Читать интересную книгу «…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека - Андрей Кочергин

Помимо не самой беззаботной жизни у меня и работа – Боже упаси: как заспанный пожарный в обгорелых портках «мчу на адрес» и занимаюсь чьими-то проблемами и бедами, это называется «антикризисное управление». Вызывают, приезжаю, там – полный зад, и мне приходится нырять в него с разбега и в который раз разгребать чужие ошибки, подлость и предательства. Я то ли санитар леса, выгребающий падаль, то ли сантехник с лопатой и корытом. Выходит, что моя жизнь и мой профессиональный опыт заставляют меня искренне удивляться беззаботно счастливым людям, неужели они ещё не разобрались, в каком мире они живут?

…Жена – красавица, дети – симпатяги, дом – полная чаша, друзья – голубчики, бизнес – картинка. Какую-то хрень делает, но прет всё, как на дрожжах. У меня никогда так не было. Никогда. Я всё ёжика рожаю, вот что ж такое-то? Поэтому насчет того, чтобы добро победило – я этого в мире в полной мере не видел, если не считать того, что Воскресение Господа нашего – это и есть вселенская Победа над злом. БЕЗ СОМНЕНИЙ – ВЕЛИЧАЙШАЯ ПОБЕДА НА ВСЕ ВРЕМЕНА! Но какой ценой, какой жертвой… И что мы сделали для этой Победы и не оскорбляем ли мы Её своими пораженческими поступками? И нет у нас права не отдать всего себя за Веру нашу, за Победу в любом деле во имя Господа нашего и Крест. Это то малое, что ждет каждого из нас, и нет большего счастья пройти этот путь за Богом, по Его стопам…

Жизнь, лишенная божественных целей, – это суета и блуд насекомых. С одной стороны, люди мы все современные, и нам, что греха таить, хочется тепла, взаимности, пирожков с повидлом и картинок из журналов про маленькое, личное счастье. Это всё понятно, потому что так как-то принято, что ли… Нас американцы научили, они модные. А с другой стороны, живешь-живешь, и вдруг с болью понимаешь: это всё такая бессмыслица. Смотришь на Марата Гарипова, боксера парализованного, и думаешь: «Блин. Ну как вот так, молодой парень… А ведь могло в тебя рвануть…» И куда потом приладить планы, несбывшиеся мечты? Где им тогда место, кроме унитаза!?. Пройдя по самому краю пропасти, утирая холодный пот с лица, без разночтений понимаешь, что нет разницы, в чем ты ездишь, где живешь и что ешь, – важно, что милостью Божьей пока жив, и что возьмешь с собой, кроме Души бессмертной, туда, где ждет тебя вопрос: «Что скажешь, раб Божий, о грехах своих тяжких?»

…Еще раз – слова Христа: «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?»

О как! Если праведники гибнут, то как смеем мы дерзить мыслью, что всё у нас в порядке? А вы говорите: «добро побеждает…» Нет. Оно победит лишь в конце мира, по славном Пришествии Спасителя, когда сбудутся предсказания в полной мере, – Верую!

Счастье и добро – это как средство передвижения и конечная цель существования, заключенная именно в этом движении. Ты, открывая сердце свое, говоришь себе: вот это я могу, вот это я должен, а вот это я не приемлю и не свершу ни при каких условиях, потому что противно сердцу и Вере моей.

И это есть твой путь во Вселенной, путь, проложенный по карте жизни Законом Божьим, и с каждым шагом времени всё меньше и ответственность за ошибки всё жестче. И ты идешь по этой земле, улыбаясь вопреки всему, понимая, что идешь к Богу. И должно быть только так, и это – Победа. А всё остальное – не знаю, не видел, я иначе не жил. Мне, видимо, не везло, а скорее – повезло небывало.

–  Насколько, на ваш взгляд, счастье объективно или субъективно? Насколько каждый человек способен стать счастливым, успешно удовлетворяя свои желания вне зависимости от того, что именно он желает? Например, желания, подобные тем, которые были у Чикатило, или те цели, которые стояли и стоят перед вами?

– У Апостола Иоанна Богослова:

1 Ин. 4: 20 «Кто говорит: „я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?».

Блаженный Августин: «…возлюби Господа, и делай что хочешь». Я это неустанно повторяю и не перестану это делать. Так вот, счастье наступает тогда, когда мы обретаем те нравственные границы, тот духовный инструментарий, уж извините за столь материалистический оборот, который позволяет, в случае своего обретения, любому человеку быть счастливым в малом. Когда я был на Афоне, то был поражен тем аскетическим укладом жизни, который принят среди храмов, монастырей и монашеских поселений.

