– Я захватил пальто.
– Хорошо. И не мог бы ты привести мне пару мятных брауни? Только не говори Гансу, что брауни Андре нравится мне больше, чем его.
– Твоя тайна умрет вместе со мной. – И так как Рик сомневался, что шеф-повара из его резиденций в Нью-Йорке и в Палм-Бич когда-нибудь заговорят о рецептах брауни, то, вероятно, и с этой стороны секрету ничего не угрожало. – Я провезу их в коробке из-под рубашки или вроде того.
– Спасибо, Джеймс Бонд. Не успеешь опомниться, а уже будешь готов переправлять через границу контрабандные фрукты и овощи. - Сэм фыркнула, очевидно считая себя остроумной. – Я люблю тебя. Будь осторожен.
– И я тебя люблю. Не нарушай никаких федеральных законов, пока я не вернусь.
– Не обещаю. Пока.
– Пока.
Она снова сказала это первой, что случается довольно редко. И эти три простых слова заставляли его, Ричарда, богатого, сильного, влиятельного, буквально парить над полом от счастья. Сердце радостно стучало, и Рик чувствовал себя настоящим супергероем.
И как супергерой, он должен был сделать еще кое-что, пока будет в Нью-Йорке. Прежде чем убрать телефон, Рик снова открыл его и нашел нужный номер в списке сохраненных – которые теперь копировал еще и в ноутбук, после того как за последние шесть месяцев два его мобильника пали смертью храбрых.
– Гостайн, – лаконично ответили на другом конце.
– Детектив, это Рик Аддисон. Есть минутка?
– Одна найдется. Чем могу помочь, Аддисон?
– Во второй половине дня я буду в Манхэттене и хотел бы, если возможно, встретиться с вами – минут на пятнадцать-двадцать.
– У мисс Джей опять неприятности?
Рик не мог никого винить за такие предположения – Саманта действительно умеет вляпываться.
– Нет. Она занимается кое-какими исследованиями. И я подумал, что раз уж лечу в Нью-Йорк, то, возможно, смогу ей чем-нибудь помочь.
– Разговор личный или деловой?
– Думаю, лучше встретиться в полицейском участке.
– Хорошо. – Горстайн пошуршал какими-то бумагами. – Как насчет... завтра утром, в восемь, в участке?
– Договорились. Спасибо, детектив.
Отлично. И у Тумбса, и у Пиколта, помимо особняков в Палм-Бич, имелись дома в Нью-Йорке. Так что у Горстайна столько же шансов найти что-нибудь полезное, как и у Кастильо. И прежде чем Саманта сунется к Дикому Билу – с Обри Пендлтоном или без него, – Рик хотел собрать всю возможную информацию. И он без зазрения совести использует все свое немалое влияние, чтобы добиться желаемого – и чтобы защитить Саманту.
____________________________
[1] - по Фаренгейту
Глава 10
Вторник, 12:03
Саманта cвернула за угол кафе «Европа», чтобы самой припарковать «бентли». Услуги парковщика – это круто и все такое, но Саманта предпочитала быть в курсе того, где находится ее машина вместе с ключами.
Едва Сэм подошла к входной двери, как появилась Кейти Доннер. Мгновение Саманта раздумывала, последует ли Кейти принятой в Палм-Бич манере дважды целовать воздух около щек друг друга, но миниатюрная блондинка одарила ее крепким объятием и настоящим поцелуем в щеку.
– Спасибо, что тебе не десять и не пятнадцать лет и ты не адвокат, – усмехаясь, приветствовала она Сэм с легким техасским акцентом. – Хотя, пожалуй, они – десятилетняя, пятнадцатилетний и адвокат – не очень-то отличаются друг от друга.
– Не буду спорить, – Саманта обернулась, кивнула, когда один из швейцаров придержал для них дверь, и прибавила: – Но я бы еще внесла одного англичанина в список.
– У нас зарезервирован столик на фамилию Доннер, – сообщила Кейти метрдотелю. Тот немедленно вызвал официанта, чтобы разместить их у окна в главном зале.
Саманта слышала поднявшийся шепот, занимая место лицом ко входу. Видимо, ее связь с Риком Аддисоном была достаточно долгой, чтобы превратить ее саму в объект внимания туристов. Впрочем, любопытные по большей части были местными, загорелыми, богатыми и страдающими от излишка свободного времени. Как бы Саманту ни раздражало быть мишенью для чужих взглядов, она адресовала им уверенную улыбку и неизменную «свойскую» манеру держаться.
Спустя год это был уже не столько привычный ей, ярко выраженный инстинкт мимикрировать, сколько понимание того, что пока они с Риком вместе, это и есть ее «свои». Черт, вполне могло статься, что суммы прихваченных ею денег вполне сопоставимы с суммами, принадлежащими части этих людей. К тому же, у Саманты имелись большие сомнения в том, что они добывали свои накопления более честным путем, чем она. Кое-кому из присутствующих мисс Джеллико определенно помогала обстряпывать их темные делишки, и неважно, знали они, что это именно она снабжала их краденым добром, или нет.
– Привет. Я Шон, сегодня я буду обслуживать ваш столик. Желаете что-нибудь выпить? – поинтересовался подошедший молодой человек.
– Я буду холодный чай, – сказала Кейти, открывая меню.
– А мне диетическую колу.
– Не желаете ли вина, милые дамы? Может быть, хорошего шардоне?
– Мы обе за рулем, но спасибо, – ответила Кейти, опередив Саманту.
–Замечательно. Я дам вам немного времени ознакомиться с меню как следует.
Кейти встретилась взглядом с Самантой, и они обе от души расхохотались.
– Ознакомиться как следует? Да мистер Шон думает, что очень крут.
– Его счастье, что еда здесь вкусная, – хихикнула Кейти.
Как только они получили свои напитки и Кейти заказала кальцоне, а Саманта остановила выбор на фетуччини с курицей, официант оставил их одних. Кейти сделала глоток холодного чая, взгляд ее светло-голубых глаз блуждал по ресторану и чужим тарелкам. Принимая во внимание, что Кейти, вероятно, самая спокойная, уверенная и непоколебимая женщина из всех, что Сэм знала, и ее паучье чутье начало подавать сигналы. Кейти обдумывала что-то. Было ли это личным, или было связано с анатомическим манекеном, или с Риком и их дракой с Йелем, Саманта пока не знала – но она это выяснит.
– Вы остановитесь в Роули-Парке, когда приедете на открытие галереи в декабре? – начала она, прихватывая кусок хлеба из корзины на столе.
– Дети просто в восторге, – ответила Кейти. – Рождество в Англии звучит очень... романтично.
– Но? – произнесла Саманта, стараясь не выказать вспышки раздражения из-за того, что ближайшие друзья Рика могут и не появиться, чтобы отпраздновать открытие Девонширской галереи. Рик отвел все южное крыло своего родового поместья под выставку антиквариата и редких произведений искусства, собранных им и его предками. Весь прошлый год крыло реставрировалось, а коллекция каталогизировалась. И все это Рик делал за свой счет, просто потому, что это было достойное, правильное дело.