большим трудом влезала в их доисторические головы. И честное слово, если бы не Лга’нхи, обязательно пожелавший участвовать в битве (а то как же он без новых скальпов жить будет?), махнул бы я на все это рукой, и пусть друг с дружкой режутся по своим обычаям и правилам. Двукратное преимущество в силах и так дает им почти стопроцентный шанс на победу. А если даже и проиграют (благодаря какому-то чуду), нам же лучше. Добьем оставшихся и заберем себе всю добычу.
Но Лга’нхи лез в битву, а я полез приглядеть за ним. И правильно сделал, потому что… Впрочем, не буду утомлять себя воспоминаниями о спорах с Бокти. Этот долбошлеп даже умудрился перепутать количество дней нашего похода. А уж в остальном…
Короче, вылезли мы на берег. Пару часиков подождали, хорошо хоть тут приверженец старых традиций Бокти не позволил разжечь костры «новаторам» из своих и пришлых, которые решили, что сейчас самое подходящее время пожрать горяченького. Ближе к полудню начали тихонечко подкрадываться к вражьему поселку и тут услышали боевые вопли и крики. С моей точки зрения, Лга’нхи начал минут на сорок раньше, но с точки зрения дикарей — все сработало как часы. Они побежали на битву. Я с выстроившейся «полуоикия» пошел сзади, выполняя роль заградотряда и гоня всех любителей пограбить перед собой. Дальше я позволил себе, остановившись на краю поселка, полюбоваться со стороны «чиста местным» вариантом разборок.
По-своему эта дикость завораживала. Хотя даже у овцебыков я и то видел больше дисциплины. Ну да их заставляет выстраиваться кругом, согнав телят и самок в середину, чистый и незамутненный амбициями и жаждой славы инстинкт. А тут каждый вояка зарабатывал себе репутацию, повышал ману, доказывал право быть первым, а уж в свободное от всех этих мероприятий время бился с врагами. Неудивительно, что дисциплинированные и обученные оикия крушили этих дикарей с таким разгромным счетом. Именно об этом я и читал лекцию своим подчиненным, любуясь, как на противоположной стороне поля боя Лга’нхи шурует своим копьем, словно какой-то начинающий бог войны, еще не уставший за тысячелетия вечной жизни от самого процесса.
Помню, когда я пытался заниматься брейк-дансом, с такими же радостью и упоением танцевал наш препод. Парнишка, может, лет на пять старше тогдашнего меня, но чувствовалось, что он живет этим и каждое движение танца наполняет его радостью и счастьем. Вот примерно так же дрался Лга’нхи, балдея от наслаждения и радостно повизгивая при каждой удачно снесенной голове или вспоротом брюхе. Со стороны это было даже красиво, но я уже знал, как эта красота смотрится и пахнет вблизи. Нет, я, конечно, и сам, если что, не прочь пропороть брюхо какому-нибудь злобному гаду, имеющему аналогичные намерения в отношении себя, но… Бац!
Я даже не сразу понял, что это было, и стоял несколько минут, удивленно вертя головой. Вот что значит привычка. И только потом сообразил, что по спине меня хрякнул не кулак человека-невидимки, а банальный камень. Да уж, вот еще одна маленькая мелочь, которую я не учел в наспех набросанном плане сражения. В наш тыл зашли бабы из поселка.
И не надо думать, что это повод для забавных шуток. Это мужики будут пыжиться до последнего, лишь бы не опозориться, соблюсти традицию и даже умереть красиво. А бабы воинские традиции соблюдать не станут, особенно когда убивают их мужиков, а следом настанет очередь их детей. Тут все, что в руку попало, то и оружие, а все, что работает, то и традиция. Хорошо хоть поднятые с пляжа булыжники они кидают чисто как бабы: неловко, без замаха, от плеча. Читал на форумах, что самое сложное в современных женских армейских подразделениях это научить «солдаток» кидать гранаты. Тогда не верил. А вот сейчас…
Впрочем, один хрень, когда кидает сотня рук, один-два из сотни камней до нас долетает. А когда каменюка весом килограмм-два попадает тебе хотя бы на ногу, Щастья это не добавляет.
Отдал команду, которую мои «забритые» поняли не сразу. Видать, такого в уставах верблюжатников не предусматривалось. А потом развернули копья остриями назад, сдвинули щиты и, даже не осознав, что стали первыми омоновцами этого мира, пошли на разгон несанкционированного митинга.
Ага! Шестерка грозных «оикия» и один Дебил против сотни разъяренных баб. И если вы думаете, что мотыга — это не настоящее оружие, а скалка в женских руках опасна только в анекдотах… Короче, пока они нас не окружили, тупые наконечники еще наводили шороху жесткими ударами в лобешник и солнечное сплетение. А вот когда нашей шестерке пришлось образовать каре, держать копья остриями вовнутрь стало небезопасно. Тут дела у моих вояк уже пошли получше. А я во время драки еще сдерживался и, скуля от боли в ране, отвешивал жесткие плюхи своими перчатками и долбил плашмя тяжелым протазаном, да и как-то не до того было. А вот уж после, едва успел забежать за ближайшую изгородь, чтобы хорошенько проблеваться… чего со мной не было уже давно. Но все-таки зрелище, как острые копья распарывают нежные женские и девичьи животики, это не мое, вообще противоречит инстинктам каждого нормального мужика.
Нет! Ну его на фиг, такого упоения битвой мне даром не надо. И не только, кстати, мне. На лицах своих вояк я особого удовольствия и гордости от одержанной победы тоже не заметил. Скорее, уж они были сильно на меня обижены, что, вместо того чтобы драться с мужчинами, как то и подобает воинам, я натравил их на баб. И рассуждения, что, не останови мы эту толпу ценой двух десятков жизней, вся эти бабы прорвались бы на поле боя и полегли там поголовно, как-то не утешали. На душе все равно было мерзостно. А еще грядущие неизбежные смешки и подколы на тему победителей баб, без которых, уверен, не обойдется. Ну его на хрен. Знал ведь, что нечего во все это соваться. Как блевотиной умылся.
Некоторое время мы сражались в этом скопище злобных орущих баб. Потом их напор ослаб, поскольку «наши» добили «чужих» и обратили свои взоры на поселок. Тут уж мне опять пришлось изображать ОМОН и буфер между двумя толпами. Спокойно, граждане, увещевал я «своих», не позволяя им ворваться в поселок. Не надо неосмотрительных действий и насилия. Вы так только больше потопчете да поломаете. Сейчас мы все успокоимся, неторопливо войдем в поселок,