Расскажу коротенькую историю. Отец Макарий, мой очень близкий друг и во многом мой духовный наставник, монах монастыря Дохиар на Афоне, подарил мне греческие шерстяные чётки. Я намотал их на руку и продолжил свое паломническое путешествие по Афону. Прихожу в один из монастырей, и подвизающийся там послушник, а ныне монах Роман, говорит мне: «Да это же чётки Макария!» Я спросил у него, как он их узнал, потому что это были обыкновенные для тех мест черные чётки, которые на Афоне носят многие монахи. Он объяснил мне, что узнал эти чётки потому, что сам сделал их для Макария, а заодно рассказал, что теперь у отца Макария больше ничего нет, потому что из личного имущества у него и были только эти чётки. Правда, у отца Макария остался еще чайник, но он уже давно не пользовался им, поскольку чаепития были запрещены игуменом, который обосновал этот запрет тем, что они производят много разговоров и суждений среди монахов, отвлекая их диспутами от молитвенного созерцания и внутреннего делания.

Так вот, счастлив ли человек, у которого остался один только чайник, которым он к тому же не может пользоваться? Отец Макарий, поверьте мне, счастлив. Потому что он находится в состоянии постоянного творения высшего порядка, поэтому он не нуждается в той куче вещей, которая окружает обычного человека.

Хочешь взлететь высоко, выкинь мелочь из карманов, облегчи полетный вес!

Общество потребления, которое было нам навязано еретической западной культурой, никак не может совпасть в своей директории с той простотой и с тем аскетизмом материального быта, которым окружают себя люди, озаренные внутренним светом. И это не мои домыслы, дело в том, что уже более тысячи лет на Руси и более двух тысяч лет в мире Православие говорит о том, что именно в пустыне человек порой обретает поразительное ощущение счастья, освобождения от суетного и ложного, которое невозможно обрести в миру. Батюшка Серафим каждому приходившему к нему говорил: «Христос Воскресе! Здравствуй, радость моя!» Любой человек, встреченный им, был для него радостью встречи с Образом и Подобием Божьим, то есть встречей с Промыслом Божьим, сиюминутным проявлением Воли Его. Готовы ли мы радоваться каждому человеку, с которым встречаемся, невзирая на то, что он про нас думает, что и как он может для нас сделать и как он будет себя в отношении нас вести? А вот отец Серафим изменял мир своим внутренним озарением, когда душа его стремилась стать частью того великого, что называется Волей Бога, когда его человеческая воля соединялась силой Любви с Волей Божественной и таким образом приобщала его Богу.

Напомню, что мы все – Образ и Подобие Божие, и Адам, и Ева были созданы как боги, и жили как боги, и лишь искушенные князем мира сего, стали людьми в нашем понимании, искалечив божественную природу до человеческого состояния, совершив первородный грех познания и гордыни, то есть всего того, что терзает сегодня наш мир и мешает нам быть счастливыми. Дело-то в малом: оставьте эту суету и вы поймете, что малые радости ваших внутренних и собственных побед дают чувство такого удовлетворения жизнью, что всё остальное, все эти железяки или тряпки, и прочая «косметика счастья, подмена жизни», (о. Иоаким (Парр)), которую можно купить за деньги, – всё это становится просто грудой хлама, не пускающей нас в Рай. И чем выше гора этого мусора, тем сложнее нам перепрыгнуть её по дороге в Рай.

У тувинки Саинкхо Намчилак – пожалуй, самой яркой на сегодня джазовой певицы в мире, есть поразительный альбом, который она назвала «Уйду голой». Странноватый парень, бравший у нее интервью и, видимо, хотевший блеснуть остроумием, спросил у нее: «Что означает этот эротический подтекст?» Зрелая, мудрая женщина посмотрела на него и сказала: «Я пришла в этот мир голой и уйду отсюда голой».

Мы ничего не возьмем отсюда с собой, кроме одного: того счастья, которое мы сумели стяжать и сохранить в своей душе, когда мы были в этом мире, когда мы были людьми и каждый день собирали по крупинке то, что называется нашей совестью, нашей Душой, и то, что будет жить вечно. Верую в это свято и мечтаю о том, что Господь дарует мне, грешному, силы и времени хоть немного, чтобы сделать еще что-нибудь, хоть чуть-чуть для той вечности, куда мы все уйдем. Как бы это грустно ни звучало с точки зрения обывателя, который боится не успеть насладиться еще чем-то, но перед смертью не надышишься!

Счастье – это способ перемещения в пространстве. А перемещаться проще всегда налегке, чем тащить на себе тяжелые рюкзаки никчёмных вещей, подгибая колени и источая потный смрад больной ожирением жизни.