называют всех мужчин поколения своего отца «отцами», а всех дочерей этих мужчин — «сестрами». Для ясности я буду следовать примеру моих друзей с Фиджи и описывать генеалогических многоюродных братьев и сестер, к которым обращаются как к «братьям» и «сестрам», как «кузенов-братьев» и «кузин-сестер»[164].
Это переосмысление того, как люди думают о родстве и происхождении, обычно сопровождалось возникновением множества дополнительных социальных норм, регулирующих то, что касается совместного проживания, брака, безопасности, собственности, власти, ответственности, ритуалов и сверхъестественных сущностей. Эти наборы норм способствовали кооперации и поддерживали внутреннюю гармонию множеством хитроумных способов. Вот некоторые из наиболее распространенных норм и представлений, которые я изложу на примере патрилинейных кланов[165]:
1. Проживание после брака. Молодожены должны селиться в доме отца жениха или рядом с ним — то есть выбрать патрилокальное место жительства. Дети молодоженов вырастут, живя и работая вместе с детьми брата своего отца и другими родственниками по отцовской линии. Совместное проживание и частое взаимодействие в детстве и подростковом возрасте усиливает межличностные связи, укрепляет доверие и снижает сексуальное влечение.
2. Наследование и собственность. Нормы предписывают совместное наследование земли и других ценных ресурсов (например, коров) по линии отца. Наделяя всех членов клана равными долями и коллективной ответственностью, такие нормы наследования задействуют психологию взаимозависимости — нашу психологическую склонность помогать тем, с кем сцеплена наша приспособленность (если они преуспевают, мы тоже преуспеваем)[166].
3. Коллективная ответственность. Нормы также способствуют взаимозависимости, предписывая защиту членов своего клана. Если кто-то из вашего клана пострадал от действий представителя другого клана, делом чести для вас является получение компенсации со стороны другого сообщества. Это часто связано с коллективной ответственностью: если кто-то ранит или убивает — случайно или намеренно — кого-то из вашего клана, весь клан, к которому принадлежит провинившийся, считается виновным и, таким образом, несет ответственность за выплату компенсации семье пострадавшего. Если компенсация за обиду не будет выплачена, вы должны отомстить, убив члена клана провинившегося — обычно одного из его кузенов-братьев[167].
4. Табу на инцест. Нормы часто запрещают вступать в брак в рамках своего собственного клана и поощряют браки с многоюродными братьями и сестрами, находящимися едва за пределами клана. Как я уже отмечал, многие женщины внутри клана являются для его членов кузинами-сестрами или «дочерьми» и, таким образом, подпадают под табу на инцест. Это снижает сексуальную конкуренцию между мужчинами одного и того же клана за хорошо знакомых женщин и вместо этого направляет их усилия по поиску жен вовне, на соседние кланы. Это становится залогом союзов с другими кланами, позволяя при этом в основном избежать связанного с инбридингом риска для здоровья[168].
5. Договорные браки. Нормы, касающиеся договорных браков, дают старейшинам возможность стратегически использовать браки своих дочерей для укрепления союзов и отношений между кланами. Эти союзы подкрепляются нормами, определяющими, что произойдет в случае смерти мужа или жены. Например, нормы, предусматривающие левират, указывают, что после смерти мужа его вдова должна выйти замуж за одного из его братьев или кузенов-братьев. Подобная практика закрепляет брачные связи и, следовательно, союзы между кланами[169].
6. Власть и контроль. Власть в клане часто зависит от возраста, пола и генеалогического положения. Опираясь на нашу склонность подчиняться более взрослым и мудрым родственникам, эти нормы создают четкую вертикаль управления и контроля, которая способствует оперативным коллективным действиям. Такие вертикали подкрепляются повседневной практикой, в том числе нормами, определяющими, что за едой и во время церемоний мужчины сидят в порядке старшинства[170].
7. Боги и ритуалы. Предки часто превращаются в сверхъестественные сущности, в богов-прародителей. Эти сущности обычно требуют отправления ритуалов и иногда наказывают членов клана за невыполнение таких обрядов. Поскольку их хоронят там, где проживает клан, предки буквально становятся частью родной земли, тем самым делая территорию клана священной[171].
Эти укрепляющие родство элементы представляют собой лишь некоторые примеры способов, выработанных культурной эволюцией для того, чтобы помогать обществам увеличивать свой масштаб за счет создания плотных сетей взаимозависимых родственников. Конечно, культурная эволюция также выработала новые способы создания и расширения институтов, основанных на матрилинейных кланах или группах с билинейной системой родства, называемых киндредами. Киндреды функционируют несколько иначе, чем кланы (где родство определяется по одной линии), но основная цель остается той же: создать сплоченную, способствующую кооперации сеть или группу. Подобные интенсивные институты, основанные на родстве, позволяли группам захватывать и защищать территорию, а также закладывали основу для трудовой кооперации, коллективной собственности и взаимной подстраховки от травм, болезней и старческой немощи[172].
Как мы видели на примере региона Сепик, масштабирование сообщества за счет усиления межличностных связей путем объединения в кланы или киндреды имеет определенный потолок. Люди, входящие в сплоченные родственные группы, могут эффективно сотрудничать в деле защиты территории и организации производства; но затем, когда этим родственным группам необходимо объединиться в более крупные сообщества, такие как деревни или племена (этнолингвистические группы), снова возникают те же социальные дилеммы и конфликты кооперации. Хотя кланы и киндреды обычно обладают некоторой внутренней иерархией, они не склонны считать себя хуже других родственных групп. Учитывая такое равенство между кланами, возникает вопрос: как общества могут далее наращивать свой масштаб?[173]
Объединение кланов
Взяв за основу интенсивные институты, основанные на родстве, культурная эволюция сформировала множество интегративных институтов более высокого уровня, которые спаивают разрозненные и часто враждующие семейные группы в сплоченные сообщества и грозные политические образования. Здесь я расскажу о двух таких институтах — сегментарных родословных и возрастных когортах, которые независимо и в различных формах возникали по всему миру.
Сегментарные родословные обеспечивают институциональный механизм для прямого масштабирования сообществ начиная с отдельных кланов. Как правило, кланы практически или совсем не признают связей между собой: если ритуалы или другие нормы не привлекают внимания людей к этому факту, никто не вспомнит о том, что было раньше, чем несколько поколений назад. Однако в сегментарной родословной ритуальные обязательства и другие социальные нормы создают всеобщий консенсус в отношении предполагаемых генеалогических связей между различными кланами. Принципиально важно следующее: нормы требуют, чтобы кланы, имеющие более тесное родство и обычно контролирующие прилегающие территории, объединялись против более далеких сегментов. Например, если человек из клана 16 (рис. 3.2) вступает в спор по поводу скота с кем-то из клана 9, то весь второстепенный сегмент IV может в конечном итоге схлестнуться со всем второстепенным сегментом III. Точно так же, если клан 16 атакует клан 1, возникнет конфликт между основными сегментами A и Б. Что важнее