и ботиночками. Потом она надела куртку, которую Юля перед этим пыталась надеть капюшоном вниз.
— Давай сегодня без коляски? Ножками пойдёшь до «колёсиков»?
— Да! — звонко ответил ребёнок.
Надев последние необходимые предметы одежды и обуви, мать и дочь пошли в супермаркет «Магнит», который Юля называла «колёсиками», увидев однажды продуктовую тележку.
В супермаркете были куплены свекла, картофель, двухлитровая бутылка колы, маленькая пачка чипсов, морковь свежая и морковь «по-корейски», которую очень любил Михаил. Супермаркет находился на улице Чкалова, на пересечении с улицей Куйбышева. Татьяна обычно выходила через двор на улицу Чкалова и переходила дорогу, чтобы попасть в тот магазин. Они с дочкой уже шли обратно. Покупки уместились в один пакет, и мать спокойно держала дочь за руку другой рукой. Снова перейдя дорогу, они шли по тротуару, пока в поле зрения женщины не появился магазин «Журавлик». Она посмотрела на дочку и спросила:
— Юль, а ты хочешь конфетки?
Девочка улыбнулась, открыв ротик, в котором были уже все передние зубки.
— Да! — ответила она звонким голоском.
Таня и сама была неравнодушна к сладкому, поэтому, получив поддержку своего младшего ребёнка, она пошли в магазин. Магазин этот существует уже не одно десятилетие, продавцы и местные жители тоже знают друг друга.
— Здравствуйте! — поздоровалась женщина с продавщицей.
— Здравствуйте, — улыбнулась та в ответ, потом она увидела девочку, — а что это за ангелок пришёл с мамой за покупками?
Юля улыбнулась и опустила голову.
— Засмущалась, — продавщица взяла маленькую шоколадку с прилавка и протянула девочке, — держи!
Юля подняла взгляд, увидела шоколадку и взяла её, захихикав.
— Что сказать надо? — спросила Таня дочку.
— Паиба, — тихо ответила девочка.
— Можно мне ещё полкило вон тех шоколадных конфет, — женщина указала на витрину с конфетами «Сказки Перро», — и грамм триста «рачков», — Таня отпустила дочку, приготовившись принимать пакеты с конфетами.
Юля поняла, что освободилась и подошла к холодильному шкафу со стеклянной дверцей, где стояли бутылки разного объёма с лимонадами. Она уже знала про сладкую водичку, Вика и папа угощали её, пока мама не видит. А рядом стоял холодильник с пивом, Юля помнила, как папа ей сказал, что там горькая водичка и ей она не понравится. Сама же она нередко видела, как папа после работы приходил уставший и пил эту горькую водичку, после этого его лицо краснело, но сам он становился менее грустным. Она хотела спросить у папы, почему он пьёт горькую водичку и становится веселее, но пока не решалась на это.
— А Вы слышали, что в двух кварталах отсюда кого-то убили? — спросила Таня у продавщицы, она отвлеклась и совсем забыла про дочь.
— Да, но там были какие-то алкоголики, такое часто происходит. Напились и за ножи.
Юля посмотрела на улицу, на другой стороне дороги из-под забора вылез пёстрый беспородный щенок, он сел и начал чесаться.
— Сабася! — воскликнула девочка и выбежала из магазина.
В этот момент вниз по Чкаловой ехал кроссовер «Ниссан Кашкай». Молодой предприниматель, сидевший за рулём, обдумывал план на следующий месяц. На соседнем переднем сиденье лежало его пальто, в котором находился смартфон. Он ехал, невнимательно следя за дорогой. Он ждал звонка от своего знакомого, которому платил за ведение бухгалтерии. Тут зазвонил телефон.
Пока автомобилист отвлёкся на звонок, навстречу ему из магазина «Скидкино» шёл пожилой усатый мужчина в шляпе с плетёной сумкой в руках. Юля поднялась по ступенькам в тамбуре и выбежала на улицу. Щенок обратил на неё внимание и потянул мордочку. Девочка вскрикнув побежала к нему и выбежала на проезжую часть. Старик сначала увидел ушастого щенка, затем девочку в фиолетовой куртке и потом быстро приближающийся «Ниссан Кашкай».
Предприниматель оторвал взгляд от дороги и начал копаться в пальто, ища карман, в котором звонил телефон. Его автомобиль проехал перекрёсток с улицей Красной.
Девочка бежала к щенку, а автомобиль неумолимо приближался к ней. Наконец водитель снова посмотрел на дорогу, и едва смог увидеть фиолетовое пятнышко. Он резко ударил по тормозам, отчего автомобиль заскользил по асфальту и начал разворачиваться по дуги. Это бы не спасло ребёнка, если бы не проворность ловкого не по годам деда. Он бросил сумку, отчего две банки пива выскочили из неё и покатились по тротуару, закатившись в ливневый желоб. Поток ветра сорвал с него шляпу. Между «Кашкаем» и девочкой оставалось десять метров, семь, пять… Старик в прыжке сбил девочку, подхватил её и выкинул на противоположный тротуар, сам при этом ударился пахом и бёдрами об остатки бордюра. Юля приземлилась на спину у ступеней «Журавлика» и заплакала. «Кашкай» сделал два с половиной оборота вокруг собственной оси и оказался на полосе встречного движения, свистя скользящей резиной, которая оставила чёрный след на асфальте. Щенок убежал обратно за забор.
Татьяна услышала плач ребёнка и, забыв об оплате, выбежала на улицу. Продавщица устремилась за ней. Женщина едва не споткнулась о собственного ребёнка, но вовремя его заметила и взяла на руки. Ей открылась картина, мысли которой прибавят страха в ближайшую ночь: дымящийся след от стёртой по асфальту резины, чей запах чувствовался даже отсюда, «Кашкай», остановившийся в пятнадцати метрах от неё, и бледное лицо молодого водителя с огромными карими, почти чёрными, глазами. Старик, со стоном переворачивающийся на тротуаре, потом сел на бордюр, осматривая повреждения, и испуганный плачущий на её руках ребёнок.
— Господи, господи, боже мой… — зашептала она, прижимая и целуя девочку.
Водитель подошёл к ним.
— Ребёнок цел?
Старик посмотрел оценивающе на него, потом на ребёнка и его мать, он понял, что вряд ли она сейчас ответит, ответил за неё.
— Цел. Напуган просто.
— А Вы? Может отвести Вас куда-нибудь?
— Я? — старик понял, что ударился пахом и бёдрами, — а я теперь, скорее всего, не умру от оргазма в постели с двадцатилетней любовницей. Ой… — он попытался встать, водитель помог ему, — машина как?
— Да хрен с ней. Даже царапин нет, если что… — он вынул из кармана джинсов визитницу и дал одну визитную карточку старику, — держите.
Дед тоже вынул бумажник и достал одну свою карточку. Мужчины обменялись визитками.
— Точно ничего не надо? — ещё раз