Читать интересную книгу Быки, медведи и миллионеры - Роберт Коппел

Я начал применять разные методы к своим торговым моделям, которые я разрабатывал, и к своим правилам, по которым я жил как дискреционный трейдер. Я искал какой–то способ их проверки. Из курса классической логики я знал, что верность общего утверждения подразумевает верность частного утверждения, но обратная зависимость есть ложь. Частное не подразумевает под собой общего. И поскольку мне никогда не удавалось собрать здесь все данные, я никогда не мог собрать всю информацию, как там могла появиться какая–то определенность? Осознание этого в конечном итоге привело меня к вероятности. Это был единственный путь!

Так что в общем я бы сказал, что моя биржевая торговля эволюционировала из дискреционных идей в более объективную систему правил, где я на 99 процентов пользуюсь системным подходом. Но он не является математическим. Я не пользуюсь вычислениями или алгоритмами, или скользящими средними и тому подобным.

Вопрос: Это выглядит как нелинейный подход к рынку. Это так?

Скотт: Полагаю, это зависит от того, с кем ты говоришь. Существует очень много разных способов описать это. Я придерживаюсь подхода, что для того, чтобы быть успешным на рынке, тебе необходимо какое–то преимущество, некоторое преимущество, которое, как ты считаешь, есть у тебя перед всеми другими. В своей торговой карьере я пытался воспользоваться двумя различными преимуществами. Одно основано на корреляциях. Оно заключается в том, чтобы найти рынки, развивающиеся равноправно и параллельно, и наблюдать за тем, как они движутся в противоположных направлениях, а затем выключаешь один, заключая сделки по другому, например, облигации и S&P. Ты постоянно перепрыгиваешь с одного на другое, пытаясь на один шаг опередить конкурентов, находя следующую корреляцию или недостаточность на рынке.

Другой подход, который я хочу применить на рынке, не имеет ничего общего с каким–то конкретным рынком, но скорее с определением неэффективности на всех свободных рынках, независимо от того, что это — фьючерсы, опционы или обыкновенные акции. Поскольку я стал несколько более объективным и систематичным в своем подходе, я тяготею к этому подходу.

Некоторые люди критически смотрят на это. Они говорят: «Только не говори мне, что по контрактам S&P сделки идут так же, как кукуруза». А я отвечаю: «Ну да, конечно, не так, но в то же время, у нас есть данные по S&P только на бычьем рынке». Я обратил внимание, что если мы закрываем 700, 800, 900 пунктов по S&P, то на следующий день появляется чрезвычайно высокая вероятность того, что рынок перейдет самые низшие точки предыдущего дня. Казалось, что там была некоторая игра на понижение, которая продолжалась в течение следующего дня, и если рынок достаточно сдвинулся, тогда люди были вынуждены подрегулировать свои портфели исходя из этого нового торгового уровня. Вместо заключения дневных сделок, я начал удерживать свои короткие позиции до следующего дня, ожидая, когда рынок прорвется через низшие точки.

Я задавался вопросом, является ли это особенностью рынка S&P или это нечто, не связанное с S&P, нечто, связанное с тем, как люди реагируют на все крайности рынка. Итак, я обратился к компьютеру и начал просить его просмотреть все данные там. Давай посмотрим на кукурузу, соевые бобы, наличные S&P. Давай посмотрим на любой свободный рынок и попытаемся проверить эту идею. Мы возвращаемся назад во времени, чтобы получить понимание относительно того, пользуемся ли мы чем–то мимолетным или чем–то, что на самом деле является врожденным, в том как люди реагируют на данные по ценам. Вот как мы разработали свои законы заключения сделок. Мы делаем это, разрабатывая торговые идеи, которые имеют философское значение. Мы смотрим на вероятность, а затем проверяем ее по различным пунктам, чтобы проверить ее обоснованность.

Вопрос: Так что в основном Вы по–прежнему занимаетесь эпистемологией.

Скотт: Верно.

Вопрос: Если не брать в расчет настоящее, Вы не просто ее изучаете, Вы этим занимаетесь.

Скотт: Теперь мы получаем за это деньги!

Вопрос: Скотт, что, на Ваш взгляд, является Вашей самой сильной чертой как трейдера?

Скотт: Я очень хорошо работаю в атмосфере отсутствия структуры. Думаю, мое философское образование позволяет мне отлично управляться с шумом и статикой. Я не гонюсь за наживой. Мне не нужно все, чтобы прекрасно все структурировать, чтобы почувствовать себя в своей тарелке. Если для меня это имеет значение, то есть если лежащие в основе предположения действительны, весь этот шум меня не беспокоит.

