то мир был бы в лучшем виде, чем есть.
– Мудрость твоя не знает границ.
– Будь я мудра, я забрала бы его и увезла в Природные земли, где нашла бы ему семью, подальше от всего.
– Здесь мы делим одну ошибку на двоих.
– Пойдем, – заговорила она бодрее, желая вырваться из вновь растягивающейся паутины сожалений и скорби, – а то исправить их не успеем.
– А что мы делаем вообще?
– О, тебе предстоит сделать то, что ты умеешь лучше всего, – уболтать Данакта на встречу.
22
За годы жизни в Природных землях выработалась своеобразная, больше походившая на традицию медитация – встречать утро на большом камне, что в нескольких минутах от прохода в поселение племени, приютившее его давным-давно. Каждый находил свой метод гармонии, тут мало чем можно было удивить остальных, передающих свои знания и мудрость в жизни природного человека из поколения в поколение. Между скалами существовал проход, откуда разветвленная система тоннелей открывала путь к бесконечным пещерам или же к густому лесу, где были выстроены на разных высотах небольшие домики на деревьях. Почти всегда в одно и то же время из узкого ущелья выходила женщина, одетая в добытые ею же меха, – племя все добывало само, прибегая лишь к тому, чем наградила природа. Светлые волосы ныне были распущены, а голубые глаза на светлом и добром лице всегда будто бы смотрели в саму суть окружения, углядывая истину в каждом объекте. Она смотрела на медитирующего супруга и не могла не подметить красивые лучи на покрытом морозом лице, где борода и волосы уже успели немного обмерзнуть. Аккуратно спустившись с трехметровой высоты по уже изученным на память выступам расположенного на границе леса и поля камня, он встретился с объятиями жены. Сомкнувшись лбами и сцепившись глазами, они передавали дыхание друг другу как жест доверия.
Внезапно к ним выбежал мужчина: невысокий, худой, он выражал страх.
– Охотники вернулись! Сказали, что железные солдаты уничтожили племя Стрелы, а значит, они скоро будут здесь!
В этот момент все они услышали крики своих соплеменников. Ввергнутые в кошмар, родители думали лишь об их детях – двух девочках-близнецах четырех лет от роду, выношенных с трудом, но чье здоровье крепло с каждым днем. Сейчас они должны были быть с другими детьми в пещерах на обучении, но… Сотрясающий все вокруг грохот зарождал страшные образы несправедливого проигрыша плоти камню. А ведь, помимо этого, он боролся с жуткими вспышками прошлой жизни, где не просто видел своими глазами подобное истребление людей, но и однажды был виновником столь жестокой расправы.
– Соломон, что с тобой? – Олимпия, супруга Соломона, с трудом вывела его из оцепенения, наконец-то увидев в глазах решимость и силу спасти их детей.
Не прошло и минуты, как на то место, откуда Соломон и Олимпия побежали за детьми, высадились с неба десятки роботов, сразу же начавших движение по их следам. Каждый железный солдат синхронно с остальным изрекал механическую речь:
«Пожалуйста, примите Семью и пройдите с нами для воссоединения. Любое сопротивление будет подавлено».
Данакт не особо любил само название «Коллектив» – уж больно оно казалось грубым на слух и непонятным по содержанию, а вот простое «Семья» – это понравилось ему с первых слов Эхо, когда тот спас его после Огнепада и сделал частью своей тогдашней Семьи. Но пока Эхо расстилался на весь мир, веруя в свою роль единственного проводника к высшему будущему, Данакт оставался на месте, наблюдая за миром через окно, совершенствуя систему Коллектива. Не без помощи Агаты он узрел все недостатки временного содержания, решив перестать работать в полсилы и взять все в свои руки именно из-за увиденного топтания на месте всей Семьи Эхо и его планов. Слишком примитивно, какие-то полумеры, подвел черту Данакт, вновь ощутив себя лишь зажатым в тисках мальчишкой, а ведь сам Искусственный Интеллект выбрал его лидером для человечества. Данакт никогда не хотел быть убийцей или подходить под определение зла, оттого он всегда предлагал людям выбор пойти с ним туда, где не будет страданий или боли, страха или отчаяния. А если они выбирали остаться в этом несовершенстве, то значит, согласны принять смерть, ведь именно здесь она присутствует и не имеет справедливого исполнения ущербного настоящего.
Огромное количество сил и времени потребовалось Соломону и самым сильным мужчинам племени для создания подземного тоннеля, вход в который был спрятан одним из каменных колодцев, выкопанным в одной из дальних пещер. Если бы у них было время, то добраться туда не составило бы сложностей, но внезапная атака с парализующим газом обездвижила большую часть людей, а тех, кто боролся или бежал, убивали на месте. Такой метод, осознал в свое время Данакт, хорошо работал на сокращение излишних разговоров и попыток переубеждения согласных несогласными. Невидимый газ распространялся быстро, а роботы в это время сеткой накрывали территорию, отмечая на карте каждое сердцебиение и с помощью нейросети выделяя нужные тепловые сегменты.
Пока Олимпия срочно забирала детей и вела людей к колодцу, Соломон хотел выиграть время, обрушив верхнюю часть скалы, тем самым перегородив вход для роботов. Устройство было простым: выбить деревянные опоры и поджечь веревку, которой скрепили камни. Но только Соломон пробрался сквозь толпу, как перед его глазами встала немыслимая дилемма: начать обвал сейчас и завалить оставшихся людей – или же промедлить, тем самым дав роботам время подобраться еще ближе и, с большой вероятностью, помешать ему. Роботы приближались, порой стреляя, порой распыляя новый газ, который ранее не добрался до пещер, а люди перед ними бежали в панике, опасаясь за свои жизни. Лишь единицы безуспешно пытались противостоять железу. Крики людей смешались с пропагандой роботов и выстрелами из автоматов, а когда к этому добавился треск деревянных столбов от наносимых кувалдой ударов, весь этот сгусток незабываемого кошмара окончился сотрясанием земли от падения огромных камней. Соломон игнорировал крики оставшихся с той стороны и тех, кого придавило на ныне заваленном пути в пять метров: все его мысли были о семье и бегстве. На пути к колодцу Соломон искал свою жену и дочерей, но ни среди мертвых, ни среди живых и раненых обнаружить их не смог. Но они точно не могли быть позади него, там, наверху под камнями! Подтверждение этому он увидел в момент погружения в колодец, где за уже вытащенными камнями нашел в тоннеле следы, и, ведя за собой отставших, Соломон стойко исполнял роль лидера, готовя свой ум к худшему исходу.
Длинный тоннель вел к небольшому участку леса, пересекая который минут пять можно было