Мэйкон цокает.
— Это вряд ли.
— Да брось, Мэйкон… — упрашивает Трейс, подпрыгивая на носочках. — Я хочу размять ноги. Давайте сыграем.
Братья, их друзья и девушки — предвкушение написано на их лицах — смотрят на моего старшего брата, ожидая его разрешения.
Он бросает на меня взгляд.
— О, какого черта…
Затем поворачивается к Клэй и ее компании.
— Заберите свой флаг. Если сможете.
— Е-е-е! — ликуют наши парни.
Клэй выглядит неуверенно после того, как чуть не потеряла нос в мотоцикле Мэйкона, она глядит на меня, и я могу сказать, что она еще не закончила ночь.
Ухмыляясь, я кричу своим братьям:
— Двигайтесь!
Тот, кто заберет его первым, выигрывает.
Все выходят и разбегаются в ночи, но Мэйкон хватает меня, когда я пытаюсь уйти.
Он дергает меня к своему лицу.
— Потеряешь мой флаг, потеряешь Дартмут. По рукам?
У меня сдавливает грудь.
— Мэйкон?..
— Не-а, — он качает головой. — Ты достаточно взрослая, чтобы пригласить их, не спросив сначала меня, поэтому не должно возникнуть никаких проблем, чтобы я убедился, что ты не отдашь этот флаг принцессе загородного клуба, какой бы красивой ни была ее задница. Так что отвечай за свои слова, Ливви.
Придурок.
— Ладно, — выдавливаю я. — Ладно, чтоб тебя.
И я бегу, потому что теперь можно потерять все, особенно время, которого у меня нет.
Десять
Клэй
–Клэй, идем! — Крисджен тянет меня к машине Каллума.
Но я упираюсь пятками, все вокруг нас разбегаются и заводят машины. Гости в «Мариетте» поворачивают головы, чтобы посмотреть на происходящее, и Трейс высовывается из окна, завывая, когда Даллас уносит их прочь.
Маяк Сейбер-Поинт находится в нескольких милях вверх по побережью, и они убьют нас по дороге, пытаясь добраться туда первыми. Какое идеальное прикрытие для нашего убийства. Нет, спасибо.
Каллум хватает меня за руку и разворачивает.
— Все нормально? — спрашивает он, обхватывая мое лицо ладонями, будто спицы мотоцикла задели меня.
— Я в порядке, — опускаю его руки. — Вообще-то, это было весело.
Он усмехается, обнимая меня за плечи.
— Что за гребаный придурок, — выпаливает Эми.
— Совсем нет. — Я поправляю одежду и проверяю сумку, чтобы убедиться, что ничего не вывалилось, когда этот осел перекинул меня через плечо. — Я на его месте поступила бы так же.
Мэйкон умен. Лив утаила кое-что от меня. Игра оказалась намного приятнее, чем представлялась мне сначала. У Лив были возможности нанести ответный удар. Почему она не воспользовалась ими?
Эми тянет меня.
— Пойдем отсюда.
— Мы никуда не пойдем.
Мои друзья изумленно смотрят на меня, и я не могу понять, они просто собираются поехать домой или же забрать флаг, но они определенно не хотят оставаться здесь.
Лив выбегает из автомастерской, но замедляется, когда замечает, что мы не бежим. Подозрение появляется у нее на лице, она запрыгивает в кабину грузовика, парень на пассажирском сиденье выходит, освобождая ей место, и сам прыгает в кузов. Арми отъезжает, Лив сидит рядом с ним, но она не отводит от меня взгляд, пока не скрывается из поля зрения.
— Мы едем за флагом или как? — резко спрашивает Майло. — Они так победят нас.
Я медленно отступаю, разглядывая своих друзей.
— У меня есть другая идея.
Развернувшись, я несусь вниз по дороге, мимо лачуг и запущенных лужаек, домов, едва скрепленных слюной, клеем и облупившейся голубой краской.
— Куда мы идем? — кричит Крисджен, когда мы отдаляемся от огней главного поселения.
— Есть еще один флаг, — сообщаю я.
— Где?
Я разворачиваюсь и бегу спиной вперед с ухмылкой на губах.
— В их доме.
Ее рот приоткрывается, а Каллум смеется, все срываются с места и бегут быстрее, взволнованные этой новостью. Их дом не по дороге к «Мариетте» — единственная причина, по которой сюда приезжают люди с другой стороны рельсов, — но я проезжала мимо раз или два.
