— А мы вовсе и не подружились, — ответил Кей. — Просто так случилось, что мы вместе проголодались и зашли к тебе. Так что — будешь нас обслуживать или будешь трепаться целый вечер?
Жареный Бобби добродушно усмехнулся.
— Сейчас все подам. Мне бы только подзаработать. Что вы хотите?
— Два раза грудинку. Мне без подливки.
— Я подам подливку отдельно, и вы сами решите. Еще пару пива?
— Подашь вместе с грудинкой.
— Очень надеюсь скоро приболеть, — объявил Бобби, подмигивая Ларе. Он покачал головой, удивляясь неожиданностям, которые преподносит жизнь, и вразвалку вернулся за стойку.
Кей сделал несколько больших глотков пива. Лара отпивала понемногу и не торопясь.
— Вы поднимались в воздух прошлой ночью?
Он перестал пить, но держал горлышко бутылки у самых губ.
— Почему вы спрашиваете?
Лара отвела взгляд от его губ и бутылки с пивом.
— Просто любопытствую.
— Вы угадали, я летал прошлой ночью. На «Пайпер каб». Знаете, что это такое?
Она отрицательно покачала головой, хотя теперь имела об этом некоторое представление.
— Удобная штука, если хотите немного покататься. А все-таки почему вас это интересует?
Лара не решалась признаться, что после их ссоры на школьной стоянке, она, чтобы охладить свои чувства, поехала за город и видела, как сумасшедший, но опытный летчик шутил со смертью, не боясь разбиться.
— Я вспомнила о вашей ноге, — пояснила она. — Вы ее бережете при ходьбе. Значит, вам трудно летать.
— Она еще побаливает. Но я не могу не летать, иначе сойду с ума.
— Выходит, такой перерыв для вас редкость?
— Летать — моя профессия. Я работаю по контрактам. Соглашаюсь на любое предложение, если оно интересное.
— Это ваш критерий? Любая работа, если она интересная?
— И если за нее хорошо платят, — добавил он с усмешкой. — Я не нанимаюсь за гроши.
— Вы можете выбирать себе клиентов?
— Почти всегда. Некоторые настоящие миллионеры. У них дорогие современные машины. Они даже оговаривают в контракте, сколько часов пилот может лететь без сна и через сколько часов после выпивки. Они требуют от вас все документы, как это предусмотрено Федеральным авиационным управлением. Но встречаются и другие, с никудышными самолетами. Иногда не знаешь, как садиться в пункте назначения. А что касается требований к пилоту, то им достаточно, чтобы он видел хотя бы одним глазом.
— И вы летали при таких условиях?
— Именно «при таких условиях» я заработал кучу денег.
Послушав его разговор, Лара про себя решила, что как раз деньги его интересовали меньше всего.
— Вы любите летать, правда?
— Это у меня на втором месте после секса. Иногда даже лучше секса, не надо разводить антимонии, к тому же самолеты не обладают даром речи.
Она не поддалась на провокацию.
Он продолжал:
— Там наверху все такое ясное. Никакая чепуха не туманит мозги. — Кей прищурился, будто в поисках подходящего слова. — В небесах все просто и понятно.
— А по-моему, совсем не просто и совсем не понятно.
— Пилотирование — это от Бога, — произнес он, резко тряхнув головой. — Вы или рождены пилотом, или нет. Вы чувствуете машину нутром, а не умом. Вы или плохой летчик, или хороший, середины нет. Ваши решения или правильные, или ошибочные. Один просчет, и вам крышка. Тут все просто. Никаких раздумий и никаких сомнений. Сразу принимаешь решение, а там уж остается только уповать на Всевышнего.
— Разве сегодня все прошло просто? — напомнила она.
— Для меня, да. Я не участвовал в спасении ребенка, а только пилотировал вертолет. Это все, что от меня требовалось.
Лара не поверила, что он остался равнодушным к событиям. Кей не хотел признаваться, насколько дорога ему стала жизнь Летти Леонард и как сильно он бы огорчился, скончайся девочка по пути в больницу.
Жареный Бобби принес пиво и грудинку. На каждом блюде, помимо аппетитного куска мяса, лежали горка жареного картофеля, капустный салат под майонезом, половинка сладкого красного лука, два куска белого хлеба и красный перец размером с маленький банан. Кей тут же впился в него зубами, словно это был фрукт. От одного только запаха перца у Лары из глаз потекли слезы, и она отодвинула его в сторону. Что же касалось грудинки, то тут Кей ее не обманул, она оказалась необыкновенно вкусной. Мясо, которое много часов коптили над мескитовыми ветками, таяло во рту.
— Вы всегда мечтали стать пилотом? — спросила Лара между двумя кусками грудинки.
— А вы всегда мечтали стать врачом?
— Только врачом и никем другим.
— А когда вы были маленькой и играли в доктора, — спросил он с лукавой улыбкой, — то у вас все происходило как по-настоящему?
— Именно так, — подтвердила Лара, тоже улыбаясь. — Хотя и не совсем. Остальным надоедало играть в эту игру, они хотели играть в учителя, кинозвезду или манекенщицу. Ну а я хотела их лечить и ставить им компрессы. Мерила температуру и делала уколы с помощью карандаша или вязальной спицы.
— Все как у больших.
— Мои родители очень надеялись, что когда я вырасту, то позабуду об этом увлечении. Я не оправдала их надежд.
— Они планировали для вас другую карьеру?
— Родители хотели, чтобы я ничего не делала, а встречалась с друзьями, ходила на обеды и ужины в рестораны и клубы, занималась благотворительностью. В этом нет ничего плохого. Для многих женщин в этом вся их жизнь. Но не для меня.
— Мама с папой вас не понимали?
— Не могли понять.
Кей вопросительно поднял брови.
Лара пояснила:
— Я — поздний ребенок. Можно сказать, неожиданный и неприятный сюрприз. Но раз уж я появилась на свет, родители решили примириться с этим и расписали до мелочей всю мою дальнейшую жизнь. Когда я не пошла по намеченному пути, они стали мне напоминать, какая я для них обуза. Случалось, что я и была таковой, — задумчиво добавила Лара. — Как-то держала свою подружку чуть ли не целый день «в реанимации», пока обеспокоенные родители не явились за ней. Они обнаружили ее у меня в спальне на кровати, где она дышала через соломинку для коктейля. Удивительно, как та не задохнулась. Еще одну девочку я обстригла почти наголо, готовила ее к операции на мозге.
Кей рассмеялся, вытирая рот салфеткой.
— А потом еще история с Молли.
— А с ней что вы сделали?
— Я ее разрезала.
Кей как раз отпил пива и при ее словах поперхнулся.
— Что, что вы сказали?
— Молли была охотничьей собакой рыжего окраса, принадлежавшей нашему соседу. Замечательная собака, и я с ней играла с тех самых пор, как научилась ходить. Молли заболела и…
— Вы ее прооперировали!