Робин: Я разместила все эти заказы пирамидально, а я торговала множеством контрактов. Я уехала в отпуск. Вот уровень уверенности в себе! И я звонила каждый день, а спрэд становился все хуже. Я продолжала говорить себе, что я пытаюсь сохранить дисциплину и получу прибыль. Я продолжала формирование проигрышной позиции.
Вопрос: Знаете, отпуск был просто еще одной простыней!
Робин: Совершенно верно. Отпуск может, в конечном итоге.
оказаться наибольшим отрицанием! На самом деле, когда он начал опускаться, я перестала звонить. Просто мне было слишком тяжело знать об этом. Я решила, что подожду до конца недели. Когда я вернулась, там был полный беспорядок. Я, наверное, спустила половину счета, что было просто разрушительно! Я провела остаток года, просто пытаясь вернуться к нулю. Это меня очень деморализовало.
Вопрос: Как Вы с этим справились?
Робин: Я просто начала сначала. Я была решительно настроена больше никогда не совершить такой ошибки!
Вопрос: Чему Вы научились на этом опыте?
Робин: Эта сделка явилась, возможно, самым большим опытом в моей жизни. За всю историю заключения сделок за счет учреждения я из трейдера выросла в профессионала. Я осознала, что на рынке крутятся большие деньги, и что это значит — понести крупные убытки. Я убеждена, что необходимо лично испытать, что такое крупный убыток, чтобы стать профессиональным трейдером. Это не поколебало мою уверенность в себе.
Вопрос: Вы приняли удар и выжили?
Робин: Да. Я выжила и начала все с начала. Я заново пересмотрела весь свой технический анализ. Знаете, нет ничего приятнее, чем начать с нуля, вернуться к доске и начать все заново.
Вопрос: Робин, что нового, на Ваш взгляд, поведала Вам о себе биржевая торговля?
Робин: Она сделала меня более цельной, более приземленной. Я научилась переносить боль. Моя болеустойчивость просто невероятна. Мне кажется, я могу выйти на улицу после тяжелого дня на бирже и сказать, хорошо, мир, задай мне перцу! Это был долгий путь и много работы — много часов и концентрации.
Я полагаю, у меня довольно хорошее чувство юмора и сдержанность в отношении биржевой торговли. И я ограничиваю все это пределами торгового зала. Я по–настоящему верю в карму/дхарму. Я хочу сказать, я абсолютно уверена, что опыт анализа рынка, погружения в работу, заключения сделки, всего, что, как предполагается, я должна делать, все это доставляет мне массу удовольствия и удовлетворения. Так что я не беспокоюсь. Я не принимаю убытки близко к сердцу!
ГЛАВА 12 Австрийский фокусник дома?
Скотт Фостер
Господин Фостер — президент и главный администратор «Доминион Кэпитал Менеджмент Инк.», торговой фирмы, которая специализируется на глобальных финансовых деривативах и управляет 50 миллионами долларов. До создания «Доминион Кэпитал Менеджмент Инк.» в 1994 году господин Фостер был старшим трейдером в «АО Менеджмент Корпорэйшн». Господин Фостер — бакалавр Грув Сити Колледж, где он изучал философию и религию. Он также является профессиональным фокусником и устраивает презентации по всему миру по взаимоотношениям между биржевой торговлей и восприятием.
Вопрос: Что в первую очередь привлекло Вас в торговле на бирже?
Скотт: Изначально я заинтересовался биржевой торговлей потому, что мой отец был инвестором. Он был вице–президентом колледжа, где я учился, маленькой частной школы в западной Пенсильвании. И хотя мой отец добился успеха в ученом мире, он достиг гораздо большего в своих инвестициях. Так что я полагаю, я пошел по его стопам. Грув Сити Колледж был одним из немногих колледжей в стране, где экономика преподавалась с точки зрения австрийской школы.
Вопрос: Австрийской школы?
Скотт: Да.
Вопрос: Расскажите мне об этом!
Скотт: Конечно, она несколько отличается от курса экономики, который читают в большинстве университетов. Это более философский подход. Свободные рынки, невмешательство. Он не такой количественный. В основе своей позволяющий рынку решить, какова справедливая стоимость.
Вопрос: Это скорее похоже на подход Адама Смита!
