Читать интересную книгу Путин и Запад. Не учите Россию жить! - Дмитрий Саймс

Российская политика не всегда понятна американцам

Москва и Вашингтон пытаются стабилизировать двусторонние отношения. Во многом этому был посвящен визит в США министра иностранных дел Сергея Лаврова. Однако существенным тормозом этого процесса является отсутствие политического баланса в России, что отражается и на ее отношениях с другими странами.

Например, соглашение по усыновлению детей — это не центральный вопрос в отношениях между двумя государствами, но тем не менее для людей это весьма важный вопрос, затрагивающий человеческие судьбы, и политически тоже в России достаточно важный. Поэтому, конечно, это успех российского министра иностранных дел, и хочется надеяться, что этот раздражитель из российско-американских отношений теперь будет устранен.

Но продвижение по соглашению о визах — это тоже очень важно. Это опять-таки затрагивает судьбы людей. И особенно учитывая, как работают оба консульства — американское в Москве, российское в Вашингтоне, — совершенно очевидно, что, прямо скажем, возможности для улучшения там немалые. И надеюсь, что это соглашение тоже принесет конкретные результаты.

То, что будут продолжать разговор об обычных вооружениях в Европе, это, конечно, тоже обнадеживает. Хотя продолжать разговор — это не то же самое, что добиться результата…

Отдельно следует сказать об американской противоракетной обороне в Европе. Подход Соединенных Штатов состоит в том, что США сталкиваются с потенциальной, но смертельной угрозой: это ракетные атаки из так называемых «государств-изгоев». И поэтому Соединенные Штаты должны создавать систему противоракетной обороны, которая была бы оптимальна, для того чтобы отразить эту угрозу. То есть любые договоренности с кем угодно, включая Россию, не должны мешать созданию эффективной противоракетной системы по максимально ускоренному графику. Это подход США.

Подход России состоит в том, что не должно быть создано никакой системы противоракетной обороны, которая хотя бы теоретически, потенциально могла бы приносить ущерб российскому потенциалу сдерживания.

Это максималистские позиции, и между ними есть определенная несовместимость. Причем в дополнение к объективному несовпадению подходов есть еще политические расклады и в той, и в другой стране. Администрации Обамы приходится считаться с настроениями в Конгрессе, где для многих республиканцев противоракетная оборона — ну, это в какой-то мере даже уже стало чуть ли не религиозным символом патриотизма. Ну а в России тоже очень многие, я бы сказал, прямо нагнетают обстановку вокруг этих американских систем, пытаясь создать впечатление, что не только они теоретически на каком-то этапе могут быть использованы против России, но, скорее всего, уже есть в Америке такой замысел. Это, конечно, очень затрудняет договоренность.

Кроме того, в России происходят вещи, которые в Америке представляются не просто малоаппетитными, но и реальной угрозой американским интересам. Я говорю в первую очередь о сужении политического поля, об ограничении каких-то демократических норм, о коррупции и правовом беспределе, про которые, кстати, говорят и президент России, и неоднократно говорил премьер-министр России. В Америке это воспринимается достаточно серьезно, потому что это затрагивает работу американских компаний, это затрагивает безопасность американских граждан. Это то, что в Америке, как государстве, построенном на законе, воспринимают особенно остро.

Конечно, в России сегодня больше политических свобод, чем когда бы то ни было на протяжении российской истории. Может быть, за исключением короткого периода между Февральской и Октябрьской революцией. Но те свободы, которые есть в России сегодня, это все-таки личные свободы граждан, которые позволяют им жить относительно свободно и независимо от государства: выбирать место работы, выбирать место проживания, пользоваться Интернетом.

Это все очень важно, но это не те свободы, которые ограничивают возможность власти принимать какие угодно решения внутри и вовне страны. Поэтому с американской точки зрения нет того политического баланса в российской политике, которая бы создавала уверенность в направлении российской внешней политики в сколько-нибудь долгосрочной перспективе. И это объективно является сдерживающим фактором в развитии российско-американских отношений…

О «перезагрузке». Что точно «перезагрузка» означает, я не знаю. Мне это немножко напоминает историю с «разрядкой», как в Америке называли ее détente. И я помню долгие споры: чем эта вот «разрядка» должна была быть и какие у нее были объективные пределы. И никакой четкой концепции в Вашингтоне по этому поводу не было, в Москве, по-моему, тоже. Но было очевидно, что эти концепции в Москве и Вашингтоне не совпадали. И мне кажется, это тоже происходит сегодня.

Есть, кстати, еще одна опасность, как с этим détente — «разрядкой» — много лет назад, в 70-е годы. Опасность, что люди в этом видят слишком много, что у них есть нереалистические ожидания. И очень часто это делается по политическим соображениям американскими лидерами, которым хочется показать, что происходит какой-то важный внешнеполитический прорыв.

