— Что это? — недоверчиво спросила Бонтер. — Серджио, attends![31]
Неожиданно ворвался голос Уопнера:
— У нас проблема, капитан.
— Что случилось? — спросил Нейдельман.
— Понятия не имею. Мне поступают сообщения об ошибках, а система утверждает, что все в полном порядке.
— Переключайся на запасную систему.
— Я так и сделал, но… Подождите… О, черт!
— Что? — послышался взволнованный голос Нейдельмана.
В этот момент Хэтч понял, что насосы на острове замолчали.
— Сбой системы, — доложил Уопнер.
И тут раздался резкий, немного искаженный голос Бонтер. Хэтч быстро посмотрел на экран и увидел, что он стал темным. А в следующее мгновение на черном фоне появилась мелкая белая крупа и сигнал исчез среди воя электронного искажения.
— Что, черт подери, случилось? — выдохнул Стритер и принялся словно безумный нажимать на кнопки коммуникационной системы. — Бонтер, ты меня слышишь? Мы тебя потеряли. Бонтер?
Скопатти появился на поверхности примерно в десяти ярдах от корабля и быстро вынул трубку изо рта.
— Бонтер засосало в туннель! — задыхаясь, сообщил он.
— Что случилось? — крикнул Нейдельман.
— Он сказал, что Бонтер засосало… — начал Стритер.
— Проклятье, так вытащите ее! — рявкнул Нейдельман, и его сердитый голос разнесся над водой.
— Это самоубийство, — завопил в ответ Скопатти. — Мощное обратное течение и…
— Стритер, закрепи его спасательным тросом, — приказал Нейдельман. — Магнусен, оставьте компьютеры, запускайте насосы вручную. Наверное, когда они перестали работать, возникло обратное течение.
— Слушаюсь, сэр, — ответила Магнусен. — Команде придется перенастроить их вручную. Мне потребуется по меньшей мере пять минут.
— Шевелись, — послышался голос Нейдельмана, суровый и одновременно совершенно спокойный. — И сделайте все за три.
— Слушаюсь, сэр.
— Уопнер, приведи систему в рабочий порядок.
— Капитан, — начал Уопнер, — диагностика утверждает, что все…
— Кончай болтать, — оборвал его Нейдельман. — Займись делом.
Скопатти закрепил спасательный трос на поясе и спрыгнул в воду.
— Я приготовлю здесь место, — сказал Хэтч Стритеру и стал раскладывать на палубе полотенца, чтобы принять потенциального пациента.
Стритер с помощью Рэнкина начал выпускать трос. Он дернулся и сильно натянулся.
— Стритер? — послышался голос Нейдельмана.
— Скопатти в обратном течении, — ответил Стритер. — Трос его удерживает.
Хэтч смотрел на мельтешащие белые точки на экране с жутким ощущением дежа-вю. Словно Бонтер исчезла так же неожиданно, как…
Он сделал глубокий вдох и отвернулся. Он ничего не мог изменить до тех пор, пока они не поднимут Бонтер на поверхность. Ничего.
Неожиданно со стороны острова послышался страшный шум, и Хэтч понял, что ожили насосы.
— Отлично сработано, — услышал он Нейдельмана.
— Трос обвис, — доложил Стритер.
На палубе воцарилась напряженная тишина. Хэтч видел, как растворяются последние следы краски по мере того, как вода выходит из туннеля. Неожиданно экран снова потемнел, и по радиолинии стало слышно затрудненное дыхание. Черное пятно экрана начало медленно светлеть, и вскоре он с облегчением увидел зеленый прямоугольник входа в туннель.
— Merde,[32] — услышал он голос Бонтер, которую вынесло из туннеля, картинка с ее камеры дико металась на экране.
Через несколько мгновений на поверхности возник водоворот, и Хэтч с Рэнкином втащили женщину на корабль. За ней последовал Скопатти, который тут же снял с нее акваланг и капюшон, пока Хэтч осторожно укладывал на полотенца.
Открыв ей рот, Хэтч исследовал дыхательные пути: все было в порядке. Затем он расстегнул молнию костюма и приложил к груди стетоскоп. Он сразу услышал, что дыхание в норме, следов воды в легких нет, сердце бьется ровно и сильно. Он заметил разрыв на костюме и тонкую полоску крови в районе живота.
— Incroyable,[33] — пытаясь откашляться и одновременно сесть, выдохнула Бонтер, при этом она махала в воздухе каким-то серым обломком.
— Не шевелитесь, — возмутился Хэтч.
— Цемент! — вскричала она, еще крепче сжимая в руке обломок. — Цемент, которому триста лет! Там ряд камней, установленных между рифами…
Хэтч быстро ощупал основание черепа, пытаясь отыскать симптомы сотрясения мозга или ранения позвоночника.
— Casuffit![34] — заявила она, поворачивая голову. — Вы что, френолог?[35]
— Стритер, доложи обстановку! — потребовал Нейдельман.
— Они на борту, сэр, — сообщил Стритер. — Судя по всему, Бонтер в порядке.
— Я в порядке, скажите вашему доктору, чтобы отстал! — вскричала она, вырываясь.
— Минутку, я взгляну на ваш живот, — проговорил Хэтч, мягко укладывая ее назад.
— Те камни, они похожи на какой-то фундамент, — продолжала она, перестав сопротивляться. — Серджио, ты их видел? Что это может быть?
Хэтч уверенным движением расстегнул молнию до самого конца.
— Эй! — завопила Бонтер.
Не обращая на нее внимания, Хэтч быстро обследовал порез. Под ребрами он обнаружил большую рану, но, судя по всему, поверхностную.
— Это всего лишь царапина, — запротестовала Бонтер, вытянув шею, чтобы посмотреть, что делает Хэтч.
Он быстро убрал руку с ее живота, почувствовав совсем не профессиональное возбуждение.
— Возможно, так и есть, — сказал он немного более язвительно, чем намеревался, и принялся искать в чемоданчике мазь с антибиотиком. — В следующий раз я буду резвиться в воде, а вы станете доктором. Сейчас же я нанесу на рану немного мази, чтобы избежать инфекции. Вам повезло.
Он начал втирать мазь в рану.
— Щекотно, — заявила Бонтер.
Скопатти снял свой костюм до пояса и стоял, скрестив на груди руки и добродушно ухмыляясь, его загорелое тело влажно блестело в лучах солнца. Рэнкин остановился рядом с ним, лохматый и могучий, и наблюдал за Бонтер, причем глаза его недвусмысленно сверкали.
«Все, — подумал Хэтч, — все влюблены в эту женщину».
— Я оказалась в большой подводной пещере, — говорила она. — Пару минут я не могла отыскать стены и решила, что мне конец.
— Пещера? — с сомнением спросил Нейдельман по открытому каналу.
— Mais oui.[36] Большая пещера. Но мой приемник сдох. Интересно, почему?
— Возможно, туннель блокирует передачу, — предположил Нейдельман.
— А откуда взялось обратное течение? — спросила Бонтер. — Вода же выходила наружу.