Скотт: Верно. Основные споры в кампусе шли не относительно теории между, к примеру, демократами и республиканцами, а скорее между сторонниками доктрины о свободе воли на предмет являешься ли ты рандианцем или нет (Эйн Ранд) в том, как ты относишься к теории предложения.
Вопрос: Похоже на рассадник экономического радикализма!
Скотт: Это было в некотором роде очень закрытое сообщество.
Вопрос: Ваш отец преподавал Вам какой–то предмет в Грув Сити Колледж?
Скотт: Да, философию.
Вопрос: Вы именно поэтому ее выбрали?
Скотт: Да. Я хотел пойти по стопам отца и стать частью ученого мира.
Вопрос: Преподавать философию?
Скотт: Совершенно верно. На самом деле я поступил в колледж по профилю «компьютеры и юриспруденция» и больше всего интересовался компьютерами. Я ночами просиживал, связываясь с компьютерами по всему миру. Я был замешан в кругах хакеров и им подобных. После первого семестра я столкнулся с некоторыми неприятностями.
Вопрос: Какими?
Скотт: Мне удалось взломать компьютер профессора и скачать все билеты для выпускных экзаменов. Я нашел много разных профессорских адресов и начал рассылать электронные сообщения между различными профессорами, при этом они считали, что сообщения приходят от других преподавателей.
Вопрос: Это была шутка?
Скотт: Да, я в некотором роде развлекался и разработал программу получения паролей, которая, как я считал в то время, была моей собственной оригинальной идеей.
Вопрос: Скотт, и после всего вышесказанного, что прежде всего привлекло Вас в рынке? Было ли это интеллектуальное использование аспекта предложения возможностей или более широкий театр для проказ?
Скотт: Я сильно играл на понижение перед крахом 87–го года и, согласно традиционному пониманию, у меня был крупный портфель по золоту. В конечном итоге я потерял кучу денег. Меня это беспокоило, поскольку несколько моих друзей, которые играли на понижение, купили опционы и преуспели! Так я впервые столкнулся с такими вещами, как фьючерсы и опционы. Я был просто очарован и провел следующий год, подходя к рынку с так называемой научной точки зрения. Я купил все возможные книги и прочитал все, что попало мне в руки по тому, что могло дать мне какое–то видение поведения рынков.
Каждый раз, когда я покупал книгу, я расстраивался. Я искал в некотором роде всеобщего согласия, а именно этого не было.
Вопрос: Нет универсального, научного подхода, который срабатывает всегда!
Скотт: Да, мне казалось, что каждая новая книга противоречит той, что я только что прочитал.
Вопрос: Это само по себе является ценной информацией, не так
ли?
Скотт: Совершенно верно, и я понял это значение. Я всегда был одержим решением задач и загадок. Я играл в шахматы и был фанатиком кубика–рубика. Биржевая торговля казалось мне великой задачей! Так что через год после краха я открыл торговый счет. На самом деле денег у меня было немного. Я только что закончил школу. Я только–только женился и по–прежнему планировал поступить в асприрантуру.
Я убедил группу своих друзей, что я могу заработать деньги на рынке фьючерсов; большинство из них и слыхом не слыхивали о рынке фьючерсов!
Вопрос: Как же Вы их убедили?
Скотт: И по сей день не знаю, как мне это удалось.
Вопрос: Это был неотразимый философский аргумент?
Скотт: Возможно, в большей степени — возможность заработать много денег. Я убедил их, что могу заработать им состояние!
Вопрос: Вы действительно в это верили?
Скотт: Да, честно, верил.
Вопрос: На каком основании Вы были так в этом уверены?
Скотт: Казалось, это так просто. Я хочу сказать, когда смотришь на рынок и говоришь себе, что можешь получить этот бесплатный левередж. Это казалось таким очевидным способом заработать деньги.
Вопрос: Полагаю, я должен спросить Вас, как студента философии, каков был Ваш метод сбора доказательств.
Скотт: Это хороший вопрос и это то, о чем следует говорить, потому что лишь позднее я понял, как моя биография влияет на мою биржевую торговлю. Изначально я этого не видел. Возможно, я не осознавал этого в течение нескольких лет, пока все части головоломки не стали складываться для меня в одно целое. Мой первый опыт заключения сделок представлял из себя громадный успех, за которым последовал громадный провал.
Вопрос: Обычная история, не так ли?