У президента Обамы много критиков и, конечно, администрации хочется продемонстрировать какой-то прорыв в российско-американских отношениях. Но беда в том, что чем больше администрация пытается продемонстрировать большие достижения «перезагрузки», чем больше эта администрация делает, тем больше возникает желание у республиканцев сказать: «Одну минуту! А так ли это на самом деле? И что представляет собой российское руководство? Что представляет собой президент Медведев, которого представляет президент Обама и госсекретарь Клинтон как президента-реформатора?»

То есть когда ты начинаешь преувеличивать, чего тебе удалось добиться во внешней политике, то это может иметь результат бумеранга. И с этим в российско-американских отношениях в какой-то мере сталкивается сегодня администрация Обамы.

О вступлении России в ВТО. Россия — большая и уверенная в себе страна. И в вопросе ВТО в России неоднозначные подходы. Китай — тоже большая и уверенная в себе страна. Но они проявили большую готовность соблюдать требования ВТО, чем Россия. У России это не только заняло максимальное количество времени, но и Россия требовала от ВТО максимального количества компромиссов как условия российского вступления. Это, может быть, оправдано, но это ведет к каким-то задержкам.

Кроме того, у России есть, что называется, заклятые «друзья» на бывшем советском пространстве. И это тоже сужает диапазон маневрирования для администрации Обамы: до какой степени они готовы пойти навстречу Москве, если это может привести к внутриполитическому скандалу в Соединенных Штатах.

И поэтому эти сложные дискуссии продолжаются по принципу «два шага вперед, один шаг назад». Но мне кажется, что мы движемся в правильном направлении. Но я боюсь, что частью цены за принятие России в ВТО может оказаться «поправка Магнитского».

2011 год

Будет ли «Перезагрузка-2»

(из интервью программе «Постскриптум», 21.01.2012)

21 января состоялась инаугурация нового старого президента США Барака Обамы. Многие политологи уверяют, что в течение второго срока ему все-таки удастся осуществить прагматичную революцию во внешней политике и в том числе «перезагрузить» отношения с Россией. О перспективах «перезагрузки-2» рассказал президент Центра национальных интересов Дмитрий Саймс.

— Барак Обама любит писать письма. В 2009 году он отправил своего эмиссара с посланием к российским властям, и именно этот эпизод принято считать началом «перезагрузки». И вот очередное послание, в котором хозяин Белого дома, по слухам, вновь пытается навести мосты с Москвой. Учитывая далеко не самый лучший фон, который существует сейчас в российско-американских отношениях, возможна ли, на ваш взгляд, вторая серия «перезагрузочной мелодрамы»?

— Действительно, в Вашингтоне обсуждается предстоящий визит в Москву помощника президента США по национальной безопасности Тома Донилона, который должен вручить Владимиру Путину послание от Барака Обамы. Пока сложно сказать, что будет в этом документе, но, думаю, погоды он не сделает. В свое время, как вы упомянули, Обама отправил со своим эмиссаром письмо Владимиру Путину — пространный документ на восьми страницах, российские дипломаты ответили посланием примерно такой же длины. Ни в коем случае не умаляя значение данной переписки, следует признать, что, если вы хотите дать импульс российско-американским отношениям, ничего не может быть лучше личной встречи президентов, откровенного диалога, в ходе которого они признают, что отношения зашли в тупик, и попробуют найти взаимоприемлемую формулу для прорыва. Ведь это как катание на велосипеде: кататься на месте не получится. И, если не двигаться вперед, кризис практически неминуем. Для этого есть все предпосылки. Следовательно, нужны новые идеи и, конечно, заверения обеих сторон, что эти идеи не останутся на бумаге. Сказано — сделано, даже если это потребует серьезных усилий и не понравится некоторым политикам в Москве и Вашингтоне. Безусловно, у Обамы есть реальная возможность изменить не только тон, но и существо российско-американских отношений. Но для этого ему придется выдержать не одно сражение. До сих пор, как мне кажется, главным приоритетом для президента была внутренняя политика: перераспределение доходов, смягчение иммиграционного законодательства… Сейчас он борется за ограничение прав американцев на ношение оружия. И я не знаю, сколько политических битв Обама готов вести одновременно. Очевидно одно: у него очень развиты внутриполитические инстинкты. Во внутренней политике он четко знает, за что сражается. Что же касается политики внешней, президент часто отстаивает разумные и взвешенные идеи, но когда выясняется, что реализовать их не так просто, он отступает, не желая тратить на это свой политический капитал. Конечно, очень важно, каким будет российский ответ, ведь если президент Путин отзовется на предложения Обамы и сумеет построить с ним взвешенные прагматичные отношения, думаю, у американского лидера появится мотивация для внутриполитической борьбы. Если же ни одна из сторон не решится на трудные шаги, самые лучшие послания не будут иметь никакой ценности.