— Нет, просто пытаюсь дать понять, как оно будет. Неужели вы все думаете, что оборотни, открыто заявившие о своем неповиновении воле министерства, покорно сдадутся на волю суда? Причем заранее осознавая, что на снисхождение им рассчитывать не приходится. Ты ведь сам возглавлял аврорат и знаешь, чем чреваты подобные задержания!
— Когда преступнику нечего терять, велика вероятность, что он, будучи определенного склада характера, постарается убить как можно больше преследователей.
— Именно. А оборотень — хищник по природе. Даже в человеческом облике мы быстрее и сильнее любого мага. Конечно, у вас есть магия, но у многих из нас она тоже есть. А еще гораздо более развитые органы чувств. Например, даже не огладываясь, я могу сказать, что те двое авроров, что призваны охранять тебя, сейчас тихо переговариваются. Могу даже сказать о чем. И мне понадобилось бы меньше пяти секунд, чтобы оказаться рядом с ними и… нейтрализовать.
— Значит, все-таки угрожаешь, — тяжело вздохнул Шаклболт.
— Нет! — возмутился Гарри, начиная терять терпение. — Я просто хочу, чтобы вы поняли: каковы мы есть, и во что может вылиться эта необдуманная инициатива. Оборотни слишком долго жили под пятой Грейбека, им сложно перестроится на мирное время, а министерство лишь мешает этому процессу. Но еще не поздно остановиться! Послушай меня, говорю тебе пока как друг.
— Пока?
— Да. Этот эдикт может положить конец нашим хорошим отношениям. Ты просил моего мнения, и я говорю, что это чушь, которая может разжечь костер ненависти. И мне жаль, если ты этого не видишь.
— Гарри, пойми, так дела не делаются.
— Возможно. Но ты просил моего мнения — ты его получил. Следующее слово будет за оборотнями, — резко ответил Поттер и аппарировал прочь.
Молодой волшебник появился на опушке леса, желая немного «проветриться» после разговора с министром. Правда, такая предосторожность оказалась лишней: дома никого не было. Северус предупреждал, что ему сегодня нужно заглянуть в Хогвартс, и еще не вернулся. Гарри даже обрадовался этому. Конечно, сочувствие и поддержка партнера чертовски приятны, но он предпочитал не злоупотреблять этим. Снейп и так достаточно переживал за него в последнее время. Поэтому Поттер предпочел самостоятельно справиться со своей яростью.
Оборотни более эмоциональны, поэтому Гарри пришлось приложить усилия, чтобы взять себя в руки. Он добрых четверть часа бродил по гостиной, словно тигр в клетке, пока сила воли не взяла верх над страстями. Осталось лишь раздражение на узколобость министерства и непонятливость Кингсли. Так или иначе он сделал все, что мог.
В десятый раз повторяя самому себе эту фразу, Поттер снял пиджак и галстук и сел в кресло. Кажется, вернулась способность ясно мыслить, сменив тупое желание доказать Шаклболту, что он не прав. В конце концов, такой исход предполагался.
Вернувшийся поздно вечером Северус обнаружил молодого человека сидящим в этом же кресле, причем в абсолютной темноте.
— Эй, ты в порядке? — осторожно спросил зельевар, проходя в комнату и одним взмахом палочки зажигая ночник.
— Что? — Гарри моргнул, словно со сна. — Прости, я не заметил, как ты вернулся.
— Так, — протянул Снейп и на всякий случай пощупал лоб любимого. — Рассказывай, как прошла встреча с министром. Очень плохо?
— Ну, скажем так, мои опасения подтвердились.
— Все? — дотошно поинтересовался Северус, перетягивая Гарри вслед за собой на диван. Мужчинам вдвоем в кресле было не устроиться, а вся поза Поттера просто кричала о внутреннем напряжении и жажде тактильного контакта. Ласковое прикосновение партнера успокаивало и его, и зверя лучше всяких слов.
— По-моему, даже больше, — вздохнул парень, поднырнув под руку Снейпу, словно стараясь получше закопаться в его запах.
— Кингсли не внял предупреждению?
— Нет, и вообще слушал меня так, словно я говорил на другом языке. Создалось ощущение, что узколобость достается министрам вместе с должностью.
— У меня иногда создается то же впечатление, — понимающе усмехнулся Северус и распустил волосы Гарри, чтобы было удобнее их гладить, перебирая локоны. От этого парень почти впадал в транс.
— Я пытался рассказать Шаклболту, во что может вылиться такая законотворческая деятельность, но меня не поняли. Даже обвинили, что я опустился до угроз.
— Ты не обязан брать на себя груз чужих ошибок, Гарри. Ты сделал все, что мог, попытался предупредить.
— Знаю. И мы все предполагали, что так и будет, и выработали план действий на этот случай. Но все равно так гадко!
— Даже догадываюсь почему. Ты запомнил Кингсли эдаким благородным рыцарем, он и был таким, возглавляя аврорат, но бремя власти меняет и людей, и магов. К тому же ты повзрослел и более критично воспринимаешь реальность.
— Звучит логично, — согласился Поттер, значительно расслабившись под ласками Снейпа. — Возможно, так даже лучше. Легче будет закончить это дело.
— Скорее всего.
— Проклятье, похоже, я слишком соплив для вожака.
— Ты просто молод, и, похоже, никакие силы не способны заставить твою душу зачерстветь, — ответил Северус, пряча улыбку. — Даже самым сильным из нас позволительна минутная слабость.
— Значит, ты не считаешь меня чувствительным слабаком?
— Нет, и никогда не считал. А тебе пора бы забыть тот стародавний разговор.
— Уже забыл, — улыбнулся Гарри. — Честно говоря, мое тогдашнее идиотское признание заслуживало куда больших оскорблений.
— Тогда ты едва перестал быть моим учеником. Мальчишка, запутавшийся в своей жизни и желаниях.
— Это точно. Но, видно, мы связаны самой судьбой, раз она так настойчиво столкнула нас снова.
— Пожалуй, соглашусь с тобой.
На это Поттер лишь счастливо вздохнул и уткнулся лбом в плечо Снейпа. Не стоило расспрашивать партнера, почему он теперь так дорожит тем, кого однажды оттолкнул. Во-первых, Северусу будет неприятен этот разговор, а во-вторых Гарри и так знал ответ. Зельевар не любил, не влюблялся в учеников. Это было табу. Не допускалась даже сама мысль об этом. А когда жизнь столкнула их во второй раз, герой магического мира изменился. Испытания войной, потом болезнь — все это заставило повзрослеть, стать мужчиной, причем такого типа, который всегда привлекал Снейпа.
Позволив партнеру немного поностальгировать (а все мысли до сих пор у Гарри были едва ли не на лбу написаны), Северус тихо спросил:
— Тебе лучше?
— Да, намного, — в голосе Поттера появились сонные нотки. К тому же вмешалась еще одна проза жизни — у парня заурчало в животе.
— И ты опять не ужинал?
— По-моему, даже не обедал.
— Тогда идем на кухню.
Уже когда Гарри прикончил свою отбивную, Северус вернулся к главной теме дня: