— Да я и сам порядком удивлен. У Даунса блестящий послужной список. Это происшествие испортит ему карьеру. Судя по всему, дело кончится тюрьмой. — Генерал помолчал. — Вы именно этого хотите? — Он кинул на нее внимательный взгляд.
— Да, — заявила Эллен. — Даунс набросился на меня. Пусть ответит по закону.
— В самом деле? А он, конечно, отрицает это.
Эллен покраснела.
— Понятное дело. Как же иначе?
— Маккензи тоже отрицал свою вину? — Генералу хотелось получше понять эту девицу.
Щеки Эллен запылали.
— Нет! — торжествующе воскликнула она. — Никогда не отрицал!
Вейкфилд взглянул ей в глаза.
— Где уж ему оправдываться, верно? Ведь вы с Терреллом решили заставить его умолкнуть навеки.
— Он убил моего отца.
— Может, оборонялся от него?
— Да… нет… отец пытался защитить меня.
— Защитить от чего?
— Этот недоносок изнасиловал меня…
— Изнасиловал или пытался сделать это?
— Изнасиловал.
— И Филипп Даунс тоже? — Голос генерала стал еще вкрадчивее.
Боб Моррис понял: шеф переходит в наступление.
Вейкфилд встал, взял бумаги со стола.
— Здесь несколько заявлений. Вот, пожалуйста! От лейтенантов Кэнфилда, Хардинга, Дайви, сержанта Эдвардса, капрала Брауна. Вы знаете этих людей?
Эллен смертельно побледнела. Она пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Каждый из них, — продолжал Вейкфилд, — заявляет под присягой, что состоял с вами в связи. Вам известно, что за лжесвидетельство полагается срок? Вот так, мисс Питерс. Ни больше ни меньше.
— Я не сделала ничего плохого.
— Ой ли? Вы солгали, и это стоило жизни вашему отцу. Собственно, по вашей вине пропали мои родные. Сейчас вы пытаетесь погубить карьеру еще одного офицера. Опасная вы штучка, мисс Питерс! По вас плачет тюрьма, вот что я вам скажу.
Эллен Питерс сразу сникла.
— Умоляю, только не в тюрьму, — прошептала она.
— Тогда расскажите мне все. Предупреждаю, мисс Питерс, не лгите. Возможно, я смогу что-нибудь для вас сделать. Итак, что произошло в гарнизоне Чако?
— Маккензи собирался изнасиловать меня. Я не вру! — Эллен разрыдалась.
— Как вы оказались в бане? — спросил генерал.
— Принесла чистые полотенца.
— Увидели, что там кто-то есть, и все равно остались?
— Я не думала, что там кто-то окажется перед самым ужином!
— А где был Маккензи?
Эллен наклонила голову. Все! Вейкфилд загнал ее в тупик. Она попалась. На черта приплела Даунса?
— Значит, Маккензи и пальцем не тронул вас. Хотя вам показалось, что тронул. И тут входит ваш отец. Он первым кинулся на Маккензи? Правду, говорите только правду. Иначе — тюрьма.
— Будьте вы все прокляты!
— Прекрасно. Стало быть, Маккензи защищался. — Вейкфилд откинулся на спинку кресла.
— Интересно! — взвизгнула Эллен. — Тогда скажите, имеет ли грязный индеец право убивать белого человека?
— А в чем он перед вами провинился, мисс Питерс? Отверг вас, как и Даунс? — Вейкфилд вздохнул. — Подпишите протокол. Сержант Ивенс, капитан Моррис и я заверим его. Вы немедленно покинете форт Дефайенс! И упаси вас Бог когда-нибудь приблизиться к армейскому гарнизону. Обещаю, вы ответите за все зло, причиненное вами!
Он встал и вышел. Моррис последовал за ним.
— Вы были правы, генерал.
— Единственное, что меня радует сейчас. Значит, Маккензи виновен в краже лошади и похищении людей.
— А записка вашей дочери? Маккензи не похищал их. А вы, генерал, здорово прижали хвост этой вертихвостке.
— Не хочу, чтобы на Маккензи навешивали лишнее. Но за то, что совершил, будет держать ответ!
— Я думал, вы хотите, чтобы он снова работал у вас.
— Три месяца, Боб, три долгих месяца… И ни одной весточки! Не ожидал такого от Маккензи. Все надеялся: отыщет способ доставить их в форт! — Генерал сжал кулаки. — Ведь там, в горах, — дочь, внук! Если бы вы знали, Боб, как он мне нужен! Позарез…
Глава семнадцатая
Эйприл стояла на пороге хижины и с тревогой посматривала на небо. Свинцово-желтые тучи обещали буран. Так уже было однажды.
Маккензи надел полушубок, взял кольт и ружье.
— Пойду за мясом. Никуда не выходите, слышите, никуда! Волка я беру с собой. Похоже, надвигается ураган. Сидите дома, носа не высовывайте.
— Ладно, — буркнула Эйприл. — Обещаю.
Маккензи скрылся за деревьями, следом бежал волк.
Эйприл вернулась в хижину, подсела к Дэйви. Сынишка заучивал наизусть стихи Бернса. Ну как же! Делает все, как Маккензи.
Время от времени она выглядывала наружу. Не идет ли Маккензи? Надо бы очаг затопить. Не сходить ли к поленнице, а то куча дров уменьшилась? Всего-то каких-нибудь сто метров.
Накинув охотничью куртку Маккензи, Эйприл велела сыну никуда не выходить. Для пущей надежности заложила дверь снаружи на щеколду. Сунув руки в карманы, побрела по глубокому снегу за дровами в сторону леса. От мороза слезились глаза. Набрав охапку, повернулась, чтобы идти назад, и остановилась в раздумье. В какую сторону идти? Не успела оглянуться, а следы уже замело. Кажется, она шла все время прямо, никуда не сворачивая. Потом обошла поленницу кругом, выбирая поленья посуше. Куда же теперь? Левее? Эйприл, соберись с мыслями, не стой на месте! — приказала она себе.
Снег валил хлопьями, покрывал голову и плечи. Она медленно двинулась вперед и тут же провалилась в сугроб. Попыталась выбраться и очутилась по пояс в снегу. С трудом вылезла, а потом вдруг споткнулась, выронила дрова и упала на них плашмя. От удара головой о полено она потеряла сознание.
Буран начался гораздо быстрее, чем предполагал Маккензи. Зверье загодя попряталось, поэтому ему удалось подстрелить всего пару зайцев. Он уже возвращался домой, когда разразилась снежная буря. Ветер валил с ног, снег слепил глаза, а если бы не волк, можно было с легкостью сбиться с пути. Зверь размашисто трусил по насту, Маккензи шел за ним следом и думал об Эйприл и Дэйви. Сейчас придет домой, согреется. В хижине тепло. Наверняка очаг пылает. Его ждут. Дэйви кинется к нему со всех ног, а Эйприл глянет синими глазами… Господи, ничего ему больше не надо.
— Ну, волк, давай поспешим! — крикнул Маккензи.
Удивительно, но зверь его понял и припустил с удвоенной прытью. Маккензи едва за ним поспевал, хотя мысли об Эйприл тоже подгоняли. Она, похоже, не сердится, а ведь сильно гневалась на него на следующее утро после того памятного разговора.
Погруженный в раздумья, Маккензи чуть было не налетел на волка, когда тот неожиданно встал как вкопанный. Вот ведь какая пурга! Хижину по самые окна занесло снегом. Собственное жилище не разглядишь.
Маккензи подошел к дому. Потянул дверь на себя — не открылась. Он нащупал щеколду. В чем дело? Что случилось? Кто их запер?
Распахнув дверь, Маккензи переступил порог.
Бледный, испуганный Дэйви смотрел на него не мигая.
— Мама… — прошептал мальчик.
— Где она?
— Пошла за дровами.
— Проклятие! Так и знал… Давно, Дэйви? Ребенок пожал плечами. Подойдя ближе, Маккензи заметил следы слез. Давно, если Дэйви, не выдержав, начал плакать.
Это его, Маккензи, вина! Эйприл не осознает до конца, насколько коварны горы.
Маккензи наклонился, положил руки на плечи Дэйви.
— Не волнуйся и не плачь. Мы с волком найдем ее. За порог — ни-ни! Договорились?
Дэйви энергично кивнул, хотя глаза уже снова наполнились слезами. Маккензи взял кофту Эйприл и вышел.
— Ищи, ищи! — наклонился он к волку. Тот обнюхал кофту и медленно двинулся в сторону поленницы. Увязая в снегу, за ним шел Маккензи. Минут через десять они миновали поленницу. Волк шел, поводя носом. Наконец остановился и тихонько заскулил.
Маккензи быстро разгреб сугроб. Эйприл была без сознания. Укутав ее в свой полушубок, он поднял ее на руки.
— Назад! — приказал он волку.
В хижине он положил Эйприл на кровать, прислушался. Дышит ли? Дышит, но, похоже, переохладилась.