Правители Орды и Великого княжества Литовского приложили свои усилия, чтобы расколоть и ослабить коалицию княжеств во главе с Москвой. Так, Ольгерду удалось предотвратить наметившийся распад своего государства и на какое-то время нейтрализовать в подвластных ему восточнославянских землях союзников московского великого князя. Под угрозой лишения своих владений оказался полоцкий князь Андрей Ольгердович, что, по-видимому, заставило его отказаться от активной политической деятельности на востоке до самой кончины Ольгерда. Большого дипломатического успеха добился правитель Литвы в сфере церковно-политических отношений: 2 декабря 1375 г. Киприан был поставлен в киевские митрополиты, но с правом принять на себя полномочия митрополита "всея Руси" после смерти Алексея. Поставление Киприана свершилось по настоянию Ольгерда и подвластных ему князей как вынужденная мера со стороны патриарха и с целью предотвратить окончательный раскол митрополии на Руси.[495] Оказалась нарушенной и политическая связь Подольского и Молдавского княжеств: в конце 1374 г. – начале 1375 г. был отравлен Юрий Кориатович. В свою очередь, Мамай прибегнул к испытанному средству ордынской дипломатии, предоставив ярлык на Владимирское великое княжение Михаилу Тверскому, который еще в марте 1375 г. отправил своих послов в Орду, а сам "поехал в Литву", чтобы еще раз заручиться поддержкой Ольгерда.[496]
В обстановке натиска враждебных Москве сил в конце марта 1375 г. состоялся новый съезд феодальной знати коалиции уже в несколько ином составе, согласовавшей свои действия с изменившейся политической ситуацией.[497] При этом главное внимание было уделено, надо полагать, подготовке похода против Твери, от которой исходила ближайшая и непосредственная опасность.
13 июля 1375 г. Михаил Тверской получил ярлык и в тот же день разорвал отношения с Московским княжеством, развернув против него военные действия.[498] Но уже спустя полтора месяца Тверь была вынуждена капитулировать ввиду явного превосходства военно-политических сил коалиции княжеств во главе с /114/ Москвой. По этой же причине Ольгерд и Мамай, союзники тверского князя, не смогли оказать ему никакой действенной помощи.[499] Москва одержала важную политическую победу, закрепившую ее ведущую роль в процессе объединения княжеств Руси. По заключенному 1 сентября 1375 г. договору Михаил Тверской признавал себя вассалом ("молодшим братом") великого князя московского, обязывался больше никогда не претендовать на Владимирское великое княжение, а также проводить единую с коалицией политику по отношению к Орде и Великому княжеству Литовскому. [500] Правы исследователи, которые видят в этом документе генетическую связь его с программой совместных действий, принятой на общекняжеском съезде в 1374 г., особенно в части, относящейся к возможному пути развития русско-ордынских отношений, где, в частности, речь идет о прекращении выплаты ордынской дани и нанесении совместного упреждающего удара по Орде.[501]
К середине 1377 г. Мамаю удалось объединить почти все ордынские улусы, находившиеся к западу от Волги, и перейти в наступление на Русь.[502] Уже летом 1377 г. его войско совершило набег на Нижегородско-Суздальское княжество.[503] В следующем году Мамай послал в набег более крупные силы во главе с ордынским князем Бегичем, но уже против московского князя. Войско Бегича встретили русские полки за Окой, на территории Рязанского княжества. 11 августа 1378 г. в битве у р. Вожи ордынцы были наголову разбиты в результате совместных действий московских и рязанских войск.[504] На поражение Бегича Мамай ответил внезапным набегом осенью 1378 г. на Рязанщину, захватил и сжег столицу княжества – Переяславль-Рязанский, разорил округу и без возмездия ушел в степь.[505]
Вскоре после битвы у р. Вожи Мамай начал подготовку к новому большому походу на Русь, который должен был предотвратить крушение всей системы господства Орды в Восточной Европе. Он рассчитывал восстановить ордынскую власть в полном объеме и над землями Юго-Западной Руси. Так, накануне похода Мамай "начал испытывать от старых Эллин, како Батый пленил Киев и Владимир, и всю русскую землю".[506] Готовясь к решающей схватке, правитель западноволжской Орды оформил направленный против Москвы союз с Ягайлом Ольгердовичем, ставшим в 1377 г. великим князем литовским.[507] В результате совместных военных и дипломатических усилий Мамаю и Ягайлу на протяжении 1379 – первой половины 1380 г. удалось несколько ослабить антиордынскую коалицию, оторвав от нее пограничные с Ордой Нижегородское и Рязанское княжества. [508] Нижегородский князь не осмелился послать отряды против Мамая, а Олег /115/ Рязанский в надежде спасти свою землю от нового погрома занял выжидательную позицию (некоторые летописи даже обвиняют его в измене).