Вопрос: Каким был Ваш лучший момент на рынке?

Скотт: Первые четыре недели заключения сделок, когда я довел счет в 20000 долларов до 65000 долларов. Казалось, это больше, чем жизнь. Это было здорово!

Вопрос: На самом деле Вам очень повезло, что у Вас был такой опыт в самом начале торговой карьеры, Вы испытали это чувство эйфории и, возможно, даже научились с ним обращаться.

Скотт: Я считаю, что этот опыт в конечном итоге был самым важным уроком, который я только мог получить. Если бы я не рухнул на землю вскоре после этого, не думаю, что я смог бы продолжать оставаться трейдером.

Был еще ряд других сделок, которые были особенно удачными. Большая часть сделок, которые я заключаю сейчас, краткосрочны, два или три дня на рынке. Это очень статистический подход. У нас есть преимущество и мы стараемся им воспользоваться. Раньше, бывало, я занимался в гораздо большей степени тем, что я называю «фиктивным» заключением сделок, где у меня была фундаментальная идея о рынке и я заключал сделки, исходя из нее. Я, бывало, часто использовал этот стиль заключения сделок на рынке крупного рогатого скота. Верьте или нет, это был один из моих любимых рынков. Мне удалось поймать несколько крупных колебаний в спрэдах, которые я планировал за шесть, семь, восемь месяцев. Я просто продолжал повторять себе, что эти спрэды будут динамитом, когда мы дойдем до определенной точки в цикле разведения. Я искал крупный рогатый скот на подкормке из–за вероятных проблем с погодой и так далее, смог развить эту идею и до конца следовать своему системному подходу.

Вопрос: Вы по–прежнему работаете на рынке крупного рогатого скота?

Скотт: Уже год как нет, но традиционные товарные рынки–это то, к чему я испытываю слабость, особенно крупный рогатый скот и зерновые.

Вопрос: Ну, в этих рынках присутствует определенная романтика. Можно применить гегельянский подход, чтобы идентифицировать подсознательные силы, растущие за рынком: теза, антитеза, синтез. На философском уровне это очень привлекательно.

Скотт: Крупный рогатый скот — это один из немногих рынков, которые я очень хорошо чувствую, где я владею ситуацией. Я действительно почувствовал, как будто у меня было 90 процентов кусочков из мозаики рынка крупного рогатого скота, и что основываясь на этом, я могу делать крупные ставки. Большая часть моих остальных сделок была приведена в движение попытками понять то, чего я не понимаю, и фокусированием на этом аспекте. Чего я не знаю о рынке и что может произойти и задеть мои интересы, вместо того, чтобы смотреть на все более позитивно. Я понял, что не могу получить все кусочки мозаики к другим рынкам, вот почему я пошел в направлении вероятностей.

Вопрос: Скотт, справедливо ли будет сказать, что Ваше преимущество состоит в том, что у Вас есть этот очень дисциплинированный, философский подход к рынку, который позволяет Вам по настоящему понимать вероятности любой конкретной сделки, в которой Вы участвуете?

Скотт: Мне с самого начала было очевидно, что я имею дело с самыми лучшими и самыми умными в мире. Я уверен, что самые умные люди в мире занимаются не лечением рака; они работают на финансовых рынках, потому что именно здесь есть деньги. И что если я заработаю доллар, я должен забрать доллар из рук кого–то другого. А когда ты начинаешь смотреть на все подобным образом, то понимаешь, что у рынка есть две стороны. Если ты хочешь купить контракт, кто–то должен тебе его продать, а если он собирается продать его тебе, он в равной степени уверен в том же, что и ты, иначе он этого не делал бы! Когда ты начинаешь смотреть на рынок в этом свете, ты должен быть уверен, каково твое преимущество. Ты должен делать то, что говорит тебе о том, что ты можешь эффективно конкурировать со всеми этими трейдерами и институтами, торговыми фирмами, на которые работает целое войско докторов философии и профессиональных трейдеров с многолетним опытом работы, неограниченными финансовыми ресурсами и исследовательскими возможностями.

Я никогда не питал иллюзий, что я смогу одолеть некоторые из этих фирм, когда ко мне придет понимание основ. Для меня это скорее вопрос концентрации на характере рынка и более преходящих аспектах биржевой торговли.