и стартанул. Он улыбнулся, но не перевел взгляда на Эли.
–Уверен, что меня ты ненавидишь даже больше, чем его. Просто… Залия права в том, что это я решил, что тебе надо стать частью этой семьи. Значит я несу ответственность и за тебя, и за твое состояние…
– Это не означает, что Вы имеет право мне диктовать, что пить и есть… Я хотела выпить… Я имею право расслабиться…
–В тебе сейчас говорят эмоции, Элисса. Успокойся и выдохни. Алкоголь так не пьют. И уж тем более не такой. Он тебе не идет… Весь этот образ- это не твое…
Это уже слишком. Ярость не просто клокотала внутри, она вырвалась наружу. Хотелось рвать и метать…
–А что мне идет? Джинсы со свитером? Одинокая постель? Муж, который даже не смотрит в мою сторону?!
–Успокойся, Элисса…
– Успокойся, Элисса?! Да я спокойна, как удав! Что мне еще остается? Ваша шлюха глумится надо мной, считая меня ниже себя! Я чувствую себя серой, ненужной, неинтересной! Я даже пофлиртовать ни с кем не могу для самооценки, потому что боюсь бросить тень на вашу семью! Я сама себе уже противна, когда смотрю в зеркало!
–Тихо, Элисса!– он бьет по тормозам и резко разворачивается к ней,– не болтай ерунды…
–А в чем ерунда?! Может я проклята?! Может быть, в глазах мужчин я и правда кажусь нелепой?! Той, кого не хочется… Той, кому не идет платье, которое украсило бы даже самую обычную дурнушку…
–Элисса…– говорит он глубоко, гортанно. Она не слышит, яростно сжимая кулаки и смотря перед собой.
–Эта Залия…. Она чувствует, что я ничто… Что я…
Он хватает ее за затылок. Порывисто притягивает к себе, делая так, что их взгляды сейчас на расстоянии пары миллиметров. Глаза в глаза. Дыхание в дыхание.
–Ты самая красивая женщина, чья нога когда-либо пересекала порог этого дурацкого места… Все головы посворачивали, рассматривая тебя. И мужчины, и женщины…
–Нет…– из ее глаз стреляет одинокая слеза,– неправда…
–Правда… Сама прекрасно знаешь,– шепчет, массируя ее затылок, опуская горячий взгляд в вырез на груди,– все знаешь… Ты прекрасно видела, как я на тебя смотрел…
–Нет…– ее голос звучит умоляюще-жалобно. Она ведь не о том говорила. Куда они свернули? Что происходит? Места его прикосновений покалывают.
–Ты нарочно так вырядилась?– его большой палец смещается на ее лицо. Проводит по мокрой щеке, опускается на губы и слегка их приоткрывает,– зачем ты это делаешь? Зачем меня провоцируешь? Всё время… Этот взгляд.
–Нет…– Элисса перестает дышать,– что Вы говорите? Все не так… Я никого не…
–Хара (араб.– дерьмо), проклятье, Элисса!– утробно-хриплым голосом шепчет он и накрывает ее губы своими.
Глава 29
Это длится мгновение и вечность. Мужские губы на ее губах. Впервые. Его губы. Губы, которые то и дело искривлялись в иронии, сарказме, одобрении, поощрении… Она так явно поняла все его эмоции- эмоции человека, кто был поводырем в ее новом мире. Поводырем и вершителем ее судьбы, несчастной, поломанной… Его запах вокруг нее. Знакомый и … пугающий? Аллах, что же она делает? Вернее, что позволяет с собой делать?
Она не знает поцелуев, не знает, как это бывает и видела такое только в кино, но она уверена, что происходящее сейчас слишком даже для искушенных.
Агилас не целует, он жрет ее рот. Он впивается в нее с такой яростной жадностью, что воздуха в легких нет и перед глазами уже мурашки.
Внизу живота болезненно пульсирует. Она испытывала возбуждение- когда смотрела чувственные мелодрамы, читала о любви, но это чувство… Оно через край. Страшно. Греховно…
На секунду он отступает на сантиметр- и она сильно вбирает в себя воздух, чтобы не умереть от удушья.
А потом…
Потом чувствует холод и пустоту. Потому что он отодвигается. Так же порывисто, как придвинулся. Его лицо на руках, судорожно сжимающих руль.
–Прости,– голос глухой и бесцветный, пусть грудь все еще клокочет, поднимаясь в ритмичных, яростных порывах.
–Это неприемлемо. Мне нет оправдания. Прости, пожалуйста.
Элисса молчит. Реакция ее мозга не поспевает за эмоциями. Только что он целовал ее так, что она чуть не умерла. Минутой позже- он даже не смотрит на нее и сожалеет.
Агилас ничего не говорит. Заводит автомобиль и стартует. Они долетают до дома в считанные секунды. Останавливается, не заезжая на территорию. Эли мнется в нерешительности, заламывая руки. На него взгляд поднять так и не осмеливается.
–Ты поднимайся, я приеду позже,– все так же в пустоту, перед собой, в сторону, но только не на неё.
Элисса молча кивает, не задумываясь, что ее ответ он, должно быть, просто не увидел.
Когда Элисса поднимается наверх, на душе становится по-настоящему тяжело. В горле ком. Щеки горят от стыда и… сожаления? Сожалела ли она сейчас о том, что произошло? Пока не понимала. Кровь все еще бурлила причудливым коктейлем по венам, состояние аффекта не давало мозгу адекватно воспринимать окружающее.
Квартира встретила ее враждебной темнотой. Глухой стук каблуков по мрамору делал ее такой чудовищно маленькой в этом погруженном во мрак пространстве чужого дома, где она так и не стала своей. Пустота внутри- в буквальном и переносном смыслах.
–Вернулась,– долетает из глубокой черноты гостиной сухой голос Тарика.
Элисса сглатывает. Кажется, так громко, что звук эхом разлетается по пространству.
–Твой отец подвез,– она сиплая сейчас.
Невольно трогает свои губы, которые не переставали гореть все это время. Зачем трогает? Как преступник, машинально…
–Он прикасался к тебе?– Тарик поднимается и подходит к ней. В его тоне раздражение. Что это- ревность? Элисса невольно отступает назад. Не знает, как на это реагировать.
–Тарик, ты…
–Я видел, как он тебя пожирал глазами весь вечер. Скажи мне, между вами что-то было?
–Прекрати…
–Просто скажи,– настаивает он, цедя между зубов,– я постараюсь понять и принять, хоть… Хоть, черт возьми, все это дико унизительно… Неправильно. Грешно…
Резко запускает пятерню в свои волосы. Глубоко вздыхает.
–Тарик, ты слышишь себя со стороны?– горькая обида щиплет в горле и носу,– если бы я не знала всей правды, сказала бы, что ты ревнуешь… Вот только это ведь не так. Ты знаешь, как себя ведешь даже на людях? Ты даже при посторонних не можешь сыграть роль мнимого интереса ко мне… Чертов брак! Да когда мы просто дружили, ты и то был более галантен и участлив!
– Тогда я не был так унижен…
–Ты? Унижен?! Да это я унижена! Вами