Мы мчимся к дому, старому клоповнику в испанском стиле, который, вероятно, был великолепен в свои лучшие времена, но из-за нехватки средств и снижения стоимости недвижимости вокруг него сейчас выглядит заброшенным. Крыльцо ярко освещено, но в окнах не видно включенного света, и ни одна машина не стоит на грунтовой дороге перед домом. Я запрокидываю голову, разглядывая разбитую глиняную черепицу и засохший плющ, вьющийся по розовым оштукатуренным стенам на второй этаж.
Когда-то наверняка это было очень красивое место. Флаг семинолов весит над рядом стоящим гаражом, он развевается от легкого ветерка.
— Что за дыра, — бурчит Эми. — Если бы я жила здесь, тоже хотела бы умереть.
Я думаю о матери Лив, мы все знаем, что она умерла в этом доме. Повесилась в душе. Была ли Оливия в это время дома?
— Уверена, это терпимо, если не знаешь других условий, — отвечаю я.
Каллум подпрыгивает и срывает флаг с гаража, а я подхожу к двери, касаясь кончиками пальцев тяжелого темного дерева. Сотни лет дожди льют на него, и я провожу рукой по поверхности, мое тело гудит.
Она похожа на нее. Трещины и осколки, солнце и гром, но она все еще здесь. Я делаю глубокий вдох, хватаясь за дверную ручку.
— Кто-нибудь хочет пиво из холодильника? — спрашиваю я друзей.
Толкаю дверь, и мое сердце замирает, когда она открывается. Как я поняла, что они считают, будто в достаточной безопасности, чтобы никогда не запирать свою дверь? Ведь никто не ворует у Мэйкона Джэгера, верно?
— Клэй! — зовет меня Эми.
Я захожу внутрь, друзья идут за мной, все мы замечаем грязь в коридоре терракотового оттенка. Лестница находится прямо перед нами, и я смотрю по сторонам, нахожу гостиную — если это можно так назвать — и бильярдный стол там, где, судя по всему, должна быть столовая.
Люстра внезапно загорается, освещая все пространство, и я нажимаю на выключатель, немедленно выключая свет.
— Ты головой вообще думаешь? — рычу я на Майло.
Тупица.
Мы разбредаемся по дому, Майло и Крисджен направляются на кухню за пивом, в то время как Эми остается со мной, а Каллум осматривает потускневший серебряный подсвечник, прежде чем бросить его на землю.
Хрустальная чаша для конфет летит следующей, разбиваясь на сотни кусочков о плитку, и я слышу шум на кухне: Майло громит это место. Я останавливаюсь, но потом понимаю, что Мэйкон Джэгер чуть не убил меня сегодня вечером, так что пошел он к черту.
— Перестань! — кричит Крисджен своему парню прямо перед тем, как слышится звон разбитого стекла.
— Заткнись, — огрызается Майло.
— Боже, ты такой идиот.
— И что дальше?
Я огибаю перила и направляюсь к лестнице, их голоса исчезают, когда я поднимаюсь, вспоминая ее в раздевалке на этой неделе. Приходи вечером в мой дерьмовый дом. Попотеть со мной под одеялом.
Ступая по лестнице, я вдыхаю ее аромат, наполняющий этот дом, ужасаясь тому, как здесь холодно и пахнет плесенью от дерева, но… Хотя мой дом чистый, всегда опрятный и светлый, в нем нет того, что незримо присутствует здесь.
Я держусь рукой за перила и по пути наверх рассматриваю фотографии на стене, замечая, что некоторые из них отсутствуют, судя по пятнам там, где они когда-то висели. Фотографии в несочетающихся рамках, одни — черно-белые с разбитым стеклом, а другие — столетней давности: вероятно, это их прадедушки и прабабушки и дальние родственники.
На одном из них изображена вся семья, включая отца Лив, который втиснулся в надувную лодку, на следующем Арми держит детеныша аллигатора и выглядит безмерно счастливым.
Фото Лив совсем мало. Думаю, что фотографирование перестало быть важной частью ее жизни с тех пор, как родители умерли, а она повзрослела.
Я брожу по спальням, выходя обратно сразу же, как только вхожу, потому что от запаха парней меня тошнит, но, когда я открываю дверь в последнюю спальню справа, все по-другому. Хотя это не ее комната. Я понимаю это с первого взгляда.