывая кожу, которая стремительно покрывалась волдырями.
Но самое страшное — эти самые волдыри тут же лопались, оголяя ужасные ожоги.
Меня замутило, но я взяла себя в руки, поспешив на помощь Ройсу.