В то же время Ягайло предпринял попытку разгромить политических приверженцев Москвы в Великом княжестве Литовском. Так, против Андрея Ольгердовича Полоцкого он послал войска, и в конце 1377 г. Андрей Ольгердович вынужден был покинуть свои владения и бежать в Псков, несмотря на то, что полочане оказали ему поддержку и отказались, принять посланного из Вильно к ним князем Скиргайла. Псковичи признали Андрея Ольгердовича своим князем, но только с санкции московского великого князя.[509] Дальнейшим действиям Ягайла в этом направлении воспрепятствовали внешнеполитические акции Московского великого княжества.
Зимой 1379/80 г. московские войска совершили глубокий рейд по территории Великого княжества Литовского, о чем имеется следующая летописная запись: "Тое же зимы князь великий Дмитрей Иванович, собрав воя многы и посла с ними брата своего князя Володимера Андреевича да князя Андрея Ольгердовича Полотьского да князя Дмитрея Михайловича Волыньского и иныя воеводы и велможи и бояре многы… отпусти их ратию на Литовьскыя городы и волости воевати. Они же сшедъшеся взяша город Трубческы и Стародуб и ины многы страны и волости и села тяжко плениша, и вси наши вои, русстии полци, цели быша, приидоша в домы своя со многыми гостьми". Летописец особо подчеркнул то обстоятельство, что "князь Трубческыи Дмитрии Олгердович[ь] не стал на бои, ни поднял рукы противу князя великаго и не бияся, но выиде из града с княгинею своею и з дђтми и с бояры своими и приеха на Москву в ряд к князю великому Дмитрею Иванович[ю], бив челом и рядися у него".[510] Таким образом, вслед за бежавшим во Псков Андреем Полоцким[511] отношения с московским великим князем специальным договором-рядом оформил и чернигово-северский князь. В основу этих заключенных в Москве договоров, следует полагать, был положен типичный для эпохи средневековья принцип вассально-союзнических отношений, с непременным признанием одной из сторон верховной власти более могущественного союзника. Следовательно, договор 1380 г. между Дмитрием Московским и Дмитрием Ольгердовичем необходимо рассматривать как выход Чернигово-Северского княжества из состава Великого княжества Литовского и присоединение его к возглавляемой Москвой союзно-вассальной коалиции княжеств Руси.
В советской историографии уже обращалось внимание на внешнеполитическую деятельность московского правительства накануне Куликовской битвы, и в частности на литовско-москов- /116/ ские отношения в этот период. Последние во многих аспектах рассмотрены И. Б. Грековым, отметившим крайнюю неустойчивость политической ситуации в Восточной Европе вследствие "непрекращающейся перегруппировки сил, когда ни одна из соперничающих сторон не обладала очевидным превосходст- вом".[512] Он же высказал мысль о том, что, учитывая проявившуюся в то время тенденцию к отделению от Москвы Рязани, Нижнего Новгорода и Великого Новгорода, московское правительство тем энергичнее добивалось расширения круга союзников путем привлечения "под свои знамена князей из Залесской Руси, а также Руси Юго-Западной – Руси Литовской", указав еще одно направление дипломатической деятельности Москвы – установление "скрытых пока контактов с определенными кругами западнорусских феодалов, а возможно, даже с самим митрополитом Киприаном и князем Кейстутом" с целью сковывания антимосковской и проордынской инициативы тогдашнего главы Великого княжества Литовского Ягайла.[513] Результаты этой деятельности явились важными обстоятельствами, сыгравшими положительную роль в исходе битвы на Куликовом поле. Взгляды, близкие к такой оценке политических факторов, содействовавших разгрому мамаевой Орды, в свое время высказывали М. Н. Тихомиров[514] и Л. В. Черепнин.[515] Эта концепция нашла отражение и в ряде исследований, посвященных 600-летию Куликовской битвы.[516] Среди них следует выделить работы академика Б. А. Рыбакова[517] и Р. Г. Скрынникова,[518] в которых особо подчеркивается опасность, таившаяся для коалиции княжеств во главе с Москвой в дипломатической договоренности между Мамаем и Ягайлом, резко ухудшившей внешнеполитическое положение Северо-Восточной Руси и оказавшей парализующее влияние на ее освободительную борьбу.