— Животными, да? — Резко запрокинув голову, Эйвери допил остатки виски и сердито посмотрел в стакан, словно сожалел, что там больше ничего не осталось. — Это здорово, когда единственная дочь своего отца становится настолько заносчивой, что отца и терпеть больше не может. — Он схватил Эриенн за руку и рывком повернул к себе, требуя внимания. — Ты что думаешь, есть какой-нибудь иной путь? — Глаза его расширились, в них было раздражение. Эйвери сжал жилистый кулак у себя перед животом. — Здесь у меня появляется ноющая боль, когда я думаю о холодной, сырой камере, которая станет моим последним пристанищем. Я прижат к скалам, девочка, и мне некуда свернуть. Я тебе скажу, что буду искать нового и нового жениха до тех пор, пока не найдется такой, который удовлетворит даже твой изысканный вкус!
— Вы знаете, я не хочу, чтобы вы попали в камеру, — запротестовала Эриенн. — Но у меня ведь тоже есть какая-то гордость. Если посмотреть на это честно, то я ведь продаюсь одному из этих, самодовольных котов за две тысячи фунтов. Разве жена не стоит большего, отец?
— Две! — Эйвери запрокинул голову и грубо захохотал. — Попробуй-ка это еще удвоить, детка. Да, правда, но две тысячи я должен только этому чванливому петуху, а еще столько же — всем этим дармоедам, торговцам из Уэркингтона.
— Четыре? Четыре тысячи? — Эриенн смотрела на отца, охваченная ужасом. — Вы хотите сказать, что поставили в игре с Кристофером Ситоном две тысячи фунтов, хотя уже были должны столько же?
Эйвери не смог выдержать ее взгляда, он изучал ногти на своих коротких толстых пальцах.
— Ну, это показалось мне хорошей ставкой. Я мог бы расплатиться со своими долгами, если бы у этого негодяя не оказался такой зоркий глаз.
Неожиданный холод пробежал у Эриенн по спине.
— Вы хотите сказать… Вы играли нечестно?
— Ставки были слишком высоки. Ты хоть представляешь себе? Необходимо было что-то предпринять.
Эриенн онемела от шока. Кристофер Ситон был прав! Ее отец играл нечестно! А Фэррелл? Он защищал честь отца, хотя никакой чести там и не было!
Девушка почувствовала приступ тошноты и отвернулась. Она не могла больше смотреть на родителя. Он позволил Фэрреллу бросить Кристоферу вызов, тогда как ему было отлично известно, что одного из дуэлянтов убьют. Конечно! Он рассчитывал, что убит будет Кристофер Ситон. Он бы пошел на убийство, чтобы спастись от постыдных обвинений. Однако тем, кому пришлось заплатить за нечестную игру, оказался Фэррелл. И вот теперь настал ее черед быть использованной так же, как раньше отец использовал ее брата и их мать.
Когда она заговорила, голос Эриенн звучал резко и надтреснуто. Девушка не скрывала своего сарказма:
— Почему бы вам просто не выставить меня на аукцион? Продайте меня в рабство лет на десять. А что, мне будет чуть больше тридцати, когда долг погасят. Раз уж необходимо позаботиться о ваших векселях, какая мне разница — быть замужем или в рабстве?
Эриенн замолчала, ожидая поспешных возражений, однако в комнате воцарилась тишина. Она медленно повернулась и с нарастающим ужасом посмотрела на отца. Тот облокотился на спинку кресла и встретил взгляд дочери с диковатым огоньком в глазах.
— На аукцион, говоришь? — задумчиво спросил он и радостно потер ладонь о ладонь. — На аукцион? Кажется, девочка, тебе в голову пришла хорошая идея.
— Отец! — До Эриенн наконец в полной мере дошло, что она натворила. Не понимая того, она повторила едкую шутку Кристофера, и шутка эта скатилась на нее, как снежная лавина, Эриенн попыталась объясниться:
— Я сказала так в шутку, отец. Разумеется, вы не можете об этом думать всерьез.
Эйвери ее словно и не слышал:
— Это вызовет настоящий переполох. Высшие ставки за умную и пригожую жену.
— Жену? — прошептала Эриенн с болью в голосе.
— За жену, которая умеет считать и писать, можно получить кругленькую сумму, может быть, еще и побольше, чем две тысячи фунтов. А когда все будет сделано, она уже ничего не сможет сказать, если ее будут лапать.
Эриенн закрыла глаза, пытаясь успокоить свою пошедшую кругом голову. Что же она наделала?
— Конечно, надо найти какой-то способ не дать завладеть тобой этому проклятому Ситону. Да у него при виде тебя все горит в панталонах. Я видел, как он смотрел на тебя в карете. Словно был бы не прочь поиметь тебя прямо там. Да, надо найти способ.
— Отец, прошу вас, — взмолилась Эриенн. — Пожалуйста, не делайте этого со мной!
Эйвери вдруг усмехнулся, но не обратил на дочь никакого внимания:
— Я развешу объявления, вот что я сделаю. Попрошу Фэррелла написать их для меня. Вот именно! — Он поднял вверх палец, как бы выделяя строку из будущего объявления. — Некий Кристофер Ситон не допускается до торгов.
Захихикав, как проказливый мальчишка, Эйвери свалился в кресло и начал в нем раскачиваться взад и вперед, хлопая ладонью о колено. Его глаза сияли, он уже наслаждался местью, которую обрушит на своего врага. Мэр и не заметил, как дочь выбежала из комнаты.
На следующий день, ближе к обеду, объявления уже были расклеены. В них сообщалось о в высшей степени необычайном событии, которое должно было произойти через десять дней. Девица Эриенн Флеминг будет продана в качестве невесты за наивысшую предложенную сумму. Аукцион должен состояться на площади перед гостиницей, а если погода помешает, то в общем зале гостиницы. Объявления призывали всех потенциальных женихов подсчитать монеты у себя в кошельках, поскольку тем, кто проявит интерес к такой одаренной и милой девушке, будет предложена стартовая ставка. В самом низу листка жирными буквами было выведено послание некому Кристоферу Ситону, предупреждающее, что ему не будет дозволено принять участие в торгах.
Бен вывалился из гостиницы и увидел перед доской объявлений высокого янки на гнедом жеребце. Он улыбнулся, продемонстрировав свои гнилые зубы, посмотрел снизу вверх на Кристофера и хлопнул рукой по бумажке.
— Слышал, вас отлучили от аукциона, господин. Слухи об этом расходятся быстрее, чем я плюю на состязаниях. Помню, вы говорили, что не настроены жениться, и старый Бен задумался: что же вы тогда будете делать? Может быть, помимо случая с сыном у мэра есть и иные причины не подпускать вас к девчонке?
— Пока еще нет, — последовал прямой ответ,
Старик весело захмыкал:
— По-моему, господин, в ваших словах звучит угроза.
Кристофер решительно кивнул, подтверждая его подозрения, и, натянув поводья, отъехал ленивой рысцой. Бен посмотрел немного ему вслед, потом, заслышав быстро приближавшийся сзади перестук подков, поспешно нырнул в сторону, еле-еле успевая выскочить из-под грохочущих копыт пронесшегося мимо скакуна Тимми Сиэрса. Рыжеволосый всадник не обратил на этот прыжок никакого внимания. Бен вскочил на ноги и показал ему в спину кулак. Только когда Тимми отъехал достаточно далеко и звук до него уже точно не долетел бы, Бен позволил себе подать голос и выкрикнуть несколько оскорблений. В своем яростном возбуждении старик не заметил, что сзади стремительно приближается еще один всадник.