— Вы должны уйти.
Вместо этого он постучал по крыше и крикнул кучеру:
— Поехали.
— Нет! — воскликнула девушка. Жаль, что она не додумалась проверить, не возит ли майор пистолет в своем экипаже, как это делают некоторые путешественники, чтобы защитить себя от воров. Господи, грабитель находился в ее экипаже, ухмыляясь, глядя на нее. Затем он потянулся, как будто желая взять ее кошелек. У Симоны могло не оказаться пистолета, но она не была полностью беззащитна. С тех пор, как первый распутник попытался воспользоваться своим преимуществом в отношении нее, девушка прикрепила к лицевой стороне ридикюля длинную шляпную булавку с головкой-бусиной, словно это было украшение. Сейчас это прелестное оружие украшало руку, которая тянулась за ее деньгами, и кто ее знает, за чем еще.
Она не хотела полностью проткнуть его палец булавкой, но именно тогда экипаж рванулся вперед. Должно быть, Харольд выпил больше одной пинты эля, пока лошади отдыхали. От него не будет никакой помощи, пока он пытается усмирить лошадей.
— Ооой! — завопил злоумышленник, вытаскивая булавку, а затем засунув раненый палец себе в рот. — К черту, женщина, разве ты не узнаешь меня?
Теперь, когда незнакомец выглядел запуганным, как маленький мальчик, сосущий палец, Симона разглядела его получше. Конечно же, он все еще выглядел до жути красивым, но наконец-то она заметила, что его глаза с темным ободком были ярко-голубыми, в точности такого же голубого цвета, как и дорожное платье, которое Салли так настойчиво просила ее надеть. Он казался немного знакомым, хотя девушка не могла представить, где и когда она его видела. Ах, да, конечно же.
— Я выдумала вас после всех этих историй, вот и все. — Да и сидр в гостинице, должно быть, перебродил.
— Харри. — Вот и все, что произнес в ответ молодой человек, все еще держа палец во рту, а затем вытащил из кармана потрепанные фальшивые усы.
— Харри?
Он прямо в экипаже изобразил полупоклон и протянул ей обратно ее шляпную булавку.
— К вашим услугам, мисс Ройяль.
Симона проигнорировала предложенное оружие, потянулась и дала ему пощечину.
Сейчас Харри потирал щеку, где образовался след от ее руки.
— Боже, женщина, да ты просто опасна. Я-то думал, что ты будешь рада, когда узнаешь, что я не немощный старик.
Она ощутила себя преданной.
— Салли знала, и Джем тоже. И мистер Ха… Никакого мистера Харриса также нет, не так ли?
— Ты собираешься снова напасть на меня?
— Вполне могу. Существует ли мистер Харрис?
— Ммм, как сказать.
— Вы имеете в виду, что ваши ответы зависят от того, кому вы лжете? Вы, кто требует правды от всех остальных? Ублюдок.
— Я сказал тебе о том, что я ублюдок в тот же день, когда мы встретились. Это была правда.
— Хорошо, мне в любом случае никогда не нравился Харрис. А теперь мне не нравитесь вы, кем бы вы ни были. Я хочу вернуть обратно майора Харрисона. — Симона знала, что ее слова звучат абсурдно. Хуже того, она могла слышать дрожь в своем голосе.
Он почти протянул руку, чтобы потрепать ее по плечу, но затем передумал.
— Мне жаль, но это невозможно. Видишь ли, в этом и состоит вся игра: в том, чтобы люди узнали, что мы — два разных человека. Майор все еще в Лондоне — или кто-то, кто выглядит похожим на него — и занимается своими делами.
— В то время как вы произведете сенсацию в Ричмонде.
— Верно. И продолжу тайное расследование для правительства, не забудьте об этом.
Девушка взяла шляпную булавку и, не глядя на него, снова приколола ее к своему ридикюлю.
— Вас зовут Харри?
— Так меня называли с тех пор, как я родился.
— Но не Харрисон?
— Нет, но я жил в этой семье много лет, после того, как моя мать умерла. Я был их сыном во всем, кроме крови и имени. Я ношу фамилию своей матери, Хармон, и ее позор, как я полагаю. Между «Хармон» и «Харрисон» легко было перейти к «Харри».
— Но это не ваше настоящее имя.
— Я никогда не использую имя, данное мне при крещении.
Она сделала движение, чтобы открыть маленькое окошечко, позволяющее обратиться к кучеру.
— А я никогда не имею дела с людьми, которым я не доверяю, или которые не доверяют мне.
Харри схватил ее за руку прежде, чем она смогла открыть окошечко и приказать кучеру остановиться.
— Я не мог. Не сомневаюсь, что ты понимаешь это. На кон были поставлены жизни. Моя, например. Я хотел бы мирно прожить оставшуюся часть своей жизни в качестве Харри Хармона.
— Что бы случилось, если бы я заставила Харольда оста… Это же не Харольд, не так ли?
— Боюсь, что нет, моя дорогая. И он не подчинится ничьим приказам, кроме моих.
Симона поиграла с булавкой, но он пристально изучал ее взглядом, который видел слишком много, а выдавал слишком мало.
— Что, если я расскажу лорду Горэму обо всех ваших маскировках, когда мы приедем?
Теперь его веки опустились, и он счистил пятнышко грязи со своего сапога.
— Как вы думаете, вам понравится в Канаде?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, моя дорогая, что никому не позволено разрушать планы правительства, и не имеет значения, какую боль мне это причинит. Сначала мне придется убедить нашего хозяина и гостей, что ты до отвращения пьяна. — Харри вытащил фляжку из внутреннего кармана и поднял ее вверх, словно собираясь влить ее содержимое в горло девушки или пролить на ее платье. — Затем я посажу тебя на корабль, отплывающий из Англии так быстро, что твои новые туфельки не успеют запачкаться. Конечно же, я дам тебе наркотик — на тот случай, если ты попытаешься проболтаться кому-то еще. Я не могу позволить, чтобы мои секреты вышли наружу. — Он сделал глоток того, что было в его фляжке, не предложив ей.
Симона могла бы и согласиться выпить, все, что угодно, чтобы ослабить потрясение.
Харри снова спрятал фляжку.
— Ты расскажешь?
— Почему вы поверите мне, независимо от того, что я скажу? Я едва верю тому, что вы говорите мне. — За исключением, возможно, его угроз.
— Если ты пообещаешь придерживать свой язык до конца загородного приема, то я поверю тебе. После этого, никто другой не поверит твоей неправдоподобной болтовне.
— Как вас на самом деле зовут?
— Хармон, как я уже говорил тебе. Мою мать звали Айви Хармон, она была танцовщицей в опере. Любовницей богатого человека. Я не солгал насчет этого. В действительности, я, возможно, ввел тебя в заблуждение и определенно не раскрыл всей правды, но откровенная ложь? Я пытаюсь не заниматься этим. У лжи неприятный вкус.
— Черт возьми, довольно умышленного запутывания. У лжи неприятный вкус, ха! Или вы доверите мне свое имя, или я не доверяю вам. Я убегу, найду местного магистрата и попрошу у него защиты. Я не боюсь вас.