Программа…
Жора поднял голову и яростно вытер ладонью мокрое покрасневшее лицо. У него появилось назойливое ощущение, что он упустил нечто очень важное. Это было связано со снами…
Да нет же!
С людьми, которые приходили к нему…
Какие люди?! К нему много лет никто не приходил!
Зеркало. Если смотришь в зеркало, нужно понимать…
Понимать что?!
Бред!
И все же…
Он посмотрел на испачканное зеркало, на осколки и кофейную лужицу на полу, потом поднялся и побрел в комнату. Постепенно его шаг убыстрялся, и до компьютерного стола он уже добежал — добежал и плюхнулся в свое любимое вращающееся кресло, и тотчас ему стало намного легче. Жора закрыл все программы, потом уже хотел нажать на ярлык своих обожаемых четвертых "Героев", как вдруг в его голове возник весьма важный вопрос. Он убрал руку с "мышки" и, вцепившись себе в волосы, чуть ли не ткнулся лицом в монитор.
Он родился в восемьдесят пя-том, сейчас ему сорок шесть и, соответственно, на дворе — две тысячи тридцать первый год — разве не так? Почему же он собирается играть в четвертых "Героев"? Разве с тех пор игра так и не изменилась, не усовершенствовалась? "Герои" должны быть как минимум десятые! Но их не существует, иначе он, фанат, непременно бы их достал. Или появилась бы некая суперновая и суперсовершенная стратегичка, но ее он был достал тоже! Как так?! А на машине стоят миллениумовские "винды"… Но если сейчас тридцать первый год, то почему он установил себе такую архаику? Должна быть целая куча новых оболочек! И уж конечно должна быть совершенно другая техника. Компьютеры устаревают очень быстро. Программное обеспечение постоянно совершенствуется, и уж больше, чем за четверть века… Нет, не может быть, чтобы сейчас был две тысячи тридцать первый! Никак! От силы десятый!
Но ему сорок шесть лет!
Значит, он родился не в восемьдесят пя-том!
Да? А в каком же, интересно? Уж что-что, а дату своего рождения он помнит — не совсем еще дошел!
Детали и детальки… нелепости, возникающие из-за несовпадения знаний и представлений… возникающие, когда кто-то рассказывает о том, в чем он не очень смыслит…
Когда кто-то показывает то, в чем он не очень смыслит!
Жора резко повернулся, оттолкнувшись от стола ребром ладони, отчего кресло описало полукруг, и обнаружил, что один из старых стульев помимо брошенной коекак одежды теперь содержит на себе еще и человека — паренька в джинсовом костюме, смотрящего на него с досадой и любопытством.
Его неожиданное появление вовсе не удивило Вершинина. Впрочем, теперь его уже ничто не могло удивить.
— Никогда не разбирался в этих штуках! — доверительно сообщил паренек и сунул в рот смятую сигарету. — Странно, что ты — человек, повернутый на компьютерах, никогда не мечтал дальше, чем лет на пять. Впрочем, — он повел рукой по пространству захламленной комнаты, — при таких условиях счастье, что у тебя есть хоть такая рухлядь, не правда ли?
Жора усмехнулся, давая понять, что оценил и юмор, и досаду противника, после чего крепко зажмурился и окаменел лицом от напряжения, изо всех сил пытаясь открыть глаза совершенно в другом месте.
— Не выйдет, — услышал он сочувственный голос. — Видишь ли, я не хочу, чтобы ты просыпался. А когда я чегото не хочу, то этого и не происходит — здесь, в моих мирах!
Жора открыл глаза. Он ненавидел сидящего на стуле всеми клетками своего (стареющего?) тела, но исследовательский интерес в нем был слишком силен, чтобы сразу же слететь с кресла и включиться в потасовку. Кроме того, в глубине души (уж душато все та же, онато не снится!) он осознавал, что исход будет не в его пользу. Его сон во власти Лешкиного сна, и ничто не помешает тому превратиться в некое чудовище с одной из Жориных картин, с которыми он, без сомнения, хорошо знаком, после чего вдумчиво разжевать его, Жору, в кашицу. Причем вследствие своего извращенного мозга, сохранить Жоре и боль, и жизнь, и способность мыслить на весь процесс пережевывания. Вспомнить хотя бы выставку трупов на лестнице, о которой рассказывали Алина и Виталий!
— Но ведь Але удалось это сделать! — сказал он, вспомнив, как Алина растаяла в воздухе, словно дух. Лешка закурил и насмешливыми прищуренными глазами посмотрел на него сквозь струйку дыма.
— Она другая, ты ж знаешь! Выскользнула, как змея в щель клетки, но для вас, мои драгоценные, щели в моей клетке слишком узкие!
— Значит, щели всетаки есть?
Лешка сделал в воздухе пальцами затейливый жест, словно вворачивал электрическую лампочку.
— Это просто образное выражение. Так или иначе, забудь о ней! Она бросила вас и сбежала. Скорее всего, она уже давно дома, в своей маленькой серой жизни. Что ж, ее не в чем упрекнуть, она поступила мудро. Никому не захочется умирать во второй раз. Ведь так это может войти и в привычку, а? — он подмигнул Жоре и забросил ногу на ногу. Жора покачал головой.
— Я тебе не верю!
— Отчего же? — Лешка улыбнулся, потом приставил ладонь ребром ко рту и закричал, поворачивая голову в стороны. — Аля?! Аля?! Где ты, милое дитя?! Выходи! — он опустил руку и снова улыбнулся. — Нету. Думаешь, она сейчас сидит в реальности в компании ваших храпящих тел и исходит потом от напряжения, пытаясь что-нибудь придумать? Неа. Спроси себя, зачем это ей надо? Вы ведь ей никто. Просто случайные попутчики. Она еще могла бы попытаться что-то сделать ради Воробьева — парень хоть и калека, но ей явно приглянулся… а вот ради вас…
— Где остальные?!
— О, очень далеко, — Лешка взъерошил свои волосы и посмотрел в потолок. — Далеко и давно. И им там хорошо, уверяю тебя. Я ведь не садист.
Жора искренне рассмеялся, точно Лешка только что отлично и со вкусом пошутил. В сущности, так оно и было.
— А кто же ты?! Ангел с крылышками?!
— Я творец, — очень серьезно ответил паренек. — Разве бога обвиняют в том, что что-то происходит? Просто таков порядок вещей. Люди умирают — так или иначе. Как и твоя мать.
Жора внутренне напрягся, но его лицо осталось безмятежным.
— Я атеист, как большинство программеров. Я верю в науку. Например, в психологию, согласно которой ты, Леха, полный псих! Тебя нужно лечить. Желательно ампутацией. И начинать с головы.
— Надрывный юмор, — Лешка уважительно покивал. — Понимаю. Но ты заговоришь подругому, когда проснешься совсем в другом мире. Хочешь снова стать большим, сильным и красивым? Деньги, уважение… Все бабы твои будут! Может, внешность Рока тебе уже не по душе, так я сделаю тебя, кем захочешь. Хочешь, Арни Шварценнегером образца восьмидесятых?
— Тьфу! — только и сказал Жора. Лешка усмехнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});